— Таня, послушайте меня. Все это гораздо серьезнее, чем вам может казаться. Это больше, чем прихоть избалованного сынка. Вам грозит опасность, настоящая опасность. До сих пор я думал, что вы просто очень невезучая девушка, но вас целенаправленно пытаются убить. Низшие не могли оказаться здесь в таком количестве случайно. Это ловушка. Извращенная и жестокая. Когда вернетесь, обязательно расскажите обо всем отцу. Без утайки. Он придумает, что сделать.

— Нет, — в который раз повторила я и взяла в ладони его лицо, заставив смотреть мне в глаза, — когда мы вернемся, я расскажу отцу и вы вместе решите, что делать. С вами все будет в порядке, слышите? И вы будете и дальше меня защищать. И отчитывать, когда я глупо веду себя. И танцевать со мной на балу.

— Таня... — раздраженно выдохнул он, но я не дала ему продолжить.

— Ян! Перестаньте себя хоронить! Держитесь, пожалуйста... — голос сорвался, и я до боли закусила губу, чтобы снова не разреветься.

— Все хорошо... — он снова изобразил подобие улыбки. — Не переживай. Я смерти не боюсь. Жалею только... что было так мало... времени... Узнать тебя... Я хотел бы... больше...

Я улыбнулась ему в ответ. Снова погладила по щеке, сидя так близко, что его дыхание, становившееся все слабее, смешивалось с моим.

— Так может быть, вы все-таки в меня влюбились? — неожиданно для самой себя поддразнила я.

Из его горла вырвался какой-то странный звук, который, наверное, мог бы быть смехом, если бы у него еще оставались силы смеяться.

— Может быть...

Эти слова прозвучали едва слышно, а потом он и вовсе замолчал, закрыв глаза.

— Ян! — позвала я испуганно и легонько потрясла его за плечо. — Ян, вы слышите меня? Очнитесь! Не оставляйте меня... Вы же сильный. Ян! — я снова погладила его по лицу, надеясь хоть на какую-то реакцию. — Пожалуйста, не сдавайтесь! Дайте нам больше времени! Пожалуйста...

Он не реагировал. Сколько бы раз я ни повторяла это слово, сколько бы ни звала его, он не приходил в себя. Я попыталась нащупать пульс, но совершенно не умела этого делать.

А потом я в ужасе отшатнулась от него. По его лицу пробежала рябь, и секунду спустя у стены сидел уже не мой преподаватель Ян Норман, а совершенно незнакомый мужчина.

Хотя почему «совершенно»? Я уже видела раньше эти хищные, но по-своему красивые черты лица и темные волосы. Несмотря на смертельную бледность и проступившие под глазами темные круги, мужчина передо мной был дьявольски похож на портрет Норда Сорроу, который я так долго рассматривала в учебнике.

Как такое могло быть? Ему же должно быть лет пятьсот сейчас. Конечно, ректор сказал, что он старше, чем я думаю, но не настолько же! Или он все-таки просто его потомок? Может ли пять веков спустя человек быть так похож на своего предка? Портрет, конечно, не фотография, но сходство было огромным.

В моей памяти всплыли слова ректора о том, что Норман был разлучен со своей возлюбленной, а та потом вышла замуж за другого, прежде чем умереть. Норд Сорроу бесследно исчез, а Рона Риддик вышла замуж за Гордона Геллерта и через несколько лет погибла. Ректор упоминал, что Норман потерял семью. Норд Сорроу получил престол в тринадцать лет после того, как его родители и старший брат погибли.

«Я тоже когда-то был вырван из привычного окружения и вынужден учиться жить в новом мире».

Так сказал мне Норман той ночью в лазарете. Я подумала, он из Покинувших, но он опроверг это. Может быть, он имел в виду другое время? Я не знала, возможны ли путешествия во времени в мире магии, но это многое бы объяснило. А, может, кто-то наложил на Норда Сорроу проклятие, и он, как принцесса из сказки, проспал несколько веков?

Я не знала ответы на эти вопросы. Как не знала того, сможет ли мне кто-нибудь однажды дать их.

За дверью вновь послышался пронзительный вскрик, и о нее что-то ударилось. Я вздрогнула.

