Это частная больничная палата. В ней больше цветочных композиций, чем в цветочном магазине и достаточно воздушных шаров и открыток, чтобы заполнит все пространство. Я стягиваю вниз хирургическую маску и медленно двигаюсь к ней.

Ее глаза открыты и она застенчиво улыбается мне. Она бледная и слишком худенькая, и я чувствую свирепое желание защитить ее.

─ Мойзес, ─ говорит она губами. Но звук едва ли громче шепота.

Я сажусь на стул рядом с ней и беру ее хрупкую руку в свою. Я наклоняюсь вперед до тех пор, пока мой лоб не прикасается к тыльной стороне ее ладони.   

─ Бриза, ─ говорю я. Но это похоже на сдавленное рыдание. Ее брови приподнимаются от удивления, но затем ее лицо озаряется улыбкой. Конечно. Она не знает это имя. ─ Ана Мария, ─ говорю я. ─ Мы звали тебя Бризой. ─ Мне хочется плакать и выплеснуть все это. Но я не позволю себе сломаться перед ней. Она заслуживает моего контроля. Речь идет о ее выживании, а не о моем горе из-за ее потери в первый раз.

─ Зови меня, как тебе нравится. Спасибо, что пришел, - говорит она, ее лицо снова светится. Улыбнувшись еще раз, она расцветает не смотря на ее болезнь. Она берет мою руку и держит в своей руке.

Я помню запах ее кожи. Помню, как я держал ее крохотное тельце в своих руках, когда оно тряслось от голода, часами держал ее, пока она не становилась красной и не покрывалась пятнами от сильного плача. Помню, как целовал ее темя, шепча, что мама уже идет, что скоро нас обоих накормят. Помню, как меня накрывало облегчение, когда она изматывала себя и засыпала, а ее крохотная головка утыкалась в изгиб моей руки. Помню, как защищал ее от дурного нрава, защищал даже от нашей матери, когда это было необходимо.  

Больше всего остального, я помню, насколько было ужасно больно, когда они забрали ее, как мои руки когда то болевшие от того что я долго держал ее, болели от того, что ее не было. Как невыносимо нести эту боль в сердце шестилетнему ребенку. Как мне пришлось пить ее молоко, когда ее заставили оказаться в руках другой матери. Вероятно рыдая из за того молока, которое я потреблял. Молока моей матери, токсичное и с чувством вины, но в тот момент оно было необходимым эликсиром. 

─ Я каждый день скучал по тебе, - говорю я, со слезами, скатывающимися по моему лицу. Я так сильно не плакал с того дня, как ее забрали.

Она вытирает мои слезы кончиками пальцев. Ее указательный палец опускается и задевает мою переносицу. Она пробегается по ней кончиком пальца сверху вниз, улыбаясь сквозь собственные слезы.

─ Смотри, Мойзес, у нас одинаковые носы.

─ И одинаковые почки, ─ говорю я, пытаясь пошутить. Но она серьезно смотрит на меня и делает глубокий вдох.

─ Ты не обязан делать это.

─ Конечно, обязан. Ты моя сестра.

Это влечет за собой объятия. Она садится и быстро двигается ко мне, несмотря на то, что я вижу насколько она слаба. Руками, обхватив мою шею, она крепко сжимает меня.

─ Я люблю тебя Мойзес. Спасибо, что спасаешь меня.

Я ошеломлен моментом. Это Бриза, живая и дышащая, которая выросла и стала реальным человеком. Ребенок, которого я поддерживал всем, что имел, пытаясь защитить ее. Если сейчас я смогу спасти ее, я снова смогу любить ее. Мне не хватало этой части последние пятнадцать лет. Возможно, взяв часть себя и отдав ее ей, я наконец-то смогу почувствовать себя полноценным человеком.

Я наблюдаю, как она засыпает, как делал это раньше, когда мы были помладше. Как только сон овладевает ей, она отпускает мою руку. Я смотрю на ее руки, молча вспоминая, насколько сильной была ее хватка, когда она была крошкой. Заходит медсестра и говорит мне, что меня ждут. Мне уже тяжело снова покинуть ее.

