— А ты наливал?

Тепло разлилось по застывшему телу.

— А как же? — возмутился Веревкин. — Брось штучки! У Нечитайло перенял?

— Яшу не трогай.

Пораженный, Веревкин заморгал:

— Вот неблагодарная тварь.

Из окопа вылез одессит:

— Отвали ему и мою долю.

— Нельзя, — отрезал Веревкин. — Подумаешь, герой.

Усмехнулся Асланбек: он опять остался жив. Поймал сержанта за руку, притянул к себе:

— Спасибо.

— Выжить приказано, вот и велено дать по глотку.

— А я думал, приказано Бека для истории сохранить. Выдай и мне нормочку, согрею душу свою грешную, — выпил залпом. — Ух… Слушай, сержант: тебе самому много перепадает?

— Откуда, норму отпускают.

— Хороша! Божественный напиток… Зря ты не налил Беку мою долю, он же раненый.

— Что же ты молчал? Раненым разрешено по второй поднести. В окопах поредело…

— Что? — спросил Асланбек, хотя слышал, о чем шла речь.

— Тебе еще положено, ты же раненый.

— Врет он.

— Яша, не трепи мои нервы…

У Асланбека слегка кружилась голова, он обхватил ее руками, закрыл глаза, а когда надышал, стало тепло, и он забыл о морозе, о пережитом бое, унесся в родные горы.

…Почудились ему отара, ночные тучи, родник…

В подмосковном госпитале Яша и Асланбек пробыли до вечера и оттуда — в батальон для выздоравливающих ранбольных (батальон находился в том же поселке, только на окраине): отпросились. У друзей были одинаковые ранения: осколками гранаты.

Прибыв через час в батальон, Яша сразу же куда-то исчез. Привыкший к причудам друга, Асланбек терпеливо ждал его возвращения.

В холодном неотапливаемом помещении на двухъярусных койках без матрацев лежали красноармейцы, а те, кому не хватило места, устроились на полу или слонялись по казарме.

Сосало под ложечкой. Чувствовал за спиной консервную банку в тощем вещмешке и ломоть ржаного хлеба, от чего кружилась голова. Подумал, что неплохо бы проглотить кусочек хлеба, и тем обмануть голод. Да Яша запропастился. Теряя терпение, Асланбек покинул казарму. Сколько же им придется быть здесь? Как узнать, где их часть? Надо уходить на фронт.

Откуда-то неожиданно появился Яша.

— Эврика! — Одессит схватил друга за руку, уволок за собой подальше от казармы:

— Гениальное открытие! Нечитайло! Такое случается в истории один раз!

Друзья вышли на дорожку, вытянувшуюся в струнку, и остановились. Яша, оглядевшись, прильнул к другу и горячо зашептал в лицо, хотя вокруг не было ни души:

— Слушай, без меня ты погибнешь на второй же день.

Зная хорошо одессита, Асланбек не перебивал его, не спрашивал: знал, что надо дать ему высказаться.

— Хватит! Я больше не желаю сидеть, как барин. Тебе не ясно, что Яша Нечитайло должен убивать фашистов? Да, да! Не смейся, — Яша предостерегающе поднял руку.

В эту минуту Асланбек думал о хлебе и консервах.

— Мы с тобой превратились в аристократов, обросли за один день жиром, — Яша говорил, размахивая рукой: — Скажи, сколько еще будем торчать в этой дыре? Чего ты молчишь?

Видя, что друг спокойно отнесся к его словам, Яша обиженно надул губы. Плохо соображая, Асланбек скосил на него глаза.

— Послушай, сейчас я встретил парашютистов. Вот это молодцы — красавцы! Бесстрашные люди. Представь себе, они прыгают в тыл к немцам и наводят на гадов ужас! — снова загорелся Яша. — Какого черта ты молчишь? В Одессу, понял, на мою родину они явятся с неба, как разъяренные львы, и немцы побегут в одних подштанниках.

— Ну и что?

— Как что?

Асланбек на мгновение задумался. Неизвестно, когда они попадут на фронт, а что, если податься к парашютистам и в самом деле прыгнуть в тыл к немцам?

— Постой, не тарахти!

Может так случиться, что их забросят в Берлин? Конечно, И они первыми придут туда.

— Ну и что? — почесал кончик носа Яша.

— В моем мешке хлеб, и я его съем!

— Зачем?

— Умираю, голодный. Не понимаешь?

— Как же я рисковал, когда был рядом с тобой в бою?

