ГЛАВА 15

Воодушевленная возможностью допуска к финан­совым бумагам Руди, Ева шла по коридору к кабинету доктора Миры. Ей необходим был ее опыт в создании психологического портрета Руди, чтобы как следует подготовиться к очередному допросу. Время шло. С под­сказкой или без, но она надеялась этой ночью вычис­лить пятую возможную жертву.

– Она знает, что я здесь? – спросила Ева ассис­тентку Миры.

Давно привыкшая к нетерпению полицейских, ас­систентка даже не подняла головы от своих бумаг.

– Она на совещании и выйдет к вам, как только ос­вободится.

Ева встала и прошлась к противоположной стене, на которой висела романтическая акварель, изображав­шая какой-то приморский городок. Потом она верну­лась назад и подошла к автомату, чтобы налить кофе, зная, что Мира предпочитает, чтобы ее коллеги и паци­енты пили соки или чай.

В этот момент дверь кабинета открылась.

– Доктор Мира…

Слова застряли у нее в горле, когда она увидела вы­ходящую из кабинета Надин Ферст. Репортерша вспых­нула, затем расправила плечи и невозмутимо встретила кинжальный взгляд Евы.

– Если вы специально ищете встреч со мной, чтобы выудить какую-либо информацию, вы можете вообще лишиться аккредитации в управлении полиции и даже попасть в кутузку!

– Я здесь по личному вопросу, – высокомерно от­ветила Надин.

– Оставьте ваши штучки для своих репортажей.

– Повторяю: я здесь по личному делу. Доктор Мира консультирует меня после… инцидента прошлой вес­ной. Вы спасли мне жизнь, Даллас, а она восстанавли­вает мое здоровье. С тех пор я нуждаюсь в некоторой помощи. А теперь не могли бы вы, черт подери, пропус­тить меня?

– Извини, Надин. – Ева не могла понять, что в ней сильнее: стыд или удивление. Но ни одно из этих чувств не доставляло ей удовольствия. – Сама не понимаю, что на меня нашло. Я знаю, что такое носить в себе ужасные воспоминания. Я очень сожалею…

– Ладно, проехали.

Надин дернула плечиком и поспешила пройти. Лишь стук ее удаляющихся каблучков звучал стихаю­щим эхом в коридоре.

– Пожалуйста, проходите, Ева.

Мира, с абсолютно бесстрастным лицом пропусти­ла ее и вошла вслед за ней.

Ева сжала кулаки в карманах, стараясь сохранить достоинство, – ей показалось, что в глазах Миры мельк­нуло осуждение.

– Согласна, я зря на нее набросилась. Но она про­сто преследует меня в связи с этим делом! Через пару часов у нас пресс-конференция, и я подумала, что она хочет всех обскакать.

– У вас проблемы с доверием к людям, даже когда для недоверия нет видимых причин. Зато своему чутью вы иногда слишком легко доверяете. Вы вся сотканы из противоречий, Ева.

– Я здесь не по личному делу. – Голос Евы звучал твердо и безапелляционно, но она неожиданно для себя самой оглянулась на дверь. В глазах у нее было искрен­нее беспокойство. – Скажите, с ней все в порядке?

– Надин сильная и решительная женщина – вы ведь знаете ее характер. Остальное я не могу с вами об­суждать. Это частное дело.

Ева тяжело вздохнула.

– Ладно. Я встречусь с ней один на один и постара­юсь все загладить.

– Поверьте мне, Надин ценит дружеские отношения с вами, а не только получаемую от вас информа­цию. Вы сядете, наконец? Я не собираюсь вас ругать.

Ева поморщилась, затем откашлялась и достала свои бумаги.

– Я провела анализ возможной причастности Руди к преступлению. Согласно результатам, он подходит на 86, 6 процента. Это достаточно много, но я не могу крепче привязать его к этому делу без вашего тестиро­вания. Роллинс пообещала, что попросит адвоката Руди уговорить его.

– Да, он у меня запланирован на сегодняшний ве­чер.

– Мне необходимо знать, что у него в голове, по­тенциал его агрессивности. Тогда я смогу раскрутить его. Это значительно сократит время расследования. Я не уверена, что он на следующем допросе подтвердит свое признание и пойдет на сотрудничество. Если его сестра знает что-нибудь, я могу поработать с ней. Но не ис­ключено, что она ничего не знает.

