Казалось, Марию это и правда успокоило. Видимо, не все Покинувшие продолжали придерживаться традиционных для магов взглядов, из-за которых они в свое время и отправились за Занавесь. Поскольку других вопросов не последовало, Грокс продолжил:

— Однако если магу удается покинуть физическую оболочку до ее гибели, то он переходит в трудно объяснимое состояние, которое мы называем лимбом. Я знаю, что в вашей культуре есть подобное понятие, но для нас это не некое место. О лимбе мы говорим, когда энергия мага, называемая магическим потоком, его личность и ее воспоминания не возвращаются в Общий энергетический поток, а продолжают существовать изолированно. Рано или поздно они могут найти новое воплощение. То есть по сути это...

— Путь к вечной жизни, — перебила Анна, откинув со лба черную челку.

— В некотором смысле, — Грокс улыбнулся. — Правда, есть одно «но». В нашей истории уже два десятка магов по разным причинам признаны развоплотившимися. Но пока нет ни одного, кому удалось бы обрести новое воплощение. Бывали, конечно, те, кто утверждал, что они — новое воплощение тех магов. Но никому еще не удалось это доказать. Так что путь этот сомнительный. Но мы верим, что Развоплощенные, находясь в состоянии лимба, способны приглядывать за нами и в определенных ситуациях помогать нам. Их жизнь не заканчивается с гибелью телесной оболочки.

— А кто эти развоплотившиеся маги? — спросила Хильда.

Профессор Грокс взмахнул рукой и в воздухе перед нами возникли два ряда портретов с подписями.

— Первым стал Дорт Рагг. Тот, кто нашел путь за Занавесь. Последней — Рона Риддик.

— Что, это доступно только светлым магам? — скривилась Анна.

— Да нет, — не удержалась я, заметив через пару портретов от Рагга знакомое имя, — вот же Натаниэль Бард, который первым додумался черпать силу из измерения демонов. Он точно был темным.

— Да, все верно, — кивнул Грокс. — Из них четырнадцать светлых, шестеро темных, но темных среди нас всегда было меньше. Не все решаются заигрывать с демонами.

— А в чем может выражаться «тематический» наряд на балу? — полюбопытствовала Жюли.

— В повторении образа одного из Развоплощенных. У каждого из них в разных городах есть так называемые Дома, а в тех Домах — официальный портрет. Как правило, повторяют образ с этого портрета: прическу, одежду, украшения. Среди Развоплощенных всего восемь женщин, одна из них темная, кстати, — он подмигнул Анне. — Самая красивая из них — Рона Риддик, — его голос вновь стал мечтательным и почти нежным, — поэтому чаще всего девушки выбирают ее образ.

И в этот момент я вдруг поняла очень важную вещь. Пусть маги и считали, что у них нет религии, но некое ее подобие они все равно себе изобрели. Они почитали свою Рону Риддик не просто как королеву, новатора и героиню. Для них она была почти богиней. Или как минимум Святой. В тот же момент я твердо решила, что ни за что не пойду на бал в ее образе.

— Ты это серьезно?

Я скептически смотрела на свое отражение в зеркале в полный рост. Ярко-алое плотно облегающее короткое платье без бретелек выбрала для примерки Хильда. Она вообще предпочитала все короткое, открытое и провокационное. Я же даже стоять в таком платье могла с трудом: мне все казалось, что при любом неудачном движении оно либо сползет у меня с груди, либо оголит задницу.

В торговый центр столицы магического мира — Аларии — нас переправили порталом, поэтому поглазеть на мир за стенами Орты через окно автобуса или поезда мне не удалось. А ведь в глубине души я надеялась хотя бы на небольшое путешествие.

Торговый центр был огромным и ничем не уступал подобным местам в нашем мире. Пожалуй, я бы не смогла найти десять отличий. Немного другая архитектура, меньше прозрачного стекла и стали, больше цветных витражей и света. Музыка играла одна на весь торговый центр, в какие бы магазины мы ни заходили. Люди вокруг были одеты более сдержанно: мода в этом мире действительно заметно отличалась от нашей. Одежда здесь сидела по размеру, не лохматилась, не свисала, не имела дырок или прозрачностей. Блестели только украшения и амулеты. Джинсовой ткани не существовало в принципе. Женщины редко носили брюки, предпочитая платья и юбки. В общем, на мой взгляд все было очень печально и однообразно.

