— Пошёл ты. — Я снова ударила его ногой, попав в живот.

Удар в висок оглушил меня. Я даже не видела, как он шевельнулся, но почувствовала взрыв боли, в глазах побелело, когда я задышала через боль.

— Тебе это не понравилось, да? — Он держал меня за ногу, когда спускался к краю плиты. — Я могу сделать гораздо, гораздо хуже.

— Ты… Ты бьёшь, как… Недоразвитый пятилетний ребёнок, — сказала я, моргая, чтобы избавиться от звёздочек.

Холодный металл защёлкнулся вокруг моей правой лодыжки, а затем левой, и единственным хорошим результатом было то, что я не была распластанная, как орёл. Но когда я опустила подбородок и посмотрела вниз, то увидела, что подол моего платья задрался. Не похоже, чтобы это было далеко от начала.

Арик направился обратно ко мне.

— Я и не знал, что у тебя такой грязный ротик.

— Сюрприз.

Он одарил меня ещё одной натянутой улыбкой и положил свою руку поверх моей.

— Я научу тебя, как быть внимательной к тому, что ты говоришь мне.

Моё сердце забилось быстрее, когда он провёл рукой вниз по моей руке.

— Удачи.

— Она мне не понадобится. — Он отпустил мою руку и схватил меня за щёки. — Но ты её точно не получишь.

Я заставила себя посмотреть в его бледные глаза.

— Я тебя не боюсь.

Его улыбка стала шире, как и давление на моё лицо.

— Это ложь. Ты знаешь, откуда я это знаю?

Он был прав. Боже, так и было. Я ужасно боялась Древнего, но будь я проклята, если доставлю ему удовольствие, признаваясь в этом.

— Ты суперособенный всезнайка Фейри?

— Мило. — От его смеха у меня по спине побежали ледяные капли, когда он поднял мою голову. — Я чувствую этот запах в твоём поту. Он напоминает мне керосин.

— Извини, я… — Я подавила стон, когда давление на моей челюсти усилилось… — Я не пахну лучше тебя.

— Не будь слишком строга к себе. — Схватив меня за лицо, он поднял меня на ноги, держа цепи в другом кулаке, сокращая длину до тех пор, пока ошейник не прижался к моему горлу. Моя спина болезненно согнулась, а руки вытянулись. — Я люблю запах страха. Это меня возбуждает.

Моё сердце остановилось, а затем ускорилось. Совершенно новый ужас захлестнул меня. Было много вещей, с которыми я могла справиться. По крайней мере, так я себе говорила. Боль. Унижение. Страх. Ни один из них не был новым. Но такая возможность? Я не знала, что с этим делать.

— Ты больной, — выдохнула я.

Арик приблизил своё лицо к моему, заставляя мои руки подниматься и опускаться. Когда он заговорил, его ледяное дыхание коснулось моего носа.

— Не настолько больной, чтобы трахаться с тобой, если ты об этом беспокоишься.

Прилив облегчения пронзил меня так быстро и сильно, что я чуть не потеряла его. Жжение в горле поползло вверх…

— Не слишком-то радуйся, услышав это. Это оскорбляет меня и… — Он наклонил голову, его взгляд прошёлся по всему моему телу, задерживаясь на тех местах, от которых у меня мурашки побежали по коже, — …Ну, я всегда могу поменять мнение.

Отвращение угрожало задушить меня, когда он поднял свой взгляд на меня. Я посмотрела на него, мои руки дрожали, когда они сжались в кулаки. И снова я поймала себя на том, что жалею, что на мне нет ничего, кроме облегающего платья без рукавов. С другой стороны, у меня было ощущение, что если бы я была одета в пальто или бесформенный комбинезон с головы до пят, я всё равно чувствовала бы себя голой.

Одна сторона губ Арика приподнялась.

— Но сейчас мне нужно от тебя кое-что ещё.

— Я ни черта тебе не расскажу об Ордене.

— Глупая девчонка. — Он дёрнул цепь, откинув мою голову назад. — В Ордене нет ничего такого, чего бы я уже не знал. Они не представляют для меня никакой угрозы.

Правда это или нет, я понятия не имела, но не могла сосредоточиться на этом. Не тогда, когда напряжение цепи посылало острую боль вниз по моей шее.

— Тогда я тебе не нужна.

