Таким образом, государственное присвоение прибавочного продукта у непосредственных производителей при социализме не является экономико-производственным присвоением (т. е. эксплуатацией) в пользу какого-либо индивида или конкретно-определенного субъекта собственности на средства производства (государства, государственных органов, должностных лиц и т. д.), поскольку таковые в принципе исключаются абстрактной конструкцией социалистической собственности "всех вместе, но никого в отдельности".

Если бы то, что обычно применительно к социализму называют "государственной собственностью", действительно было бы собственностью именно государства как обособленного и самостоятельного субъекта права собственности, то тогда государственное присвоение прибавочного продукта было бы не только угнетением, но и эксплуатацией работников государством. Но "государство" при социализме — лишь представитель абстрактно-всеобщего владельца социалистической собственности — общества и народа в целом, "всех вместе, никого в отдельности".

Вместе с тем ясно, что государственное присвоение неоплаченной части продукта труда членов общества усиливает хозяйственную монополию политической власти, служит источником для обеспечения потребительских привилегий правящей партийно-политической элиты и в целом укрепляет тоталитарную систему управления страной. Но привилегии членов правящей элиты (как следствие перераспределения среди них части присвоенного прибавочного продукта) представляют собой не экономико-производственное присвоение, а косвенное потребительское присвоение (в виде большей зарплаты, спецобслуживания, различных форм "номенклатурного" обеспечения, предоставления персональных дач, машин и т. д.). Однако существенное экономическое отличие такого косвенного потребительского присвоения при. социализме от эксплуатации человека человеком состоит в том, что потребительские привилегии (и соответствующие виды потребительского присвоения) не выходят за границы принципа социализма (отсутствие экономического неравенства, запрет частной собственности на средства производства и их обобществление). И как бы ни были велики и разнообразны эти потребительские присвоения, никто (в том числе ни один член высшей элиты) в принципе и легально не имеет привилегии на экономическое неравенство — привилегии частной собственности на средства производства, привилегии производственного присвоения, привилегии капитализации и эксплуатации.

Совсем другое дело — нелегальные формы производственного присвоения при социализме ("теневая экономика", мафиозные политико-хозяйственные кланы и т. д.), при организации которых, помимо прямых хищений и иных преступных присвоений объектов социалистической собственности, фактически могут быть использованы и, следовательно, капитализированы накопленные средства потребительского присвоения. Но широкое распространение этих нелегальных форм экономической деятельности в последний период существования социалистического общества как раз и свидетельствовало о фундаментальном кризисе социализма — кризисе самого его принципа.

С учетом общественной, общенародной природы и принадлежности социалистической ("огосударствленной") собственности можно сказать, что государственное присвоение прибавочного продукта — это по сути и в конечном счете общественное присвоение: то, что посредством политического принуждения взято (недодано) у отдельных членов общества, отдано (за вычетом потребительских привилегий "уравниловки") обществу и народу в целом, "всем вместе". Но и это не эксплуатация (в экономико-правовом смысле) обществом в целом отдельного своего члена. Хотя, действительно, социализм — такой строй, где в принципе каждый работает (должен работать) на все общество, на весь народ, на "всех вместе", однако, во-первых, не вся потребительская ("проедаемая") часть общественного (через "государство") присвоения прибавочного продукта идет на потребительские привилегии элиты (какая-то часть в той или иной мере возвращается всем членам общества через общественные фонды потребления и общесоциальные мероприятия), а, главное, производственная часть присвоения (то, что не "проедается") умножает социалистическую собственность всего общества, т. е. потенциальные экономические возможности не только "всех вместе", но и каждого в отдельности.

Эта работа на будущее — ведущая идеология, главная позитивная мотивация и фундаментальный факт реального социализма как по сути своей переходного периода истории в тяжком и мучительном движении от старого к новому, от прошлого к будущему. Идеологи и строители социализма были воодушевлены представлением о социализме как первой ступени нового строя, неизбежно ведущей к "светлому будущему" — полному коммунизму. Отсюда и тот энтузиазм, с которым несколько поколений советских людей существовало и работало для будущего, трудилось для грядущих поколений. Без такого энтузиазма и исторической устремленности к последним, "светлым вершинам", без достаточно широкой, массовой веры в коммунистическую перспективу социализма, с одним лишь кровавым насилием и нищенской, лагерной кормежкой, было бы просто невозможно возникновение и утверждение реального социализма, этого беспрецедентно жестокого и беспощадного переходного строя.

Всемирно-исторический кризис социализма убедительно показал отсутствие у реального социализма обещанной коммунистической перспективы. Вместе с тем со всей остротой встал вопрос о реально-историческом смысле, месте и значении практически осуществленного социализма XX в., об ориентирах и характере постсоциалистического развития, о путях движения к постсоциалистическому праву, свободе, собственности.

Это возвращает нас вновь к проблеме социалистической собственности — сущности и вместе с тем основному итогу всего предшествующего социализма, материальной основе всех возможных преобразований в поисках путей к будущему.

Широко распространено представление, будто обезличенность, "ничейность", отчужденность от конкретных людей, "огосударствленность" — это какие-то искажения, "деформации" социалистической собственности, отступления от ее сути, в силу чего и практически сложившийся (у нас в стране и в ряде других стран) строй — это, мол, не социализм или не "настоящий", не "подлинный" социализм и т. д.

Между тем дело обстоит как раз наоборот. Перечисленные характеристики социалистической собственности (обезличенность, "ничейность", отчужденность от людей, "огосударствленность" и т. д.) — это ее необходимые, сущностные свойства, а не случайные, извне привнесенные черты, от которых можно освободиться, сохраняя при этом социалистическую собственность.

В социалистической собственности представлено единство двух взаимосвязанных и взаимодополняющих моментов — отрицание частной собственности (деприватизация) и одновременно ее всеобщая коллективизация (обобществление, создание общественной собственности). Последовательное и полное отрицание частной собственности означает тотальное, всеохватывающее отчуждение собственности на средства производства от индивидов, от каждого без исключения члена общества в пользу абстрактного целого — общества в целом ("всех трудящихся", "всего народа"), "всех вместе, но никого в отдельности". С другой стороны, тотальное обобществление (социализация) всех средств производства означает поголовное лишение всех членов общества индивидуальной собственности на средства производства. Чтобы собственность оказалась у "всех вместе" (у абстрактной всеобщности), необходимо, конечно, изъять ее от "каждого в отдельности". Но "каждого в отдельности" в масштабах страны можно (и теоретически, и практически) лишить индивидуальной собственности на средства производства лишь при условии, что отчуждаемые у одного индивида средства производства переходят не к другим индивидам, а только к какому-то абстрактно-всеобщему (не индивидуализированному надиндивидуальному) тотальному целому — обществу в целом, всему народу, "всем вместе, никому в отдельности". Негативная сила тотального социалистического целого ("все вместе") направлена всей своей уничтожающей мощью прежде всего против индивида ("каждого в отдельности"), против людей, против всех форм, отношений и явлений, обособляющихся от целого, отличающих себя от него. Здесь лежат глубинные корни тоталитарности социализма, истоки и объективные основания реально сложившегося тоталитарного социализма.