– Я сделаю для вас все, что смогу, и так скоро, как смогу. Я понимаю, под каким давлением вы и ваши люди работаете. Однако, – Мира наклонила голову, – вы хорошо выглядите. Отдохнувший вид. В последний раз, когда я вас видела, вы вызвали у меня некоторое беспокойство. Я все еще считаю, что вы приступили к работе раньше, чем следовало.

– Так считаете не только вы. Но я в самом деле чув­ствую себя хорошо. Вчера я прошла полный курс релак­сации высшего класса. И проспала около десяти часов.

– Неужели? Как же Рорку это удалось?

– Он подсунул мне снотворное! – Мира расхохота­лась, и Ева обиженно добавила: – Вижу, что вы на его стороне.

– Полностью. Как вы хорошо подходите друг другу, Ева! Сплошное удовольствие наблюдать, как растет ваше взаимное чувство. Я с удовольствием предвкушаю встречу с вами обоими сегодня вечером.

– Ах да, вечеринка… – поморщилась Ева и тут же смутилась, когда Мира вновь рассмеялась, взглянув да нее. – Дайте мне психологический портрет Руди, и, может быть, я смогу настроиться на эту гулянку.

Ева помрачнела еще больше, когда она вошла в свой кабинет и увидела, как Макнаб роется в ее столе.

– Я больше не храню здесь конфеты, жулик!

От неожиданности он резко задвинул ящик стола, не успев вытащить пальцы. Его опухающая рука значи­тельно подняла Еве настроение.

– Боже мой, Даллас. – Морщась от боли, он дул на ушибленные пальцы. – Вы когда-нибудь убьете меня или напугаете до смерти!

– Я должна предупредить тебя. Кража конфет у вышестоящего офицера не является мелким преступле­нием. Я хочу, чтобы мои конфеты оставались на месте.

– Хорошо, хорошо, – стараясь загладить неловкое положение, он подхалимски пододвинул Еве стул. – Прекрасно выглядите, Даллас.

– Не подлизывайся, Макнаб. Это бессмысленно. – Она села на стул, скрестив ноги. – Я вижу, ты занимал­ся делом. Ну и как? Есть новости?

– Я проверил финансовые бумаги и нашел восемь жалоб на Голловея в папке НИФ.

– НИФ?

– «Ну их на фиг». Жалобы касались его неспрово­цированных домогательств и разного другого дерьма, с которым наши близнецы не хотели иметь дело. Но, что интересно, все восемь женщин получили отступные, как Пибоди. Бесплатное обслуживание в салоне, кре­дит в бутике или бесплатное внесение в списки для зна­комств.

– Кто подписывал?

– Оба. В зависимости от обстоятельств. Сестра бы­ла полностью в курсе дела. Я принес три жалобы с ее резолюциями.

– Ладно, мы теперь знаем, что Пайпер тоже заме­шана, но это не дает ответа на главный вопрос. Правда, я могу это использовать, чтобы ее слегка разговорить.

– Есть еще кое-что любопытное.

Сказав это, Макнаб сел на угол ее стола, и Ева на­хмурилась.

– Мне, например, сейчас любопытно, стоит ли вре­зать по твоей заднице, чтобы она убралась с моего стола.

– Ладно, ладно! Я нашел записи, касающиеся Донни Рэя. Шестимесячной давности, датируемые первым декабря.

Ева почувствовала, как у нее ёкнуло сердце.

– Что за записи?

– Указания Руди сотрудникам. Он не хотел, чтобы Пайпер занималась делами Донни Рэя. Он всегда зани­мался ими сам. Судя по всему, какие-то изменения пришлось сделать неожиданно, и они попали в руки одному бездельнику, который просто не заметил указа­ний Руди. Таким образом они оказались на столе у Пай­пер, и Руди устроил своему сотруднику настоящий раз­нос.

– Это действительно весьма интересно. Он не хо­тел, чтобы Донни Рэй крутился около Пайпер? Это можно использовать. Есть что-нибудь по другим жер­твам?

– Пока ничего, что могло бы нам помочь.

Ева забарабанила пальцами по столу.

– А как насчет хозяев? Может быть, им оказыва­лась какая-нибудь медицинская или психологическая помощь?

– Руди и Пайпер были стерилизованы. – Макнаб уставился на свой пупок, и ему показалось, будто хо­лодный нож лазера отрезает его член. – Им была сдела­на операция пять лет назад.