— Забирайтесь к нам! — предложила Лина. — И Белика зовите, вместе веселее, а фургон всё равно почти пустой.

Как тут было отказать? Упоминание Белика показалось чуточку лишним, но Марилев полагал, что уговор они заключили неплохой. Честная борьба его не пугала.

— Я его позову. Ирре, садись.

Она поглядела и опять непонятно, словно оценивала его или прощалась. Спорить не стала, привязала лошадь к задку телеги и ловко забралась под парусину. Марилев развернулся и поскакал назад.

Белик брёл, повесив голову, словно посыпал дорогу грустью и поливал слезами. Приглашение живо его ободрило, шаг сделался шире, он без труда начал перегонять неспешно ползущий обоз. Марилев, помня уговор, ехал рядом.

Впереди и справа уже поднялись из утреннего тумана горы, заснеженные, горбатые. Марилев не сразу сообразил, что именно видит. Он вырос на равнине, и наблюдать эту вздыбленную землю было внове. Повеяло оттуда холодом и неясной угрозой, но Марилев списал тревогу на разгулявшееся воображение.

В фургоне скучать, действительно, не пришлось. Лина разучивала слова новой пьесы и оба, Белик и Марилев, так рьяно взялись помогать, подавая реплики партнёров, что совершенно упустили из виду происходящее вокруг. Только когда кони пошли медленнее, а колёса заскрипели особенно натужено, Марилев сообразил, что это незаметно приблизились хребты, а обоз поднимается на пологие холмы предгорий.

Он выглянул из-под парусины и увидел, что твердь вот-вот опрокинется прямо на телеги, так близка оказалась стена поставленной на бок стылой земли. Казалось немыслимым, что деревья растут высоко над головой, так что снизу видны их торчащие из камня корни, а ещё дальше лежит жёсткая белизна снегов, лишь кое-где прерванная тёмными массивами скал. Красоты этого места поразила, Марилев даже забыл на какое-то время о Лине, да и просто о том, кто он и куда держит путь.

Горы вздымались к небесам, потому что обоз подходил ближе, а потом обступили со всех сторон. Крутизна дороги выросла, кони теперь ступали медленно, с трудом вытягивая возы и кареты. В присущей этому месту тишине особенно гулко разносились звуки: скрип колёс, перестук копыт, всхрапывание усталых лошадей, человеческие голоса. Воздух поредел и колол лёгкие. Марилеву казалось, что путь вверх к седловине перевала был долог, но и он завершился. Повозки двинулись быстрее, морозная дымка поредела, а потом впереди открылась другая сторона земли, и далёкое море очертило её край.

Лине эти пейзажи были не в диковинку, а Марилев смотрел во все глаза и Белик с Ирре тоже. К вечеру спустились вниз и вдохнули тёплый воздух приморской низины. Ночевать предстояло здесь, а в город прибыть завтра утром.

Белику казалось, что сбылись все его мечты. Орбот выглядел волшебным местом. С юга его омывало тёплое море, с севера прикрывали от жгучих ветров горы. В дорожном плаще сразу стало жарко. Несмотря на зимнее время, здесь почти всё время светило солнце и совсем не было морозов, даже по ночам.

Для купаний, конечно, время стояло неподходящее, но Белик рискнул и как-то ночью, когда никто не видит, залез в солёную воду. Как же так: на море был и в нём не поплавал?

Друг магистра Фагора, магистр Арихард встретил его приветливо и поселил в своём доме. Окошко комнатки смотрело прямо на бухту, и, одеваясь утром, Белик часто запаздывал к завтраку, потому что смотрел без устали на корабли. Как же хороши они были в коронах надутых ветром парусов, и сердце следом за ними тянулось в неизведанные дали.

Белик и прежде видал разные заморские товары, но не в таком изобилии. Здешние лавки были наполнены диковинками из самых отдалённых земель, жизнь в городе кипела бойко.

Кстати пришёлся и бродячий театр, раскинувший шатёр неподалёку от пристаней. Каждый вечер на скамьях сидели тесно смотрельщики, актёры давали представление за представлением. На недостающие роли легко нашли замену, и услуги Белика больше не требовались, но Лина часто приглашал его посидеть сбоку от раскрашенных холстов, а как-то он опять исполнял роль Рариса, когда лицедей, взятый на вакансию, подвернул ногу и захромал.

