Мне вспоминается сейчас, что в древнеегипетской литературе «возлюбленный» и «брат», «возлюбленная» и «сестра» — суть синонимы, и в этом есть нечто великолепное, как бы завещанное нам представителями одной из самых ранних цивилизаций. В самом деле, с позиций «старта» чрезвычайно важно следующее; в космос, на другие планеты, нельзя посылать наделенных врожденным инстинктом, но лишенных развитого чувства любви и дружбы самок и самцов. Дело не только в космических вариациях на темы «женщина в море» или «закон зимовки», популярные еще в недавнем прошлом в литературе. Элементарная забота самца о самке, борьба за самку — это инстинктивное стремление к самопродолжению в детях, и все. Любовь преобразует эти изначальные импульсы в заботу о человеке, в борьбу за человека, и спаянный такой заботой коллектив семей неизмеримо сильнее сборища самцов и самок. Сила его — важное слагаемое в том единоборстве и с неведомым природным окружением, и с самим собою тоже, которое предстоит человеку при освоении космоса.

Вот почему можно говорить о космическом значении любовной лирики без всяких кавычек — ведь именно искусству, поэтам принадлежит важная роль в формировании, в развитии чувства любви.

А к «странным» совпадениям мы можем теперь добавить и такое — высокое развитие эмоциональной стороны любви у людей, из единичного ставшее типичным.

Несколько слов о «теории любви», о психологическом анализе ее, что ли.

Если свобода — это осознанная необходимость, то и свобода в человеческих взаимоотношениях, особенно в условиях длительной изоляции, предполагает знание закономерностей чувства любви. Разумеется, это важно не только где-то в космическом далеке. Не менее важно это и в привычных земных условиях. Ведь это факт, что многие наши критические рассуждения о «распущенности», о скорых разводах оказываются морализацией впустую, ибо ведутся на до-научном уровне, без знаний эволюции любовного чувства.

Пока брак был сделкой, сговором родителей, подлинная любовь имела чаще всего неофициальный характер, оказывалась монополией любовников. Показательно, что в прекрасной книге Стендаля «О любви» любовь в семье даже не анализируется, и дело тут не в его личной биографии.

Одна из особенностей нашего времени — это как раз любовь в браке. Ничем, кроме чувства, не связанные любовники при неполадках просто расходились, Поскольку статистика такого рода расставаний, как нетрудно догадаться, никогда не велась, то мы по сей день весьма и весьма преувеличиваем прочность любовных уз в прошлом. Первооснова поведения любовников и молодых супругов — одна и та же, но супруги связаны не только чувством, и потому сложнее и заметнее последствия разладов.

А первооснова поведения, повторяю, одна; забота Жизни о самопродолжении, и «заботится» она об этом чрезвычайно активно.

Люди, вышедшие из юношеского возраста, отлично знают, что влюбленные женщины хорошеют. Очень это мило с их стороны, не правда ли?.. Но ведь это и первая ловушка, хитро поставленная Жизнью.

То, что происходит в дальнейшем, Стендаль определил словом «кристаллизация». Вспомним, в чем тут дело. Небольшой городок Зальцбург в Австрии. Соляные копи. В насыщенный соляной раствор бросается обыкновенная, без листьев, ветка дерева. И там, в соляном растворе, начинается процесс кристаллизации; соль оседает на ветке, и постепенно она превращается в прекрасное произведение искусства; украшенная кристаллической бахромой, живыми алмазами, она становится совершенно непохожей на себя самое; обычное превращается в прекрасное…

Нечто подобное происходит и в душе человека. Видя действительные достоинства женщины (мужчины), мужчина (женщина) их преувеличивает, разукрашивает собственной фантазией и вдруг обнаруживает, что любимая (любимый) — необыкновенная, исключительная, красивая и самая обаятельная…

С точки зрения естественно-исторической это очень любопытно; влюбленный творит из живого человека идеальное явление, создает идеальный образ, носится с ним, любит его, помещая, впрочем, в конкретную бренную оболочку.