Однако настроение мое просто зашкаливало. Шоппинг всегда приносил мне массу позитивных эмоций, а выбор бального платья — тем более. Хотя до сих пор подобное платье я выбирала только один раз — перед выпускным вечером в школе. Родители тогда тоже привезли меня в подобный магазин, и папа щедро предложил выбрать любое платье, которое мне понравится. Я перемерила, наверное, десятка три вариантов, если не больше. Не потому что не могла выбрать, а потому что мне нравился процесс. Я надевала то одно платье, то другое, каждый раз чувствуя себя настоящей принцессой. Что-то подобное я испытывала и сейчас. Конечно, не считая того платья, в котором стояла перед зеркалом в данный момент.

— А что, по-моему, тебе очень идет, — ухмыльнулась Хильда и обернулась к девчонкам, которые тоже красовались перед зеркалами.

В торговом центре наш спецкурс разделился на несколько небольших групп: одни пошли в магазины подороже, другие – в более демократичные. Мы с Хильдой и еще тремя девчонками нацелились на средний ценовой сегмент.  

— Да уж, платье называется «Хочу секса и очень срочно», — хихикнула Жюли, которая примеряла нежно-кремовое платье с пышной юбкой, чем-то напоминающее свадебное. Возможно, правда, не в этом мире.

— Зато ты в своем похожа на безе, — фыркнула Анна, которая крутилась перед зеркалом в узком черном платье, расширявшемся ниже колен. Профессор Грокс угадал: она решила посетить бал в образе единственной темной колдуньи в рядах Развоплощенных.

— Мне кажется, что бальное платье должно быть длинным, — сказала я Хильде, пытаясь одернуть платье снизу, но так, чтобы оно не сползло сверху.

Да уж, Жюли права. Пожалуй, иначе это платье и не назвать. Только снизу еще должна идти приписка: беру недорого. Мысль успела промелькнуть у меня в голове как раз перед тем, как я услышала за спиной голос Корды Чест.

— О, Таня, отличное платье.

Я обернулась и увидела уже хорошо знакомую компанию из пяти человек, злобно посмеивающихся в сторонке. Интересно, они-то что здесь делают? Впрочем, они могли проводить в этом магазине хоть каждые выходные.

Мы с девчонками настороженно переглянулись. Ничего хорошего никто из нас от этих студентов основного курса не ждал. Время от времени они продолжали по мелочи задирать наших. Без серьезных конфликтов, но настроение испортить могли.

— Я серьезно! — Корда выразительно округлила глаза, как будто наше недоверие ее обижало. Только смешки выдавали то, что она издевается. — Отлично выглядишь. Правда, в нашем мире тебя могут принять за дешевую шлюху, но в вашем подобная одежда наверняка в порядке вещей.

— Почему же сразу «дешевую»? — возмутился Марек, скользя по мне своим неприятным, раздевающим взглядом. Я и так чувствовала себя в этом платье почти голой, а под его взглядом слово «почти» в моих ощущениях быстро таяло. — Я бы дал за нее сто крон.

Мне было довольно легко переводить местные деньги в свои. Курс был один к десяти, так что от меня требовалось только к любой цене мысленно приписать нолик. Это я могла сделать даже в состоянии полного смятения, как сейчас. И хотя секундой раньше я думала о платье ровно то же самое, их комментарии задели меня. Хотелось немедленно скрыться в примерочной, но я боялась, что это вызовет у них еще больше насмешек.

Корда скривилась и с сожалением посмотрела на Марека.

— Это ты бы сильно переплатил. Тут полтинник, не больше.

— Благодарим, что просветила нас по расценкам местной индустрии секс-услуг, — Хильда невозмутимо и показательно дружелюбно улыбнулась Корде. — Мне только интересно, откуда такие глубокие познания? Ты себе девочек заказываешь или сама подрабатываешь?