— Это тыква? — Я показал на рисунок в рамке, висевший над столом мистера Попкинса.

— Ави, сынок, не перебивай, — сказала мама.

— Нравится? — Мистер Попкинс обернулся взглянуть на рисунок. — Мне тоже. И я тоже сперва считал, что это тыква. А потом ученик, который мне его подарил, объяснил, что на самом деле это не тыква. Это… — приготовься — мой портрет! А теперь, Август, отвечай: неужели я похож на тыкву?

— Нет! — сказал я вслух, хотя подумал «да». В его щеках было что-то тыквенное — когда он улыбался, щеки надувались и лицо превращалось в хэллоуинскую тыкву-фонарь. Я захихикал. А потом замотал головой и прикрыл рот ладонью.

Мистер Попкинс улыбнулся, словно прочел мои мысли.

Я собирался еще кое-что добавить, но внезапно услышал голоса за дверью: детские голоса. Сердце бешено заколотилось, будто я только что пробежал марафон — именно так, без преувеличений.

Дело в том, что, когда я был маленький, я совершенно спокойно общался с незнакомыми детьми, потому что все дети, с которыми я общался, были тоже очень маленькие. Что хорошо в очень маленьких детях, так это что они ничего не делают специально, чтобы над тобой поиздеваться. Хотя иногда могут и обидеть. Они просто не всегда понимают, что говорят. А большие дети понимают. И поэтому я держусь от них подальше. Я даже волосы отрастил в прошлом году — челка закрывает глаза и помогает не замечать то, что замечать совсем не хочется.

В дверь постучала миссис Диас.

— Мистер Попкинс, они здесь, — объявила она.

— Кто здесь? — спросил я.

— Спасибо, — сказал мистер Попкинс своей помощнице и обратился ко мне: — Август, я тут подумал, что неплохо бы тебе познакомиться с будущими одноклассниками. Они покажут тебе школу. Введут, так сказать, в курс дела.

— Не хочу ни с кем знакомиться, — сказал я маме.

Вдруг мистер Попкинс оказался прямо передо мной, а его руки — у меня на плечах. Он наклонился и прошептал мне в ухо:

— Не бойся, Август. Это хорошие ребята.

— Ави, все будет хорошо, — прошептала мне мама в другое ухо.

Но больше она ничего не успела сказать, потому что мистер Попкинс уже распахнул дверь своего кабинета.

— Прошу, — пригласил он, и в комнату вошли два мальчика и девочка. Никто из них не смотрел ни на меня, ни на маму. Они топтались у двери и не сводили глаз с мистера Попкинса, будто от этого зависела их жизнь.

— Большое спасибо, что пришли, да еще за две недели до занятий! Ну что, каникулы удались?

Все закивали, но никто не издал ни звука.

— Вот и превосходно, — сказал мистер Попкинс. — Итак, друзья, познакомьтесь с Августом, он тоже будет у нас учиться. Август, это давнишние ученики нашей школы. Конечно, в младших классах они занимались в другом здании, но мы знакомили их с программой средней школы, так что они бывали тут не раз и знают все закоулки. А поскольку вы с Августом в одном классе, то я подумал, что будет прекрасно, если вы подружитесь до начала занятий. Итак, дети, это Август. Август — это Джек Тот.

Джек Тот посмотрел на меня и протянул руку. Когда я ее пожал, он кривовато улыбнулся, сказал «привет» и тут же уставился в пол.

— Это Джулиан, — продолжал мистер Попкинс.

— Привет. — И снова повторилось то же самое: Джулиан взял мою руку, выдавил из себя улыбку, быстро опустил глаза.

— И Шарлотта.

Таких светлых волос, как у Шарлотты, я в жизни не видел. Она не стала протягивать мне руку, но помахала и улыбнулась:

— Привет, Август. Приятно познакомиться.

— Привет, — сказал я, глядя вниз, на ее ярко-зеленые кроксы.

— Итак. — Мистер Попкинс соединил ладони, как бы медленно ими хлопнул. — Вы могли бы устроить для Августа небольшую экскурсию по школе. Что, если начать с третьего этажа? Там будет ваш кабинет — по-моему, триста первый. Миссис Диас, не подскажете…

— Да-да, кабинет триста один! — откликнулась миссис Диас из-за двери.

— Триста первый, — повторил мистер Попкинс. — И покажите ему, например, лаборатории и компьютерный класс. И библиотеку и актовый зал на втором этаже. И столовую не забудьте.

