Джонни уже открыл рот, собираясь сказать: «Только не стальные», но решил лучше промолчать.

— В чем дело? — спросил Дрейзер.

— Да нет, ничего.

— И ты тоже не спускай с него глаз.

— Он никуда не денется.

— И все же… Ты понимаешь, что вы оба находитесь под арестом? Но я не представляю, в какую камеру запереть этого молодчика.

Джон Томас не ответил. Теперь он понял, что неприятностей не избежать.

Дрейзер смягчил тон:

— Особенно не волнуйся. Ты хороший парень, и твоего отца все вспоминают добрым словом. А теперь мне надо поговорить с твоей матерью. А ты пока лучше побудь здесь, пока не явится мой человек… и, может быть, познакомь его с этой штукой, — краем глаза он указал на Луммокса.

Джон Томас стоял недвижим, пока шериф не скрылся в доме. Теперь-то он мог всыпать Луммоксу по первое число, но у него уже не было сил.

Тревоги и заботы, обрушившиеся на головы Джона Томаса XI и Луммокса, казались им ужасными и в своем роде уникальными, а между тем, даже в Вествилле были люди, которые так же могли пожаловаться на свои заботы. Так, маленький мистер Ито страдал от болезни, для которой еще не придумано лекарство — от старости. В скором времени она одержала над ним верх. За бесчисленным количеством закрытых дверей Вествилла мужчины, женщины и дети решали про себя, как справиться с проблемами денег, здоровья, семейных дел, внешности и так далее.

А далеко от Вествилла, в столице штата, губернатор в отчаянии смотрел на груду бумаг — они доказывали, что он обязан отправить в тюрьму своего самого старого и преданного друга. А за миллионы километров от столицы, на Марсе, изыскатель покинул сломавшийся песчаный вездеход и двинулся в далекий путь к Форпосту, но он не достигнет его.

А в непредставимом для глаз расстоянии в двадцать семь световых лет звездный корабль «Боливар» вошел в подпространство. Маленькая неисправность в одном крохотном реле привела к тому, что оно сработало на десятую секунды позже, чем следовало бы. И теперь «Боливар» обречен долгие годы скитаться меж звезд… и никогда не найти дороги домой.

В непостижимой дали от Земли, на полпути к расположенной в этом районе звездной туманности, раса древолазающих ракообразных медленно отступала под натиском более молодой и агрессивной расы амфибий. Пройдет еще несколько земных тысячелетий, пока ракообразные окончательно вымрут, но этот исход вне сомнений. Ситуация эта вызывала глубочайшее сожаление (по земным меркам), потому что раса ракообразных придерживалась системы ценностей, близкой к человеческой, что позволяло в будущем надеяться на сотрудничество двух рас. Но когда через одиннадцать тысяч лет на той планете совершит посадку корабль с Земли, ракообразные уже давно вымрут и от них не останется и следа.

А если снова вернуться на Землю, мы увидим, что в столице Федерации Его превосходительство, Досточтимый Генри Гладстон Кику, магистр искусств (Оксон), доктор гонорис кауза (Кейптаун), Постоянный Заместитель Секретаря Межзвездного Департамента отнюдь не был обеспокоен горестной судьбой расы ракообразных, потому что ничего не знал о них. Не тревожился он и о судьбе «Боливара», хотя уже подходило время узнать и о нем.

В круг ответственности и забот мистера Кику входило все и вся вне ионосферы Земли. Он отвечал и за все, что касалось взаимоотношений между Землей и остальной частью исследованного Космоса. Даже те дела, которые внешне касались только Земли, находились в поле его зрения, если они тем или иным путем были связаны с внеземными, межпланетными или межзвездными проблемами — словом, круг дел, которыми он занимался, был достаточно широк.

