— Я открою, сеньорита! — крикнула Мануэла.

   Джейн сидела спиной к входу, расположенному напротив большой гостиной, представлявшей собою просторный зал с высоким сводчатым потолком. По обе стороны от массивного камина стояли диваны кремового цвета, в дальнем углу находился рояль, на котором некогда по вечерам играла мать Джейн.

   Кое-где были расставлены стулья, образуя небольшие островки, удобные для общения. Зал предназначался для приема гостей, и, когда родители Джейн были живы, здесь по праздникам собиралось множество людей. Сейчас в камине горел яркий огонь, сужая пространство и придавая комнате уютный, обжитой вид.

   Джейн услышала, как Мануэла открыла дверь и поздоровалась с Джереми.

   — Чем так вкусно пахнет, Мануэла? — спросил он. — Готовите что-то необыкновенное?

   — Si, senor. Как вы догадались?

   Экономка рассмеялась. Джереми умел найти подход к любому человеку, со всеми он держался мило и дружелюбно. К нему проникались симпатией с первого взгляда.

   Но, несмотря на это, было в нем что-то загадочное. В Монтерее он поселился недавно — прошлой осенью. Приехал Джереми из Новой Англии. Джейн познакомилась с ним благодаря своему зятю Питеру. Тот встретился с Джереми на ежегодном вечере выпускников университета Брауна и, когда узнал, что Трент намерен обосноваться в

Монтерее, дал ему адрес свояченицы.

   Сначала Джейн разозлилась на зятя, когда ей позвонил совершенно незнакомый мужчина. Но Джереми говорил так любезно, что она пригласила его на чашку чаю. Через неделю он пришел снова и вскоре стал постоянным гостем.

   Джереми переступил порог, держа в руках роскошный букет красных роз. Какой он красивый мужчина, подумала Джейн, с восхищением глядя на него. Светло-русые волосы аккуратно подстрижены и уложены, одет в темно-синий блейзер и серые брюки, на лице — широкая улыбка. Остановившись футах в десяти, он окинул Джейн восторженным взглядом.

   — Ты потрясающе выглядишь, Джейн! — тихо сказал он.

   — Ну что ты, просто тебе не приходилось видеть меня такой нарядной, вот и все. Было время, когда подобная одежда являлась для меня нормой.

   Джереми приблизился к ее креслу и, опустившись на одно колено, преподнес цветы. Его мягкие карие глаза не отрывались от ее лица.

   — В один прекрасный день, когда ты встанешь с этого кресла и снова будешь носить платья, я смогу приглашать тебя на долгие прогулки.

   Джейн погладила его по щеке и улыбнулась.

   — Какой ты милый... — Настроение у нее поднялось. — Я всегда считала выходцев из Новой Англии надутыми и холодными. Как ты умудрился стать таким романтиком?

   Он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.

   — Все дело в тебе, Джейн. Ты меня вдохновляешь.

   Она рассмеялась, поняв, что он шутит.

   — Осторожнее, смотри не перебери с лестью, не то я перестану тебе верить.

   — Мм... да, вижу, что с тобой надо держать ухо востро.

   Джейн стала серьезной.

   — Знаешь, иногда меня беспокоит, что ты слишком меня балуешь, но, наверно, я сама виновата — веду себя как ребенок.

   Джереми покачал головой.

   — Не говори глупостей.

   — Знаю, я стала эгоисткой, чересчур сосредоточилась на своем несчастье.

   — Джейн, лучше помолчи! Я тебя очень уважаю и просто восхищаюсь тем, как ты справляешься с болезнью.

   — Но почему, Джереми? Откуда такие чувства?

   Он выпрямился.

   — Если хочешь поговорить серьезно, давай сядем у огня.

   — Не возражаю.

   Он подкатил ее поближе к камину, сел рядом в массивное кресло с высокой спинкой и положил ногу на ногу.

   — За последние несколько месяцев мы очень подружились, — начал он. — И чем лучше я тебя узнаю, тем больше уважаю. На твою долю выпало тяжкое испытание, из которого ты вышла с честью, — и неважно, что ты сама думаешь. Скоро ты вновь научишься ходить, тебе понадобится моральная поддержка. Можешь рассчитывать на меня.