— А кабинет музыки надо показывать? — спросил Джулиан.

— Хорошая идея, — согласился мистер Попкинс. — Август, ты играешь на каком-нибудь инструменте?

— Нет, — ответил я. Музыка — это не про меня, ведь ушей-то у меня нет. Точнее, они есть, но выглядят не как обычные уши.

— Кабинет музыки все равно тебе понравится, — сказал мистер Попкинс. — У нас неплохая коллекция ударных инструментов.

— Август, ты же всегда хотел научиться играть на барабанах! — Мама пыталась поймать мой взгляд. Но мои глаза прятала челка, а я пялился на старую жвачку, которую кто-то прилепил к ножке директорского стола.

— Превосходно! — сказал мистер Попкинс. — Возвращайтесь через… — он глянул на маму, — …полчаса, хорошо?

Наверное, мама ему кивнула.

— Август, ты готов? — спросил он у меня.

Я промолчал.

— Готов, Август? — повторила мама. Вот теперь я на нее посмотрел. Пусть знает, как я на нее злюсь. Но, глянув на мамино лицо, я просто кивнул. Она была напугана еще сильнее, чем я.

Мои одноклассники вышли из кабинета, и я поплелся за ними..

— До скорого! — мамин голос звучал тоньше обычного. Я ей не ответил.

Джек Тот, Джулиан, Шарлотта и я шагали по большому вестибюлю к широкой лестнице. Пока мы поднимались на третий этаж, все молчали.

Наверху был узкий коридор с уймой дверей. Джулиан приоткрыл дверь с табличкой «301».

— Вот наш кабинет. Классным руководителем у нас будет мисс Петоза. Я слышал, она ничего, главное — не попасть к ней на математику. На уроках она зверствует.

— Неправда, — возразила Шарлотта. — В прошлом году она вела математику у моей сестры, и сестра говорит, что мисс Петоза абсолютно нормальная.

— Мне рассказывали другое, — ответил Джулиан. — Ну да какая разница. — Он закрыл дверь и двинул дальше по коридору.

— Вот лаборатория. — Он встал перед полуоткрытой дверью точно так же, как и минуту назад. Он ни разу не взглянул на меня, но я другого и не ожидал. Я тоже на него не смотрел. — До первого сентября никому не известно, кто будет вести естествознание, но все хотят мистера Холлера. Он учил нас в младших классах. На уроках он иногда играет на огромной тубе.

— Это не туба, а баритон, — заспорила Шарлотта.

— Туба! — И Джулиан захлопнул дверь.

— Слушай, дай ему хотя бы зайти внутрь и осмотреться, — буркнул Джек Тот, проталкиваясь мимо Джулиана и Шарлотты и снова открывая дверь.

— Хочешь — заходи, никто не мешает, — сказал мне Джулиан. И впервые на меня взглянул.

Я пожал плечами и пошел в лабораторию. Джулиан отскочил в сторону, будто боялся, что я случайно его задену.

— А чего тут смотреть? — И Джулиан стал указывать пальцем на все подряд: — Это инкубатор. Черная штуковина — доска. Это парты. Это стулья. Это бунзеновские горелки. Это таблица химических элементов. Это мел. Это тряпка.

— Джулиан, он знает, что такое тряпка, — сказала Шарлотта. Она чем-то напоминала мне Вию.

— Ты уверена? — ответил Джулиан. — Мистер Попкинс сказал, что он никогда не ходил в школу.

— Ты же знаешь, что такое тряпка, да? — спросила меня Шарлотта.

Если честно, я так нервничал, что ничего не смог из себя выдавить и уставился в пол.

— Эй, ты говорить-то умеешь? — спросил Джек Тот.

— Ага. — Я пока не смотрел ни на кого из них, ну то есть не смотрел им в лицо.

— Ты знаешь, что такое тряпка, правда? — спросил Джек Тот.

— Угу, — промычал я.

— Я же говорил, что тут нечего смотреть, — зевнул Джулиан.

— У меня вопрос… — Я старался, чтобы мой голос не дрожал. — Э-э. «Наш кабинет» — это как? В нем какие-то особые занятия проходят?

— Нет, это комната нашего класса, — объяснила Шарлотта, не обращая внимания на ухмылку Джулиана. — Ты туда приходишь с самого утра, а классный руководитель проверяет, кто отсутствует, делает объявления. В общем, это твой главный класс, хотя и не совсем класс. То есть, разумеется, класс, но…