Может быть, впредь будет думать, прежде чем кидаться на людей?..

Тимур

— Она дикая, — жалуется на Алису Лев, когда мы наконец, проводив дорогих гостей, поднимаемся в мою комнату. Я как раз роюсь в шкафу в поисках подходящей для друга одежды — тот промок до трусов.

— Ты ее прямо в доме моих родителей хотел закадрить?

— Да, кто знал, что она… Того, — Рем крутит пальцем у виска.

— Ну теперь знаешь. На, держи, — бросаю другу сухую футболку и спортивные штаны. — Можешь не возвращать.

— Тимур? — в комнату заглядывает папа, как всегда очень вовремя. Мы же вроде бы все выяснили, не?

— Что случилось?

— На пару слов.

— Говори при Реме, он мой друг, мне скрывать нечего.

Вижу, что папе не нравится, но выбора у него нет.

— Я могу выйти, если что...

— Нет, не нужно. — Останавливаю Рема. Просто я же знаю, что в присутствии Льва отец не станет надолго растягивать свои нотации, а у меня, честно, нет никакого желания выслушивать их по второму кругу.

— Тимур, — откашливается отец. Он всегда так делает, когда ему нужно придать важности своему обращению. — Алиса — дочь моего будущего партнера, а ситуация вышла крайне абсурдная и некрасивая, — быстрый взгляд в сторону Ремцова. — Поэтому нужно загладить ее, замять по-пацански, понимаешь, о чем я?

— Честно говоря, нет.

Ну реал, что за бред? Подумаешь, искупалась в бассейне белобрысая язва, не растаяла же, в самом деле.

— Алиса будет учиться в том же универе, что вы со Львом. Поэтому завтра заедешь за ней и отвезешь на учебу.

— Еще чего?!

— Тимур. — В голосе отца слышатся угрожающие нотки. — Будь добр, сделай хоть что-то, что тебе по силам, раз не хочешь принимать никакого участия в делах моей компании. А мог бы, как твой друг.

— Э, не, Артур Денисович, я — очень плохой пример, — Лев даже руки вперед выставляет, словно боится, что его сейчас закинут на доску образцово-показательных сыновей. Что-то из разряда сына маминой подруги, был такой мем.

— Ну так вот, — отец не обращает внимания на слова друга. — Завтра довозишь Алису, и вообще все время, до тех пор, пока не заживет нога, носишься с ней, проявляя заботу и внимание.

— Исключено.

— Я не спрашиваю, сын. Это не обсуждается. Не вижу ничего сверхсложного в том, чтобы извиниться за свою выходку.

И не дожидаясь моего ответа, отец уходит, напоследок громко хлопнув дверью.

Не, нормально, да? Поговорили мы так? Или меня просто в очередной раз облаяли?

Чувствую закипающую внутри злость и с размаху бью кулаком по стене.

— Черт бы их всех побрал!

— Слушай, Яр, да не бесись ты так. Что ты, отца своего не знаешь? Он же у тебя всегда такой... Акула бизнеса, все дела.

— Вот в этом-то и проблема. — Качаю головой. — Хоть бы раз попробовал себя вести со мной, как отец, а не акула.

— Ну может он человек такой, не может перестроиться?..

— Я не понял, ты у нас дофига психологом заделался или что? — бросаю гневный взгляд на Льва, который он принимает с самым спокойным выражением лица.

То же мне будда!

— Да я просто смотрю со стороны, не пыли, Яр. Ну и... Я же виноват, что эта девка ногу себе подвернула, поэтому, давай я ее довезу.

— Да она тебя ближе, чем на пушечный выстрел, не подпустит, — фыркаю я, чувствуя, что напряжение потихоньку уходит.

Все-таки умеет Лев разрядить обстановку, может он реал немного психолог? Или просто такой же псих, как и я? Скорее, второе.

— Ну тогда давай вместе за ней заедем. Не тебе же за меня отдуваться. Я и извиниться могу, мне не в лом, правда, сначала хочу увидеть ее справку.

— Какую еще справку?

— От психиатра. Она же бешеная, не хочу заразиться.

— Придурок, — ржу и отмахиваюсь от Рема. Ну что с него возьмешь?

— Ладно, с этим все понятно. Ты мне лучше расскажи, как там дела с нашим пари? — Лев плюхается на мою кровать и по-хозяйски закидывает ногу на ногу.

— Каким еще пари... А... Ты про Зою.

