В квартире все пропахло Каримом. Я с наслаждением втягиваю в себя аромат помещения, проходя внутрь вслед за сводным братом.

— В шкафу возьмешь футболку. Можешь в ней спать. Душ знаешь где.

Он говорит, не поворачиваясь ко мне. В руках у него два бумажных пакета — я так крепко спала, что даже не заметила, как он останавливался, чтобы купить еды в одном из круглосуточных бистро. Пальцы покалывает от осознания того, что Карим это сделал из соображений заботы. Заботы обо мне. Разве это не прогресс?

— Что ты улыбаешься? — спрашивает хмуро, положив пакеты с едой на барную стойку в кухне. Рядом с ними он кладет папку с документами, что передал Гаяс, и после этого все его внимание фокусируется на мне.

А я не могу ему сказать, почему улыбаюсь, потому что причина простая до смешного — я счастлива быть здесь, с ним.

— Ничего, — пожимаю плечами, и тут же бреду к шкафу, чтобы взять там футболку. Еще один повод для радости — спать в одежде любимого мужчины, вдыхать его запах, чувствовать касания мягкой ткани и представлять, что это он меня гладит.

В квартире у Карима кухня объединена с гостиной. А спальня находится в конце коридора — это я еще с прошлого раза помню. Я там спала. Сейчас я бросаю взгляд на большой кожаный диван, стоящий у панорамного окна, и невольно задаюсь вопросом, как мы будем спать сегодня? Он как и в прошлый раз ляжет здесь? Или со мной на кровати? Скорее всего, здесь. Вряд ли он позволит себе спать со мной в одной постели.

— Почему ты не позвонил насчет аварии мне? Это же мое кафе. Я должна была знать, — открываю шкаф и начинаю перебирать футболки, аккуратно сложенные на полках.

— Разве тебя интересует что-то кроме развлечений с твоими подружками?

Немного неприятно, но, видимо, я действительно не произвожу серьезного впечатления. Карим же не знает, что я попадаю в неприятности специально, чтобы чаще его видеть.

— Интересует. Не стоит думать обо мне настолько плохо.

— Я думаю о тебе так, как ты этого заслуживаешь. Ты сама производишь соответствующее впечатление.

Шорох за спиной привлекает внимание, поэтому схватив одну из белых футболок и закрыв шкаф, я снова поворачиваюсь к Кариму.

Он снял рубашку и расстегнул ремень.

Дыхание перехватывает, когда я смотрю на его тело, слишком совершенное, чтобы не смотреть. Ни один мужчина с ним не сравниться. Ни одного я не смогу так полюбить, как его.

— Сегодня я снова произвела плохое впечатление? — голос немного сипит, но нестрашно, потому что Карим, кажется, не замечает этого, как и моего взгляда, блуждающего по его голому животу.

— А ты пыталась произвести хорошее? Я-то думал, ты просто хотела помочь решить проблему в кафе, которое однажды станет твоим. Собственно говоря, ты не сделала ничего сверхъестественного. Но это уже лучше, чем полночи шарахаться по клубам.

— Рада, что ты оценил, — мне обидно, ведь Карим говорит с таким же презрением и снисхождением, с которым смотрели на меня работники "Кудрявого ангела". Мадине, чтобы он ее похвалил, особо и делать ничего не надо, но что бы ни сделала я — он никогда меня по-настоящему не хвалит.

— Поешь, а я пока в душ схожу, — Карим кивает на пакеты с едой, затем идет к шкафу и достает домашние трико и полотенце. Когда проходит мимо меня, я почти борюсь с желанием дотянуться до него, погладить кожу, зарыться пальцами в волосах на груди. Это одновременно наслаждение и мучение — быть так близко, и не иметь права подойти вплотную, перейти грань.

— Ты бы сам сначала поел.

— Обязательно. После душа. За*бался и хочу смыть с себя грязь.

— Кстати, вечер у Мадины прошел хорошо. Это на тот случай, если ты переживаешь, что я могла обидеть твою невесту, — я забираюсь на барный стул и раскрываю пакет с едой. Рецепторы сразу улавливают вкусный запах китайской лапши с морепродуктами, а в животе начинает урчать. Как же я голодна, оказывается.

— Я в курсе. Она мне звонила.

С силой сжимаю палочки, которые тоже были в пакете. Конечно, она ему отзвонилась. Она имеет на это полное право. Невеста же. Но это ненадолго.

Поддеваю палочками креветку и заталкиваю в рот, глядя как Карим уходит в сторону ванной.

