Со временем, страны Африки все таки смогли разрулить свои проблемы. Никто не знал как, но порядок и дисциплина были более или менее восстановлены. Европа так же смогла стабилизировать ситуацию. Шатко-валко, но мир был восстановлен.

Остальные страны наконец-то смогли вздохнуть спокойно.

Простые люди тоже не идиоты, все прекрасно понимали, что если подобное продолжится, то так и до войны не далеко. Но разве найдется идиот, с радостью прыгающий в пекло и подставляющийся под пулю?

А потом в интернет просочилась закрытая информация. Оказалось, что все, кто мог заразиться бешенством, но успел поставить прививку, на самом деле не были здоровы. Вакцина не подействовала, а только дала отсрочку. На время отсрочки, люди были обычными и здоровыми, но стали понемногу увеличивать количество поедаемой пищи. И вроде ничего страшного в этом нет, но количество росло постоянно, хоть на пять-десять грамм в день, но росло, набирая обороты. А через полгода после поставленной прививки, когда лекарство уже не справлялось со сдерживанием, болезнь брала верх. Зараженные становились все агрессивнее, злее, провоцировали драки, раня здоровых и заражая их. Именно эти больные и послужили началом анархии.

Все страны включили тревогу. Вакцина от бешенства, что раньше успешно срабатывала, теперь могла быть только сдерживающим фактором. Это был шок. Бешенство мутировало. Все научные центры активно стали изучать новую разновидность болезни и изобретать новые лекарства. Полгода были безуспешными, а в июле один из российских ученых смог изобрести новую вакцину. Испытания показали, что она работала. Все больные выздоровели, пропала агрессия и голод, а последующие наблюдения не заметили никаких признаков болезни. Это был прорыв, панацея от бешенства! Лекарство было названо в честь изобретателя, «Панацея Шерова».

Однако, не обошлось и без проблем. А когда было без них?

Проблема состояла в том, что один из компонентов лекарства был очень редким, а соответственно и дорогим. Проблемой было уже добыть нужный компонент, но и это было не все. Как оказалось, чтобы создать лекарство, требовалось четыре месяца. Целых четыре месяца! Из-за редкого компонента и большого срока изготовления, даже России с ее большими территориями и почти ничем не ограниченными ресурсами, было невозможно успеть за спросом. Наша страна могла производить только миллион доз раз в четыре месяца, то есть три миллиона в год.

Всего лишь три миллиона!

С учетом того, что многие города миллионники, уже был понятен весь масштаб трагедии. О чем тут говорить? Чтобы спасти одну Европу, потребуется несколько лет! А ведь и в нашей стране есть зараженные, надо еще своих лечить. О бедной Африке уже никто и не вспоминает.

Дабы избежать худшего, Россия поспешно поделилась рецептом изготовления новой вакцины. Правда, это мало что дало. Из-за редкого компонента и отсутствия необходимой техники, стран, что могли производить лекарство, было очень мало.

Америка, как одна из самых больших стран, у которой к тому же так же есть и ресурсы, тоже запустила массовые производства. Вот только в первую очередь снабжались всегда свои граждане, а за рубеж лекарств поступало мало. Если Россия часть изготовленной вакцины продавала нуждающимся странам по приемлимой цене, то вот Америка не стеснялась завышать ее. И лекарства все равно покупались. Оно и понятно, выбора у людей не было. Смерть от бешенства или дорогая панацея.

Остальные страны, если и производили лекарство, то старались этого не афишировать. Производимого количества все равно не хватало даже для своих, что уж говорить о продажах.

Люди сразу смекнули, куда все идет. На обеспечение Европы потребуется несколько лет. К моменту, когда болезнь подавят, половина населения там уже умрет от болезни. Все таки, бешенство было смертельным. Естественно, на Африке уже сейчас можно было ставить крест. Когда очередь дойдет до них, там останутся только кости. Человеческие кости.

И африканцы это понимали. И их это не устраивало. Ни один человек не хочет умирать. А в Африке тоже были люди. А чтобы выжить, люди готовы пойти на все!

И началась война.

