Только в самолете я подумала, почему я лечу в Москву, а не в Питер? Так странно, когда я искала вылет в Россию, мне даже в голову не пришло посмотреть рейс на Санкт-Петербург. Я автоматически купила билет, даже не задумываясь, куда его покупаю.

Я приземлилась, получила свой багаж, но куда ехать не знала!

Я сидела в аэропорту и никак не могла решить, куда мне отправиться. Купить ли билет в Петербург и вернуться домой или позвонить крёстной? Я не хотела, чтобы родные видели меня такой, они сразу поймут, что со мной что-то случилось. И я отправилась в гостиницу.

В номере я опустошила приличную часть своего мини бара. Мне нужно было забыться. Я напилась в стельку и уснула с кружащимися вертолётами перед глазами.

Два дня я не выходила из номера, повесив табличку не беспокоить. Мини бар опустел! Легче не стало! Глаза опухли от слёз!

На третий день я вымылась в душе и спустилась в ресторан внизу, чтобы нормально поесть.

Вернувшись к себе в номер, я заметила, что горничная навела порядок и пополнила мини бар. Но спиваться дальше уже не было здоровья, у меня стал болеть желудок.

Я сидела в кресле и смотрела в окно, пока на улице не начало темнеть. Я постоянно плакала. Патрик умер! Умер! Умер! Умер! И как бы я на него не злилась за то, что он сделал со мной, я не желала ему смерти. Его глаза стояли передо мной, и кровавое пятно на груди осталось в памяти. Я никак не могла принять тот факт, что его больше нет!

Две ночи подряд мне снился господин Чжао. Во сне он схватил меня за руку, и я знала, что он хочет меня убить. Я слышала его хриплое дыхание, и взгляд его злых глаз прожигал меня насквозь.

Рука сама потянулась к смартфону. Он ответил через два гудка.

— Да.

Глеб ответил мне, а я молчала, не могла произнести ни слова. Я не знала, что ему сказать.

— Марина, я слушаю тебя.

Я заплакала, но не отключилась. Он слышал меня.

— Марина?

— Глеб, ты можешь приехать?

— Куда? В Гонконг?

— Нет. Я в Москве в Измайлово, — слова давались очень тяжело.

Не знаю через сколько по времени он подъехал, думаю, прошло не больше часа.

Я открыла дверь, и стоило только поднять на него свой взгляд, как я сразу же заплакала.

Он ничего не спросил, вошёл в номер и прижал к себе. Я никогда не плакала так сильно и так долго, не могла произнести ни слова. Глеб поднял меня на руки и отнёс в кровать.

В номере окончательно стемнело, я лежала, прижимаясь к груди Глеба, слёзы постепенно утихли, и я уснула.

Утром я проснулась с головной болью. Дневной свет, проникавший через незашторенные окна, ослепил меня, доставляя дополнительный дискомфорт. Прислушавшись, я услышала, как в ванной шумит вода. Значит, мне не приснилось, он здесь, место в кровати рядом со мной было смято. Мы спали вместе, но, конечно, в одежде и между нами ничего не было. Мы даже не говорили, так как сначала я не могла произнести ни слова, а потом я уснула.

— Доброе утро, — Глеб вышел из ванной.

На нём были надеты черные джинсы и синий джемпер с V-образным вырезом. Как всегда, он словно сошёл с обложки журнала, что даже лёгкая небритость его не портила. Высокий, сильный, с влажными волосами и самыми родными глазами. Я бы всё отдала лишь бы принадлежать ему!

— Доброе, — я приподнялась и села в кровати. Мне стало неловко.

— Я так понимаю, никто не знает, что ты здесь?

Глеб по-прежнему стоял на безопасном расстоянии от меня.

Я молча покачала головой. Почему-то мне стало стыдно на него смотреть? Может потому, что я понимала, что между нами хоть и была близость, но хеппи энда быть не может?! Кроме того, я не могла рассказать ему из какой ямы я сбежала.

— Давно ты здесь?

— Два дня.

— Поговорить хочешь?

— Нет.

Он шумно выдохнул и подошёл к шкафу с одеждой, стал доставать из него мои чемоданы.

— Собирайся, поедешь ко мне.

Я молча встала с кровати, сходила в туалет, умылась, и мы покинули Измайлово. В машине мы не говорили. Он ничего не спрашивал, а я не знала, что могу сказать.