— Неправда. — Он отстранился от меня и потянулся за спину. — Ты даже не представляешь, как много от тебя пользы.

Арик вытащил что-то из заднего кармана. В золотистом свете факелов моё сердце замерло в груди, когда я увидела то, что он держал. Длинное, тонкое лезвие, которое заканчивалось зловеще острым концом.

Мой взгляд метнулся к нему, и у меня перехватило дыхание, когда его рука и клинок исчезли из поля моего зрения.

— Что ты делаешь?

Он продолжал улыбаться мне.

— Выщипываю твои перья.

Была большая вероятность, что у меня остановилось сердце.

— Кричи так громко, как тебе захочется, — предложил он, и я почувствовала, как кончик лезвия впился мне в кожу. Я прикусила губу, когда лёгкое давление превратилось в боль. — Потому что за тобой никто не придёт.

Моё тело горело, и в кои-то веки я пожалела о том леденящем душу холоде, который встретил меня, когда я впервые очнулась в этой комнате.

Когда это было?

Должно быть… Несколько дней назад. Определённо несколько дней. Может быть, пять, если я буду основываться на том, когда появляется Арик. По-моему, дважды в день. Возможно, утром и ночью, и каждый раз он остаётся… Достаточно долго, чтобы сделать то, что ему было нужно. Вывести меня на улицу, чтобы я могла сделать свои дела, как собаку на поводке, а затем сделать то, что он хотел, то есть превратить меня в дышащую подушечку для булавок.

И кормиться.

Во время второго визита он, как правило, кормился мной, и я всегда оставалась без сознания, когда он уходил, просыпаясь так же, как и в первый раз, моя голова пульсировала, и я чувствовала себя дезориентированной. И каждый раз мне казалось, что времени на то, чтобы вспомнить, как я сюда попала, уходит на несколько секунд больше.

Почему я здесь оказалась?

Мой болезненно пустой желудок заурчал, когда я уставилась на увядшие виноградные лозы у двери. Прошло не меньше трёх дней с тех пор, как Арик швырнул в меня пакет с холодной едой из Макдональдса. Я проглотила это пропитанное жиром дерьмо, а потом тут же вырвала всё обратно. Теперь я, наверное, убью кого-нибудь за чёрствый и холодный чизбургер.

Я пыталась сглотнуть, когда откинула голову назад. Вода тоже была бы кстати. Мне дали достаточно, чтобы выжить, но не настолько, чтобы утолить жажду.

Погружение всего тела в лидокаин было бы также здорово.

Я вздохнула, не решаясь двигаться слишком много. Тяжёлая цепь лежала на полу рядом с тем местом, где я сидела, прислонившись к каменной плите. Мои запястья и лодыжки всегда были освобождены после кормления, не давая мне бродить так далеко, как позволяла цепь.

Но это было не так уж далеко.

Единственное, что я знала, так это то, что Арик не собирался меня убивать. По крайней мере, пока, и несмотря на то, как… ужасно всё это было, живой было лучше, чем мёртвой.

Я всё время повторяла себе это. Регулярно.

Наверное, мне не следовало сидеть на полу, учитывая, что моё тело было огромной, открытой раной, и одному Богу известно, какая грязь и вода проникали в сотни, если не тысячи крошечных ран, покрывавших почти каждый дюйм моего тела. Скорее всего, я подцеплю какую-нибудь плотоядную бактерию.

Оторвав взгляд от виноградных лоз, я посмотрела на свои ноги и поморщилась. Бледную кожу покрывали багровые синяки, оставшиеся после того, как Арику надоело, что я сопротивлялась, и он связал мне руки и ноги. Все они были довольно грубо нанесёнными, но отнюдь не самыми худшими. Порезы были ещё хуже.

Множество на каждой ноге, спереди и сзади, все одинаковые по два дюйма длиной и вырезанные в аккуратные узоры чуть дальше. Мои руки были такими же. Как и моя грудь и большая часть спины, поэтому я сидела на полу, а не на каменной плите.

На спине… раны были свежими.

Ещё одно урчание отозвалось эхом в моём животе. Я думала, что знаю, что такое голод. Я, конечно, была глупо наивна, думая, что пропуск еды может вызвать эти грызущие, сильные схватки, которые почти согнули меня пополам.