Интересно, а ты здесь часто бываешь, Ма-ди-на? Ночуешь у него? Спишь с ним в одной постели? Если так, то что же ему не хватает, раз он другую трахает?

В любом случае, сегодня здесь я. Я, а не ты. У меня есть реальный шанс подобраться к нему чуть ближе…

Минут через пятнадцать Карим выходит из душа. Я к тому моменту уже доедаю свою порцию. Чистое полотенце беру там же в шкафу, затем иду в ванную, отметив, что Карим, как я и полагала, разбирает диван.

— Спать в спальне будешь, — бросает он мне, когда я уже захожу в просторную ванную комнату.

И здесь тоже пахнет им. Чуть сильнее, потому что он только что пользовался гелем для душа и шампунем.

Я еще надеюсь успеть пообщаться сегодня, пока он не лег спать, поэтому наспех сбрасываю одежду и аккуратно складываю ее на полку. Белье тоже снимаю и некоторое время раздумываю, стоит ли постирать? Спать в его майке на голое тело… Дать ему понять, что под майкой у меня ничего больше нет…

Быстренько стираю трусики под струей воды и вешаю на полотенцесушитель, после чего забираюсь в душ. Он знает, что я здесь голая… Интересно, он хотел бы сюда войти? Увидеть меня без одежды? Или я его совсем-совсем не привлекаю?

Теплая вода смывает пот и грязь. Волосы я тоже мою, потому что после нескольких часов уборки, на голове какое-то страшное гнездо. А я ведь хочу быть красивой. Для него.

Насухо вытираюсь, слегка просушиваю волосы полотенцем — они тут же начинают завиваться, затем натягиваю футболку Карима. Она доходит до середины бедра и полностью скрывает тот факт, что на мне нет белья, но я все равно чувствую себя очень заведенной от одной мысли, как он отреагирует на мой внешний вид.

Жаль, что выяснить мне это не удается, потому что, когда я выхожу из ванной и иду в гостиную, вижу, что Карим уже спит. Он бросил простыню на диван, обхватил подушку руками и заснул. Я разочарованно вздыхаю и почти хнычу от отчаяния. В спальню идти не спешу, позволяя себе полюбоваться на его тело. Он лежит на животе, мне видны красивые, крепкие мышцы его спины, две ямочки на пояснице, глубокий изгиб позвоночника. Его дыхание ровное и спокойное. Я знаю, что он сильно устал, что он в принципе много работает и устает. Это меня восхищает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я тебя люблю… — шепчу чуть слышно, но Карим неожиданно начинает шевелиться, и меня сразу охватывает паника, что он мог услышать. Но к моему облегчению мужчина только переворачивается, так и не проснувшись. Теперь я разглядываю его темную бороду, умиротворенное лицо, каким оно не бывает, когда он бодрствует, скольжу взглядом по груди и животу. Задерживаюсь в области паха. Даже сейчас, когда он спит, выпуклость в этой зоне выглядит довольно внушительно.

Бедра и живот обжигает горячей вспышкой, стоит представить, как Карим возбуждается от моих прикосновений, становится твердым и большим. Дыхание учащается, и я сама не понимаю, как делаю шаг вперед. Потом второй, третий, и вот я уже сижу на краю дивана, мою ладонь тянется к нему. Я провожу пальцами от адамова яблока на шее, по ключицам, груди, шевелю пальцами в густых жестких волосах, опускаюсь на живот, прижав к нему ладонь. Твердый и горячий. Очень красивый. Я могу тебя касаться, пока ты спишь.

Нервно сглатываю, скользя рукой ниже, пока под ладонью на оказывается его член. Он дергается, реагируя на меня. Из-за этого напряжение между моих ног становится сильнее. Я наклоняюсь ниже и осторожно целую Карима в грудь. Вдыхаю запах и снова целую. Пальцы непроизвольно крепче сжимаются вокруг твердеющего члена. Я глажу настойчивее, целую теперь его шею, щеку, трусь носом о бороду, снова сжимаю член.

Резкий рывок — из легких вышибает воздух, потому что меня переворачивают и прижимают к дивану. Рука Карима ложится мне на шею и с силой сжимает, вдавливает в диван, вторая рука до боли стискивает бедро. Я в ужасе смотрю в темные глаза мужчины, не имея возможности сделать вдох. Его эрекция упирается сейчас мне в живот, футболка задралась, обнажив ноги и промежность. А гнев и шок, что плещутся в темных омутах, прожигают до самого сердца.