Как признаться в том, чем занималась последние месяцы? Я была свидетелем наркоторговли и насилия. Я столько всего знала: куда поедет наркота, в каких количествах, кто примет груз, кого убили, кому сломали нос, но я молчала. Я соучастник! Ничего не сделала, чтобы что-то остановить, изменить, да хотя бы руки свои не марать. «Бойся равнодушных! Это с их молчаливого согласия совершается всё зло на земле!» — Юлиус Фучик.

Более того, я брала у Патрика деньги за свои услуги. Да, и он хорошо мне платил. Эти деньги в крови других людей, но я их трачу и на моей кредитке полно таких. Да и не будем забывать, что я употребляла наркотики, хотя и не знала об этом, но это не меняет общей картины. А что уж я делала под действием этих наркотиков известно одному Богу и покойному Патрику!

Возможно ли, вывалить на любимого мужчину такую «красивую» изнанку своей жизни?!

Мы вошли в квартиру, и Глеб сразу же понёс мои чемоданы в гостевую спальню. Я осталась стоять у входной двери, глаза уже стали влажными, но я сдерживалась.

— Так и будешь там стоять как не родная? Проходи. Есть хочешь? — он прошёл в кухню.

— Нет, — я последовала за ним, хотя не знала куда себя деть и как посмотреть ему в глаза.

— Да ну?! Вроде не завтракала!? Хочешь, я закажу еду? У меня особо ничего нет, я не покупал продукты, — он повернулся и посмотрел мне в глаза.

От его взгляда стало неловко. Да, Глеб не задавал вопросов, взгляд его родной и тёплый, но почему же, так стыдно? Чувствую себя как испорченный товар. Грязной!? Лживой!

— Можно кофе?

— Не проблема, кофе есть, — он начал хозяйничать на кухне.

Глеб сделал кофе, достал из ящика импортное печенье с орехами в большой жестяной банке, и мы сели завтракать.

— Я сегодня улетаю в Чехию по делам, на два дня. У меня вылет через четыре часа. Не хочешь поговорить?

— Не могу, — я опустила глаза на кружку, и к горлу подкатил ком.

Кажется, я начала краснеть, было жутко неловко. Я чувствовала себя грязной перед ним. Если я расскажу, чем занималась, стану ему противна. Он осудит меня! Сейчас Глеб в неведении и испытывает по отношению ко мне жалость, а когда узнает правду, будет чувствовать неприязнь, может и отвращение. Не знаю!

— Ладно, поговорим, когда я вернусь. Один вопрос, можно?

— Да.

— Тебя безопасно оставить одну? Ты справишься? Я имею виду, с тобой всё будет хорошо? — Глеб замялся.

Он волновался за меня, это было очень заметно. Наверно, Глеб хотел спросить, не прыгну ли я с балкона?! Знаете, когда кто-то порыдает у вас на плече несколько часов без остановки, вполне можно такое предположить. Разве нет?!

— Я в порядке.

— Если честно, не знаю как уехать. Может отвезти тебя к моим?

— Нет, — я произнесла свой отказ довольно громко.

— Хорошо. Я оставлю ключи. Пожалуйста, отвечай на мои звонки, я буду звонить тебе и довольно часто, — он слегка улыбнулся.

— Договорились.

Глеб встал из-за стола и поставил кружку в раковину.

— Мне нужно собрать вещи. У тебя деньги есть?

— Да.

— Закажи еду на дом, не ходи никуда. Мне будет так спокойнее.

И он пошёл в свою спальню.

Оставшуюся часть дня и вечер я провела за просмотром телевизора, бесконечно щёлкая каналами. Потом я уснула прямо на диване в гостиной.

На следующий день я решила вырваться и отвлечься. Ушла из квартиры, прогулялась, потом зашла в салон и сделала себе маникюр. Купив кое-что из продуктов, я вернулась домой. Глеб звонил два раза и периодически писал в Viber, интересуясь, чем я занимаюсь.

Вечер уже по традиции я провела у телевизора.

Утром, позавтракав и приняв душ, я оделась и решила пройтись подышать воздухом. И мне позвонил Глеб.

— Да.

— Привет. Как себя чувствуешь?

— Всё нормально. Ты ведёшь себя со мной, словно я маленькая, — я отодвинула стул и присела.