— Вот то-то же. Ты считал себя ничтожеством, потому что не поступил в вуз мечты? Так вуз ведь мало влияет на нашу будущую жизнь. Если ты хочешь быть политиком, тебе вовсе не обязательно заканчивать МГУ или МГИМО. И опять же, уехал бы ты в Москву, мы бы не встретились с тобой. Так что всё, ты не ничтожество и никогда им не был. Это Вам ясно, мой рыцарь?

— Да, моя принцесса, — сказал я и притянул Машу для поцелуя. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя вечную бесконечность, — сказала Маша перед ответным поцелуем, запустив руки мне под футболку и как будто отталкивая. Вскоре моя футболка оказалась на полу.

— Маш, — тяжело дыша говорил я, — что ты делаешь?

— То, чего мы оба хотим, — сказала девушка, продолжая целовать меня и толкать в направлении кровати.

— Маш, нам… Нам ведь нельзя.

— Ты сказал, что мы не будем скрывать наши отношения, не дадим их ограничивать. Я не хочу прятаться и ждать. Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, но…, — говорил я, тогда как мои рубки скользили по хрупкой фигурке девушки, снимая её футболку, оставляя в одном нижнем белье.

— Вань для нас нет никаких «но». Есть только мы и наши желания. И я этого хочу? Неужели ты… Не хочешь?

— Маш, я хочу. Но боюсь.

— Не бойся, ведь мы вместе, — сказала Маша, повалив на кровать и усевшись на меня сверху. — Никто об этом не узнает. А если и узнает, то через три месяца у меня день рождения, и это не будет играть никакой роли.

— Да, — сказал я и устроил руки на груди Маши. В следующее мгновение она расстегнула бюстгальтер, и он отправился куда-то в кресло, оголив прекрасное тело.

— Ты великолепна, — прошептал я.

— Да? А…

— А твои перси просто восхитительны, — сказал я, и Маша засмеялась и затряслась, сидя у меня на поясе, отчего жар пронёсся по всему телу.

— Вот и мой поэт проснулся, — сказала Маша и поцеловала меня в шею.

Блаженная пора. Мы словно Адам и Ева в раю. Нагие и без всякого стыда. Потому что любим друг друга. А любовь естественна. И чего нам стыдиться? Наших чувств? Моих чувств к этому ангелочку, который мирно спит на моей руке, укрытый тонкой простынёй? Нет, никогда.

— Доброе утро, милый, — сказала проснувшаяся Маша.

— Доброе утро, моя прелесть, — сказал я и поцеловал девушку в носик. — Как спалось?

— Лучше, чем когда бы то ни было.

— Мне тоже. Я люблю тебя.

— Я люблю тебя сильнее, — сказала Маша улыбнувшись.

— А я сильнее сильного. Что ты мне скажешь на этот счёт?

— Скажу, что я хочу в туалет, — сказала Маша и засмеялась.

— Вот это я понимаю аргумент. Научишь меня риторике?

— Ага, только все уроки в кровати, — сказала Маша, встав и обмотавшись покрывалом, которое сдёрнуло с меня.

— Эй! А мне?

— А у тебя трусы есть.

— А может я хотел римскую тогу?

— Ну что я могу сказать? Не судьба, — проговорила Маша и буквально полетела.

Я последовал за ней на улицу. Словно точёная фигурка Афродиты, совсем босиком она порхала по утреннему лугу. Хорошо, что сейчас будни и соседей нет. А-то ведь влюбились бы! Она кружила вокруг клумб с цветами и вдыхала пьянящий аромат жизни. Проходя мимо бочек, она опустила ручку, и достав жучка, опустила его на землю.

— Я счастлива! — закричала Маша, глядя на небо и кружась на месте.

Боже, если ты есть, спасибо тебе за неё. Спасибо.

Вернулись родители. Суббота, банька.

— Так, ну что, Ваня иди в баню, я скоро приду, — сказал папа.

— Эм, пап, — замялся я.

— Сейчас тебе всё чистое дам, — сказала мама.

— Мам, пап, идите в баню. Ну, вместе, — сказал я.

— А ты?

— Я вместе с Машей, — сказал я и наконец поднял глаза на родителей.

Они сначала опешили. Затем стали переглядываться друг с другом. Сглотнули слюну. Сказали что-то вроде «хорошо», и засобирались.