У магистра Арихарда оказалась большая семья, хотя обычно преподаватели жили одиноко. Поскольку брать с него плату за постой маг отказался, Белик всячески помогал по хозяйству, а работы в доме хватало. Помимо жены у магистра Арихарда было четверо детей. Две старшие дочки, тринадцати и четырнадцати лет чрезвычайно обрадовались появлению в доме молодого человека и неумело кокетничали с ним. Старший мальчик десяти лет, смотрел с восторгом и рвался сопровождать нового товарища везде. Самый маленький ещё лежал в колыбели.

Девицы были бойки и любили прогулки, но без сопровождения, конечно, не выходили из дому. Теперь, когда в доме поселился Белик, у них появилась возможность бродить по всему городу и даже посещать пристани, куда их особенно тянуло. Для ещё большего соблюдения приличий, девушки называли гостя с севера кузеном.

Таким образом гулять отправлялись всей компанией. В середине Белик, важный, в лучшем своём платье, по обе стороны кузины Тина и Кора, а маленький Шак носился вокруг, так как чинно шествовать ему было ещё не по возрасту. Неуёмная детская энергия то уносила его вперёд, то возвращала к компании. Случалось, он затевал с Беликом серьёзную беседу и путался под ногами у сестёр. Они сердились и старались его прогнать. Внимание кузена нравилось им ничуть не меньше.

Белик, у которого тоже имелись сёстры, держался с девушками свободно, без стеснения. Юны они были на его взгляд, да и худенькие хрупкие фигурки ещё не налились женской округлостью. Девчонки они, хоть и старались держать себя как важные дамы. Ну да им полагалось немножко, да кичиться: магистр Арихард происходил из дворян, хотя и обедневшего захудалого рода.

С Марилевом Белик виделся редко. Братья поселились в лучшей части города на холме, где снимали полдома у зажиточной семьи. Марилев приглашал Белика навещать их, но тот считал, что злоупотреблять посещениями не следует. Хотя обучение в магических школах одного города несколько стёрло социальные границы, здесь, где имелось и лучшее общество и всякие другое, полезно было вести себя осмотрительно.

Белик опасался, что его визиты в верхнюю часть города её обитатели сочтут дерзостью, а подвести магистра Арихарда, выставив себя субъектом с чрезмерными притязаниями, очень не хотелось. С ним в родном доме не обращались так радушно. Хозяйка старалась подкладывать за обедом лучшие куски и смотрела с расслабляющей нежностью. Возможно, мечтала о временах, когда собственный сын превратиться в такого вот юношу.

Однажды Белик, по обыкновению, прогуливался с кузинами и кузеном возле пристаней, где пахло морем и товарами из дальних стран, а над линией залива торчал лес опутанных снастями мачт. Здесь удавалось увидеть странных людей из-за моря, услышать чуждо звучащие речи, поглазеть на другие диковинки. Девушки, порывались пойти дальше, но благоразумие останавливало Белика. Всё-таки много здесь было грубых на вид мужчин и не следовало слишком удаляться от городских улиц.

Наблюдая за разгрузкой очередного прибывшего из дальних стран судна, Белик случайно глянул на дорогу, по которой не так давно приехал в город и увидел группу всадников, как раз спускавшихся с холма.

Кони шли устало, видно, проделали немалый путь. Мужчины, числом пять, все при оружии, конечно же, не имели оснований опасаться разбойников, но всё равно эта кавалькада показалась необычной. Не было при ней ни груза, ни запасных лошадей. Только по очень важному делу пускаются в путь вот так налегке, да ещё зимой.

Поскольку девицы увлечённо следили за разгрузкой и домой не спешили, Белик решил, что не будет вреда, если он дождётся всадников и рассмотрит их получше. Собственные дела его в данный момент не тревожили, но за безопасность Лины он переживал. Вдруг это королевские стражники опять решили допросить актёров?

Мужчины спустились с холма. Предчувствуя долгожданный отдых, кони пошли рысью. Белик наблюдал, делая вид, что смотрит на корабли. Дорожных масок проезжие не надели, и вскоре он рассмотрел и лица. Стражников Белик запомнил хорошо, потому сразу понял, что это не они, но передний на крупной серой лошади показался знаком. Не сразу Белик сообразил, что перед ним тот самый мужчина, что сидел в харчевне мастера Лотена и расспрашивал о кадетах.