Хоть война и началась, наш город это мало затронуло, далековато мы были от границы. Единственным отличием стало появление большого количества полицейских на улицах. Как я поняла, они нужны были, чтобы контролировать порядок и, в случае появления зараженных, сразу устранять угрозу.

А еще, теперь стало обязательным ношение масок. На улицах, в магазинах, в торговых центрах и парках, везде. Проще говоря, выходя за дверь, ты обязан сразу одеть маску. А ведь лето на дворе! Морда лица потела только в путь!

Маски, маски, маски. Зачем?! Никто этого не понимал, но пришлось носить, ибо штрафы за отказ были не детские.

Напряжение просто зависло в воздухе. Появилось ощущение неминуемой беды.

Наша компания решила поехать в отпуск на природу, на сплав. Из-за начавшейся войны, было много ограничений, и выбор у нас был не слишком велик. Выбрав один из разрешенных маршрутов, мы собрали вещи и отправились в плаванье.

И да, Слипа в этот раз я взяла с собой, не забыла!

Лодки были маленькие, на два человека каждая, так что расселись парочками. Моя лодка заметно проседала, по сравнению с другими. Оно и понятно, кроме меня с Лешей, тут была еще и псина. А блохастый мой вымахал так, что мама не горюй! Половина моего веса точно есть, а может быть и половина Лешиного, не знаю, не взвешивала.

— Успокой свою собаку, а то мы так перевернемся! — недовольно воскликнул Леша, сидевший на веслах.

Даже удивительно, что он вообще взялся работать своими нежными ручками. Наверное, это потому что другие парни сразу заняли подобные места, не допуская даже мысли, что девушки будут грести. Пришлось и Леше заниматься подобным. Не мог же он допустить, чтобы он был единственным халявщиком, за которого работает девушка.

Однако, сейчас он был прав.

Слип впервые увидел реку. Он впервые плавал в лодке. Конечно, он был возбужден и весел, громко гавкая и прыгая по всей лодке туда-сюда, раскачивая наше маленькое судно и грозя перевернуть оное.

— Слип! К ноге! — скомандовала я.

Хоть и стоял август и было тепло, но вот оказаться посреди реки вместе со всеми вещами не очень хотелось.

Песик послушался, хоть и частично. Слишком он был взбудоражен, чтобы слышать и слушать меня, поэтому постоянно порывался снова пуститься вскачь. Приходилось придерживать его за ошейник.

— Хорошо бы еще, чтобы он заткнулся, — кивнул Леша, чутка удовлетворившийся переставшей прыгать блохастой скотиной.

— Чем он тебе мешает? — удивилась я. — Тявкает и тявкает, не кусается же.

— Громко очень. Глушит. Мне мои уши еще нужны, — проворчал в ответ Леша.

— Сам же его мне подарил, чем теперь недоволен?

— Подарил, — кивнул парень. — И теперь жалею об этом.

Пф! Странный все таки Леша. Сам подарил, сам же и недоволен, хотя с псиной возиться приходиться мне.

И вообще, наши отношения снова стали ухудшаться. Леше не нравилась моя хромота. Его родителям не нравилась возможно будущая хромая невестка. По этой причине, в наши отношения закралась прохлада. И вроде я не виновата, и в то же время понимаю, что выгляжу ущербно, и злость берет, что на меня бочку катят за то, что я исправить не могу.

Почему-то засела в голове мысль, что эта поездка должна расставить все по своим местам. То ли все наладится, то ли расстанемся.

Первые пару дней было весело и шумно. Особенно Слип способствовал хаосу в нашем лагере. Ему все было интересно: и воду покусать, и на белок погавкать, и за мышками погоняться.

Мы развлекались, как обычно. Шашлычки, уха, рыбалка, купание. Девчонки иногда устраивали часовые принятия солнечных ванн, а парни… а фиг его знает, что парни в это время делали, нам было не до них.

Скажем так, ЧП произошло на третий день. Днем, когда мы остановились на приготовление обеда, парни отошли отлить в кустах. И тут закричал Коля, парень Светы, скрючившись и хватаясь за свое мужское достоинство. Как оказалось, пока он занимался своими мокрыми делами, на его писающий хвостик села оса. И укусила. У мужиков это и так слабое место, а тут еще и оса. Короче, парню было больно. Очень!