Как бы там ни было, а мне оставалось только одно: сидеть здесь, надеяться, что Ян Норман — или Норд Сорроу

— все-таки выживет, или хотя бы что меня саму рано или поздно спасут. А дверь продержится достаточное для этого время.

Согревающее заклинание развеялось еще раньше иллюзии. Я снова подползла к Норману, но только на этот раз с другой стороны, чтобы не тревожить его рану. Села рядом, прижавшись к его боку, как к единственному источнику тепла, подтянула колени к груди, обхватила их руками и уронила на них голову. Целую вечность назад меня уже тянуло в сон. Теперь я наконец в него провалилась, как в глубокий обморок.

Проснулась я так же внезапно, как и провалилась в сон. Обвела взглядом пустое помещение, вспоминая, где нахожусь. Заметила мертвое тело низшего на полу, и на меня сразу навалилось осознание ситуации, в которой я оказалась. Я опасливо посмотрела на дверь, но за ней все было тихо. Интересно, сколько я спала? Могло пройти и несколько минут, и пара часов.

Я пошевелилась, разминая затекшее тело, а потом испуганно замерла, глядя на Нормана. То есть, на Сорроу. Он за все время так и не сменил позу, что вызвало привкус горечи во рту. Неужели он умер? Осторожно протянув руку, я коснулась кончиками пальцев его щеки. Кожа была теплой, по крайней мере, для моих озябших пальцев, но мертвец, как мне казалось, должен быть холодным даже для них.

В этот момент он вздрогнул, повернул голову и открыл глаза. Я облегченно выдохнула и улыбнулась ему.

— Как вы себя чувствуете?

Норман попытался что-то сказать, но получился невнятный хрип. Он откашлялся и повторил попытку:

— Пока еще живым. — Он осторожно коснулся раненного места, а потом с благодарностью посмотрел на меня. — Кажется, вам все-таки удалось остановить кровотечение. Вы спасли меня, Таня.

— Не все же вам меня спасать, — пробормотала я, с интересом разглядывая его лицо.

Оно не изменилось, передо мной все еще сидел кареглазый брюнет с хищными чертами лица. Хотя я наивно полагала, что как только он придет в себя, его облик снова станет привычным.

— Почему вы на меня так смотрите? — он нахмурился, но уже секунду спустя на его лице отразилось понимание, и он тихо выругался. — Иллюзия развеялась, да?

— Да.

— Проклятье… — он вздохнул. — Что ж, одной тайной меньше. Теперь вы знаете, кто я на самом деле.

— А вы… действительно он? — замирая от страха, уточнила я. — То есть… Норд Сорроу? Не потомок. Он сам.

— Я мог бы попытаться вам соврать, — усмехнулся он, — но не вижу смысла. Да и сил на это нет.

Это выглядело так странно: передо мной было совершенно чужое лицо, но мимика оставалась прежней. Глаза стали карими, но смотрели на меня точно так же, как до этого — серые, уголки губ приподнимались в до боли знакомой улыбке. В каждой детали — даже самой крохотной — я узнавала Яна Нормана.

— Как такое возможно? И почему вы скрываете это? — осторожно спросила я.

— Сейчас не время и не место об этом говорить, — он покачал головой, снова прикрывая глаза. До хорошего состояния ему было еще очень далеко. — Если мы выберемся… или когда мы выберемся, я вам расскажу. Если вы пообещаете мне сохранить эту тайну.

Что ж, может быть, он еще и был плох, но его настроение явно изменилось: он больше не хоронил себя и не прощался со мной. Мне стало интересно, помнит ли он наш разговор, который мы вели перед тем, как он отключился. Однако спрашивать я не решилась.

— Я сохраню ее, даже если вы ничего не станете мне объяснять, — пообещала я, чем вызвала его удивление.

Он снова посмотрел на меня, на этот раз так, словно видел впервые.

— Правда?

Я пожала плечами, не понимая, что именно кажется ему удивительным.

— Вы не обязаны мне ничего объяснять. Я же, напротив, обязана вам многим. Вы выдали мне свою тайну случайно, спасая мне жизнь. Сохранить ее — самое меньшее, что я могу для вас сделать.

Он так долго просто молча смотрел на меня, что я смутилась и отвела взгляд в сторону.