Да, мне было хорошо. Нам было хорошо. Но ничто не длится вечно. Вот и в начале августа Маше пришлось возвращаться домой. Отец хотел с ней повидаться. Странно, но Маша практически не рассказывала о нём. Ладно, расспрошу её как приеду. Я хотел было ехать с ней, но мы подумали и решили, что небольшая и недолгая разлука будет только нам на пользу. Тогда я вспомнил разлуку на Новый год и нашу встречу. Да, я думаю это будет нам в плюс. Но как только Маша уехала, я должен был выдержать натиск со стороны родителей.

— Ты хоть думал головой? — строго спросил папа. — Это ведь преступление! Так сильно секса захотелось, что не выдержал нескольких месяцев?!

— Это не я. Это она захотела.

— А ты хоть и старше, но что-то не шибко умнее, да?

— Успокойся, — сказала папе мама.

— Мам, пап, мы любим друг друга. Она этого захотела и сказала мне. Этого хотел и я. Никто об этом не узнает, не бойтесь. Не переживайте за меня, а лучше поддержите.

— Да, сынок, прости нас. Просто это всё странно. Мы любим тебя и всегда поддержим. Просто вдруг она…

— Нет. Она не такая. Она — полная противоположность. Я не понимаю, неужели так сложно поверить в то, что сын наконец счастлив? Что его полюбила девушка небесной красоты и ангельских помыслов? Не все девушки такие, вы же знаете.

— Да, не все такие. Прости ещё раз. Я погорячился, — сказал папа. — Мы с мамой рады, что ты счастлив. И желаем тебе всего самого лучшего с этой девушкой. Мы видели, что вы без ума друг от друга. У неё гормоны и первая любовь, а у тебя первая любовь, да и к тому же ты романтик. Я давно не видел тебя таким довольным жизнью. Я рад за тебя, сын, — сказал папа и протянул руку. Я пожал её, и мы крепко обнялись.

Я побыл дома ещё пару недель и двинулся в Питер. Родители, как всегда, успели ко мне вновь привязаться и отпускали очень неохотно. Однако я успокоил их насколько это возможно тем, что в Питере я в надёжных руках. Усевшись на боковое сиденье в вагоне, я вспомнил как ехал в Питер два года назад. Да, два года прошло, и сколько всего изменилось. Если тогда я ехал за славой, то сейчас еду за любовью. Даже не за любовью, а к любви.

Маша вновь встречала меня. И вновь прыгая на меня от радости. Как же долго у нас длится конфетно-букетный период! Такое ощущение, что он может длиться вечно. И это здорово. Мы не устаём друг от друга, напротив, мы всё продолжаем наслаждаться нами. Короткая разлука действительно пошла нам на пользу. Мы соскучились друг по дружке. Мы соскучились по тому, чтобы ходить за ручку по Невскому, при этом целуясь у всех на виду и от души смеясь. Так что сейчас мы всё это навёрстывали. Получалось у нас замечательно. К сожалению начавшаяся учёба сократила время нашего времяпрепровождения, но почти каждый вечер мы были вместе. С Машей я и забыл, что могут существовать какие-то проблемы. Да и в самом деле, какие могут проблемы, если мы вместе и любим друг друга?

— Вань, тут такое дело, — сказала, нервничая Маша.

— Только не надо меня разыгрывать тем, что ты беременна, пожалуйста. Это уже не актуальная шутка, — сказал я.

— Нет, я не про это. И нет, я не беременна. Ну, насколько я знаю. Ладно, я не про это. Мой папа хочет встретиться с тобой.

— Что? Твой папа? Зачем?

— Я не знаю. Понятия не имею. Скорее всего просто беспокоиться за свою дочку. Вот и решил поговорить с её «ухажёром».

— Хм, а есть что-то, о чём я должен знать?

— Ну, могу лишь посоветовать быть аккуратнее. Он капитан полиции.

— Ну ни хрена себе! Офицер полиции! Значит я буду на допросе?

— Я не думаю. Да и не все ведь полицейские такие суровые.

— Ага, а ещё не все коррумпированные и не все подкидывают наркотики неугодным людям. Кхм, ладно, так что, когда он там хочет встретиться?

— Может завтра в шесть?

— Можно. А ты будешь?

— Не, он хочет встретиться с тобой лично.

— Чёрт, я уже начинаю бояться.

— Да не бойся, я сказала ему, что ты чудо. Да и ты же милашка, понравишься кому угодно. Вон, маме сразу понравился. В первый день знакомства, как только ты ушёл, она сразу сказала, что ты славный парень. Но оговорилась, что немножко староват для меня.