— Зою? Она уже не ботаничка?

— Да, ботаничка, ботаничка. — Чувствую легкое раздражение, сам не знаю почему.

Может быть, потому что, вспоминая Зою, вспоминаю и этого белобрысого долбоящера? И Людоедовну до кучи.

— Так, так, так, — Лев даже садится на кровати. — Рассказывай, что происходит? Неужто она тебе не по зубам?

— Мне? Вот еще! Конечно, по зубам.

— Ну тогда, чего затягиваешь? Осталась неделя, одна уже прошла, и что-то я не вижу особых сподвижек.

— Скажешь тоже, — закатываю глаза. — В таком деле спешить нельзя.

— Кайфуешь от процесса?

— Ага, по семь раз на дню. Особенно, когда приходится быть гостем Людоедовны.

— Да, брось, Яр, — лыбится Лев, да так явно, что хочется кинуть в него подушкой. Что я и делаю.

Ловит мой «опасный» снаряд на лету — не зря же, он — форвард студенческой высшей лиги по баскетболу. Мы, кстати, играем в одной команде с первого курса, оттуда и пошла наша дружба.

— Бросил. Поймал?

— Только не говори, что не хочешь ранить нежные чувства Рощиной. Не поверю.

— Нежные чувства у десятилеток, — запускаю пятерню в волосы и ерошу их привычным жестом. — Чай, Рощина уже не маленькая девочка, с чего ее жалеть?

— Тогда, камон, вперед. — Мне кажется, или он спецом меня подначивает? — Бери штурмом эту крепость, и мы квиты. Что тебя останавливает?

— Брат, ты так сильно хочешь расстаться с мотиком?

— Я не хочу расстаться с другом, — отвечает Рем многозначительной фразой, которую можно понимать, как угодно. — Еще влюбишься в эту свою ботаничку, потом и мне придется взяться за ум.

Я уже говорил, что Лёвчик тот еще дурачок?

— Исключено, — усмехаюсь в ответ. — Дружба и спор превыше всего.

— То-то же. Давай краба, бро.

Ударяем с ним по рукам, типа подкрепляя слова. И хоть половина сказанного Ремцовым было не более чем шуткой, но доля правды в ней явно присутствует.

В другой раз я бы уже думать забыл о нашем разговоре, но сейчас… И когда Рощина успела так прочно поселиться в моих мыслях?

И не просто поселилась, шороху навела. Такими темпами и одержимым можно стать, а можно и…

Не, перебор! Гоню от себя прочь эту сумасшедшую мысль.

Между нами огромная пропасть, и если мы с Рощиной сделаем шаг навстречу друг к другу, скорее полетим и разобьемся, поэтому… Надо держать себя в руках. И заканчивать поскорее с этим спором.

Только получу то, что мне нужно, а там уже… Гори все огнем!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зоя

Я так напряжена, так внутренне вымотана своими сомнениями, что к концу пары чувствую себя выжатым лимоном.

В другое время я бы порадовалась тому, что могу целую пару любоваться своим идеалом парня — Стасом, но сегодня что-то пошло не так.

Оно уже давно пошло не так, если что. С того самого момента, когда я решила выплеснуть свою не совсем трезвую душу в женском туалете клуба своей подруге.

Выплеснула. До сих пор не могу отмыться.

И перестать думать о Ярцеве тоже не могу.

Может быть, зря я не осталась с ними там, в коридоре? Эта блонди тот еще фрукт, поэтому вряд ли отстанет от Тимура. Поначалу я даже почувствовала что-то похожее на укол ревности — ведь это мое право собачиться с Ярцевым, а тут заявилась какая-то хромоногая девица и еще пытается его строить. И его, и Ремцова.

Вот последнее очень кстати, Льва реально иногда сильно заносит, поэтому не помешает для профилактики.

Ах, вот бы воочию увидеть эту сцену, когда его отшили и отправили в большое плавание в бассейне Ярцевых. Эта Алиса довольно бесшабашная, что в общении с Ремом скорее плюс, чем минус. Он и сам сумасшедший, привык, что ему все дозволено, зазвездился чувак.

И к отказам он явно не привык. Хотел подкатить к хромоножке, но получил откат...

Вдруг представляю эту сцену, и становится смешно.

— Зойка, ты чего там втихаря хихикаешь? — шепчет заинтересованно Вика и толкает меня вбок, мол, колись.