   Джейн чувствовала знакомый запах его одеколона, следила за игрой теней на его лице.

   — А что, если мои ноги никогда не обретут прежнюю силу? Что, если я не смогу снова ходить? — прошептала она.

   — Сможешь.

   — А вдруг нет? Останусь на всю жизнь в кресле?

   Он наклонился к ней и взял ее руки в свои.

   — Тогда мы справимся с этим вместе.

   — Мы?

   — Если ты мне позволишь...

   Джереми заглянул ей в глаза, и она прочла в них такую решимость, что у нее потеплело на сердце. Как он может быть так уверен в своих чувствах, если сама она во всем сомневается? Она перевела взгляд на розы.

   — Надо поставить цветы в воду.

   — Давай я займусь этим, — предложил он.

   Джейн протянула ему букет, и он направился на кухню.

   — Попроси Мануэлу взять большую фарфоровую вазу! — крикнула она ему вслед. — Пусть поставит ее на буфет в столовой.

   — Хорошо.

   Проводив его взглядом, Джейн вздохнула. Джереми вновь удалось рассеять ее страхи. Будущее продолжало тревожить ее, но недавнее напряжение отпустило. Казалось, Джереми знает, о чем она думает, что хочет услышать. Уставившись на огонь, Джейн улыбнулась своим мыслям. Может, так оно и есть. Может, он действительно знает.

   Когда Джереми появился в гостиной, Джейн подняла на него глаза. Он держал в руках бутылку шампанского в ведерке со льдом и два фужера.

   — Мануэла хотела сама нас обслужить, но я вызвался ей помочь, — сказал он. — Замечательная идея, между прочим.

   — Мне кажется, нам есть что отпраздновать, — пояснила Джейн.

   — Сегодня особый день, потому что мы вместе, Джейн.

   Пока он открывал бутылку, она исподлобья смотрела на него, гадая, какой он бывает, когда находится в плохом настроении. Невозможно постоянно быть таким милым и предупредительным...

   Разливая шампанское, Джереми бросил на нее быстрый взгляд.

   — О чем задумалась? — спросил он.

   Она заколебалась.

   — Да так, ни о чем.

   — Брось, Джейн, ты смотрела как-то по-особому, я бы сказал, оценивающе. Ты чем-то расстроена?

   — Господи, ты и мысли читаешь?

   Он поставил бутылку в ведерко и подал Джейн фужер.

   — Когда человек тебе нравится, начинаешь угадывать его мысли.

   — Понятно... — Интересно, мелькнуло у нее в голове, почему ему это удается гораздо лучше, чем мне?

   Джереми уселся в кресло, положил ногу на ногу и поднял фужер.

   — За прекрасный вечер, — произнес он, чокаясь с ней.

   Они выпили.

   — Итак, — продолжал он, — признайся, у меня есть основания для волнений? Какие мысли бродят в твоей прекрасной головке?

   — Нет, Джереми, не волнуйся. — Она подалась вперед, коснулась его руки. — Я подумала, какой ты хороший.

   — Значит, мне не о чем беспокоиться? — рассмеялся он.

   Джейн пристально посмотрела на него.

   — Ты всегда был таким?

   Его брови приподнялись.

   — Это плохо?

   — Разумеется, нет. Просто я пытаюсь понять, почему ты так добр ко мне...

    — Объяснение очень простое. — Он помолчал и глубоко вздохнул. — Я тебя люблю, Джейн.

   У нее замерло сердце.

   — Влюбился с первого взгляда. Звучит банально, но это чистая правда. — Он тепло улыбнулся. — Если я тебя удивил, то только потому, что ничего не могу с собой поделать.

   Ее глаза внезапно наполнились слезами.

   — Как ты хорошо сказал... — Она закусила губу, чтобы не расплакаться.

   Джереми потянулся к ней и коснулся губами ее рта. Поцелуй был таким нежным, что, когда он прервался, по ее щекам заструились слезы.

   — Надеюсь, это слезы радости? — шепнул он.

   Джейн кивнула и ладонью вытерла щеки, чуть не выронив фужер.

  — Да.

   Его лицо засветилось.

   — Я счастлив, как никогда!

   — Я тоже, — всхлипнула она.

   Он снова поднял свой фужер.