Доктора проводят меня через череду тестов, чтобы проверить готов ли я к операции. Когда наконец-то все заканчивается и процедура назначается на завтрашнее утро, я направляюсь в комнату ожидания, чтобы найти Лану. Она свернулась калачиком, прижав колени к груди. Рядом с ней лежит книга и кажется она спит. Моя любовь становиться еще сильнее, делая мои ноги ватными. Моя любовь к Лане ─ это бурлящий океан, разрывное течение, и чем больше я сопротивляюсь ей, тем глубже она  поглощает меня. Я кладу руки на ее плечи и ее голова дергается, ее глаза, моргая, открываются и ищут мое лицо. На ее щечках два красных пятна в том месте, где они соприкасались с ее коленями. Она все еще носит мое кольцо. Я облегченно вздыхаю. 

─ Все в порядке? ─ она спрашивает меня.

─ Да. Все идеально.

 Мне бы хотелось, чтобы мы могли вызвать такси, но Мирамонтес настояли, чтобы мы взяли их машину и охрану. К счастью Мо отговорил от вечеринки с ночевкой и мы получили комнату в гостинице. Это мой последний шанс, прикоснуться  к цельному телу Мози. Моя последняя ночь с его почкой.

Он рассказывает мне о Бризе и их моментальной связи. Что, когда он держал ее в своих руках, это был первый раз, когда они ощущались полными с тех пор, как он в последний раз обнимал ее. Я могу поставить себя на его место только потому, что знаю, что если я когда-нибудь потеряю Алекса, я потеряю незаменимую часть себя. Братья и сестра уравновешивают друг друга в жизни, как балансировка шин на вашем автомобиле.

─ Ты собираешься сегодня рисовать? ─ я спрашиваю его, обнимая за плечи. Предполагая, что ему нужно прогуляться, чтобы успокоиться.

─ Нет, я хочу остаться и быть с тобой.

─ Ты попробуешь связаться со своей матерью?

─ Нет, но мне бы хотелось позвонить Алексею, если ты не против.

Я киваю головой и улыбаюсь. Все будет хорошо. Я обещаю себе, что так и будет. Бог не может быть так жесток, чтобы пожертвовать Мози ради спасения его сестры, особенно не после того, через что им пришлось пройти. Я сплетаю наши пальцы вместе и притягиваю его руку к своей груди.

─ Чтобы ты нарисовал, если бы вышел на улицу сегодня вечером?

─ Твои зеленые глаза и руки Бризы. Чашку полную почек и одну падающую на тарелку рядом.

Он выглядит уставшим, но на его лице улыбка.

Мо нельзя ни есть, ни пить, так что я решаю поголодать вместе с ним. Не то, чтобы я собиралась заказать стейк и поглотить его у него на глазах. Несмотря на то, что я так голодна, что могу съесть целую корову, или даже коровник. Мой ланч состоял из вяленого мяса и  Gatorade (Gatorade ─ общее название серии изотонических напитков, производимых компанией PepsiCo.) из автомата с напитками. Но его ланч состоял из контрастной жидкости, так что я не могу жаловаться. Вместо этого я выпью шампанского из мини бара. Мирамонтес не экономят ─ это точно. Они разместили нас в шикарной гостинице, с охраной не только у дверей нашего номера и в холле, но также во внедорожнике на улице ─ и все они вооружены. Я оттягиваю занавеску и смотрю вниз, где останавливается полицейская машина, полицейский выходит и говорит с одним из наших охранников.   

─ Предполагаю, это должно заставить нас чувствовать себя в безопасности, но думаю это делает только хуже. Они здесь действительно чтобы защищать или же чтобы не дать нам уехать?

─ Думаю, они защищают почку, не нас.

─ Значит, чтобы не дать нам уехать, ─ говорю я, чувствуя себя в ловушке и ощущая клаустрофобию.

─ Это, и я уверен, что у Мирамонтес много врагов. Моя почка чрезвычайно важна для них, так что, это делает меня мишенью. Если кто-нибудь захотел бы убить меня, то они так же убили бы Бризу. Двое, брат и сестра, одним ударом. Думаю, охрана ─ это необходимость, Лана, если конечно завтра утром мы хотим проснуться, ─ он обхватывает меня сзади руками и целует мой затылок нежно, как никогда. ─ Прости, что ты вынуждена рисковать своей жизнью ради меня, ─ шепчет Мози мне в ухо.

─ Ты не боишься?

─ Нет, я счастлив, ─ говорит он, проводя своими губами по моему уху.