Ну а с точки зрения сугубо биологической это опять хитроумная ловушка, опять тонко «придумано»: ведь именно на этой стадии люди «безумно любят», «теряют голову» и, как следствие, при взаимности вступают в брак.

Вступают в брак, заводят детей, выполняя не осознанное ими неукоснительное требование Жизни, — и тогда кончается невольный самообман. Достижение желаемого, будничное течение бытия прекращают «кристаллизацию», и изумительные кристаллы постепенно опадают с «зальцбургской ветки», начинается декристаллизация: прекрасное становится обычным. И тогда супруги как бы заново открывают друг друга, и далеко не всегда открытия радуют их… По этой непростой причине и случаются многочисленные разводы вскоре после свадьбы.

Ну а если семья сохранится, то новые психологические испытания подстерегут ее где-то на рубеже седьмого-десятого года совместной жизни, когда притупится острота чувств, когда привычной станет близость. Это пора кризиса, пора сложных переживаний, «романов» на стороне, разводов, но и не только разводов, конечно. Ежели любовь-страсть, удерживавшая людей в течение ряда лет вместе, эволюционирует в любовь-дружбу, то можно дожить и до «золотой свадьбы»…

Все только что сказанное мною взято как бы с поверхности, но ведь и этого не знают молодые люди, и не знают или забывают моралисты, рассуждающие о нравах.

Трудно утверждать это сегодня, но очень вероятно, что при комплектовании больших космических экипажей или отряда колонистов космопсихологи будут учитывать и такое — стадию любви супругов и, подозреваю, отнюдь не отдадут предпочтения молодоженам.

И уж во всяком случае и мужчины и женщины, отправляющиеся в дальние странствия, будут знать все, что нужно, об объективных закономерностях эволюции любви и смогут тогда, наверное, предотвращать большую часть назревающих кризисов. Согласитесь, что это немаловажно и что воспитанию чувств, культуре чувств нужно уже теперь уделять неизмеримо больше внимания, чем мы уделяем.

МИССИЯ

Среди «странных» совпадений, отмеченных мною выше, имеются, как вы, наверное, помните, и такие: распространение скепсиса, пессимизма среди молодежи, теория «призрачного существования», распространение наркомании, шагнувшей из среды необеспеченных и в «высшие» слои общества, увлечение пустячными затеями в ущерб серьезным делам, показной и непоказной нигилизм. И все это — в параллель с величайшими достижениями человеческого разума, с социальным прогрессом, со стремительным ростом культуры.

Очень показательно, что духовный кризис охватывает в первую очередь страны с высоким стандартом жизни. Мальчишке-сигаретчику или чистильщику сапог где-нибудь на улице Каира или Касабланки не до мировой скорби, ему нужно заработать свои пиастры на кусок хлеба… А когда этих пиастров сколько угодно, когда есть и мотороллеры, и машины, и все прочее, чего только захочется, — тогда вдруг и начинает твориться с человеком неладное…

Наверняка тому много конкретных и точных причин; от плохого воспитания и избалованности до социальных катаклизмов, происходящих в мире.

Но глубинная причина, видимо, одна: непонимание, для чего вообще существуют такие штуки — человеки и человечество; все ясно, пока нужно индивидуально бороться за материальные блага, за жизненную карьеру свою или — я имею в виду прогрессивно настроенных людей — за общие идеалы. Ну, а если не надо бороться? Точнее — если кажется, что бороться уже не надо, не за что? Если все есть, все предопределено от рождения и мнится, что иначе и быть не может и что этому состоянию «материального пресыщения» ничто и никто не угрожает? Для чего тогда жизнь? Ради удовольствий, чувственных наслаждений? Что ж, можно жить и ради этого, но мало-мальски требовательные к себе души довольно скоро приходят к разочарованию, к надрыву…

Может быть, пессимизм такого типа — от невысокого интеллекта? Во всяком случае, Норберт Винер, создатель кибернетики, определенно отличает «эмоциональный пессимизм, который гнетет профана», от «интеллектуального пессимизма профессионального ученого». В причинах последнего нам и нужно разобраться.