— Так что ты хочешь? Чтобы мы ушли к парашютистам? Пойдем, — предложил вдруг Асланбек.

Присел Яша и, задрав кверху голову, покрутил пальцем у виска, присвистнул.

— Ты сам дурак, Яша. Куда нас направят отсюда?

— В тыл.

— Не хочу в тыл. Воевать буду!

Асланбек схватил Яшу за воротник шинели, тряхнул из всех сил, да так, что у того голова заболталась из стороны в сторону.

— Слушай, мы будем парашютистами. Понял?

— Мы? — Яша вытаращил глаза.

— Расскажи все по-порядку.

Асланбек еще раз тряхнул друга.

— Что ты знаешь о парашютистах? Или ты треплешься?

Это сразу же подействовало на Яшу, и он, вздохнув с видом обиженного человека, проговорил:

— На данной территории я обнаружил парашютистов. Ясно?

— Говори быстрей! — прикрикнул Асланбек.

— Здесь… Понимаешь, вот здесь, только что я встретил парашютистов. Я их искал в серой массе пе-хо-тинцев! По приказу Верховного Главнокомандующего отбирают парашютистов, у которых не меньше двадцати пяти прыжков, и увозят, один бог знает куда. Зачем? Они будут прыгать в тыл к немцам. Вот и все. Пускай они прыгают, а я буду ходить по земле, мне еще не надоела моя жизнь.

— Ты сказал, что нужно иметь двадцать пять прыжков?

— Это они сказали, я только слушал, — съязвил Яша.

А если ни он, ни Яша в жизни не видели парашюта? Ну и что? Подумаешь, какое дело, прыгнуть сверху. Зато они, кажется, нашли настоящее дело.

В задумчивости Асланбек развязал вещмешок, вынул консервы и хлеб.

— Тебе что? Хлеб или консервы? Выбирай и пошел ты к чертовой бабушке. — И тут же Асланбек сказал, как отрубил: — Решено: прыгаем.

— Ты что, захотел под трибунал? Идиот, тебя поставят к стенке, а мне прикажут: «Стреляй!» — замахал руками Яша.

— За что? — спокойно спросил Асланбек и ухмыльнулся.

— Не спрашивай!

— Я хочу воевать. Разве это преступление?

— На фронт надо! А ты хочешь куда-то бежать? Не выйдет.

Нисколько не смутившись, Асланбек бросил провизию в вещмешок и закинул его себе на плечи.

— Обожди, — спохватился Яша.

— Зачем?

— Не ерунди.

— Ты сказал, что по приказу начальства срочно отбирают парашютистов? Ты. Куда, зачем? Они где-то очень нужны! Где? Там, где сейчас опаснее, чем на фронте. Понимаешь? Эх, ты…

Почесав затылок, Яша подумал, что, собственно, у друга на этот раз железная логика, и мирно предложил:

— Ну ладно, давай перекусим, а то пупок прирос к позвоночнику.

— Молодец! — Асланбек обнял Яшу. — Думай, как это сделать. Моя голова сейчас как сито, дырявая…

— Факт!

Покончили с едой, и Яша довольным тоном проговорил:

— Еда на меня действует убаюкивающе… Теперь меня слушай. Сейчас подадут сигнал, и мы понесемся на плац. Там ты услышишь свой ВУС. То есть новый ВУС, под которым значатся парашютисты. Мне его сказал один хороший человек.

— Земляка опять нашел?

Яша сделал вид, будто не слышал:

— Тебя спросят, сколько ты имеешь прыжков? Не моргая глазом, отвечай: двадцать пять. А там все будет, как в хорошей пьесе о любви. Вот и все наше преступление.

За минуту до этого Яша еще колебался, а теперь поучал, словно идея пойти в парашютисты принадлежала ему.

— Как ты надоел мне, — притворно вздохнул он.

— Я знаю, — рассеянно произнес Асланбек.

— Тогда идем, куда ты хочешь, но это будет в последний раз, — Яша погрозил пальцем.

Группами шли на плац бойцы. Там их ждали командиры, готовые принять красноармейцев, сформированных во взводы, роты, батальоны, полки.

На огромном поле, окаймленном березками, выстроились бойцы. Их было три, пять, а может и все десять тысяч. Застыв, в напряженном ожидании, они слушали, как штабисты выкрикивали номера военно-учетных специальностей. Сотни красноармейцев отделялись от общей массы и шли в указанные места, и с этой минуты становились бойцами какой-то роты, полка.