К ним относились, например такие, как импорт травы с Марса, великолепно мутирующей на песчаных почвах, которая должна была покрыть Тибетское плато. Служба мистера Кику пока еще не дала своего согласия на эту операцию — до тех пор, пока не будет тщательно изучено влияние марсианской травы на овцеводческую индустрию Австралии и на добрую дюжину других факторов. Акклиматизацию инопланетных организмов надо проводить очень осмотрительно, потому что перед глазами постоянно стоял страшный пример Мадагаскара, где был некогда высажен марсианский лимонник. Экономические сложности не волновали мистера Кику: он никогда не обращал внимания на то, сколько пальцев ему придется отдавить — а вот другие проблемы порой не давали ему заснуть по ночам: такие, как его решение не давать полицейского эскорта для студентов с Проциона VII, направляющихся по обмену в Годдард; он принял это решение, несмотря на вполне реальную опасность, угрожающую гостям со стороны провинциалов, придерживающихся предрассудков относительно существ со щупальцами или им подобных — а, с другой стороны, цефалоподы с этой планеты — весьма ранимые существа, и вряд ли были бы в восторге от полицейского эскорта, который на их собственной планете служит наказанием при преступлениях.

Конечно, в распоряжении мистера Кику был большой штат сотрудников и, конечно же, ему помогал лично сам Секретарь. Последний произносил речи, встречал Очень Важных Персон, давал интервью и во многих случаях освобождал мистера Кику от подобных невыносимо тяжких обязанностей — мистер Кику первый признавал это. И в той мере, в какой нынешний Секретарь корректно вел себя, занимался своими делами, заботился о связях с общественностью и не мешал Заместителю заниматься делами Департамента, мистер Кику относился к нему с симпатией. Если же Секретарь увиливал от выполнения этих своих обязанностей, мистер Кику всегда знал, как избавиться от него. В последний раз он проявил подобную непреклонность пятнадцать лет назад.

Нынешний Секретарь не доставлял мистеру Кику больших хлопот, и сейчас он думал отнюдь не о нем. Он просматривал стопку листов, касающихся «Проекта Церебрус» — весьма интересное предложение относительно исследовательской станции на Плутоне. На его панели замигал огонек, и он посмотрел на дверь, отделяющую его помещения от апартаментов Секретаря. Тот вошел, насвистывая модную песенку «Возьми меня с собой и поиграем в мячик».

— Приветствую вас, Генри. Нет, нет, вставать не надо.

Мистер Кику и не собирался вставать.

— Как поживаете, мистер Секретарь? Чем могу быть вам полезен?

— Ничего особенного. — Он остановился у стола мистера Кику и взял папку с проектом. — Что вы теперь штудируете? Никак «Церебрус»? Генри, пусть над этим думают инженеры. Чего ради нам беспокоиться?

— Здесь есть некоторые частности, — осторожно ответил мистер Кику, — которые касаются и нас.

— Ну да, ну да… Бюджет и все такое… — Секретарь бегло пробежал по четким строчкам: «Примерная стоимость: 3, 5 МЕГАДОЛЛАРОВ и 7, 4 ЖИЗНИ». — Что это такое? Я не могу предстать перед Советом с такими подсчетами и просить утвердить их. Это фантастика.

— Первоначальная прикидка давала нам, — спокойно сказал мистер Кику, — более восьми мегадолларов и более сотни жизней.

— Я имею в виду не деньги, а все остальное… Вы представляете, что значит убедить Совет подписать смертные приговоры семи и четырем десятым человека! Кстати, что это значит — часть человека, что ли?

— Мистер Секретарь, — терпеливо ответил подчиненный, — любой проект, несколько больший, чем строительство школьной спортплощадки, включает в себя возможность человеческих жертв. Но в данном случае фактор риска довольно низок.

— Ммм?

— Секретарь снова проглядел конспект. — Тогда почему бы так прямо и не сказать? Изложить ситуацию в наилучшем освещении и так далее?..

— Такое изложение уже подготовлено для меня… то есть, и для вас тоже. В сообщении для Совета подчеркиваются меры предосторожности и не будет включена оценка возможных смертных случаев, которая, в конце концов, является всего лишь предположением.

— Ну, если всего лишь предположением… Да, конечно… — Секретарь вернул доклад на место, по всей видимости, потеряв к нему интерес.

— Что-нибудь еще, сэр?

— Ах, да! Генри, старина, вы знаете того сановника с Раргиллиана, которого я сегодня должен встречать? Доктор… как-бишь-его-зовут?