— Держу пари, теперь она в этом раскаивается, — едко заметил дознаватель Иншабель. Он начинал мне нравиться.

— Спасибо, Неудачник, — сказал я.

— Моё имя Луклас, сэр.

— Знаю.

Я постарался припомнить всё, что рассказывал мне Эмос о защитных экранах. Хотелось бы мне обладать его памятью. И ещё больше хотелось, чтобы он был рядом.

— Мы можем разрушить его, — абсолютно уверенно произнёс я.

— Разрушить пустотный экран? — переспросил Робан.

— Он даёт всего лишь коническую… суперповерхность. И к тому же устарел. Эти пустотники способны отразить все что угодно, но не генерируют поля, если вывести из строя хотя бы один из проекторов. Вон тот контрфорс, должно быть, один из проекторных блоков. Он уходит под землю.

— Логика ясна. Но как осуществить ваш план на практике? — явно заинтересовано кивнул Робан.

Подойдя к брату-сержанту Курвелу, я бесцеремонно прервал его беседу с Хелданом и поделился своими соображениями.

Хелдан сразу же поднял меня на смех:

— Лико уже занят этим!

— Как?

— Он установил местонахождение внешней системы управления на главных воротах и пытается взломать код…

— Коды отменены, а система управления отключена Эзархаддоном. Лико впустую тратит время. Так мы не сможем выключить генератор. Нам не отнять у Эзархаддона контроль над системой. Но мы можем подкопаться под саму систему.

Хелдан собирался сказать что-то ещё, но его одёрнул Вок:

— Думаю, Грегор может предложить что-нибудь дельное.

— Почему это?

— А потому, Хелдан, что, как ты уже упоминал, монстр может нас слышать, и ему явно пришёлся не по вкусу этот план.

Вок жестом показал в сторону прилегающих улиц. К дворцу спешили не меньше пяти сотен граждан.

У Курвела ушло приблизительно десять минут на то, чтобы разобрать мостовую и выломать часть садовой стены, в то время как мы отбивались от нападения все увеличивающейся толпы зомби. На нас снова обрушился град пуль, камней и бутылок.

— Канализационная труба! — объявил Курвел.

Я обернулся к остальным:

— Коммодус… Вам придётся сдерживать их ещё какое-то время.

— Можешь на это рассчитывать, — ответил он.

— Робан, возьми несколько человек и двигайся за мной.

Хелдан был недоволен. И больше не пытался делать предупредительных выстрелов. Думаю, что он просто вымещал свой гнев на безвольных горожанах.

Я спрыгнул в отверстие канализационной трубы вместе с Курвелом, Робаном, Иншабелем и тремя гвардейцами. Те, кто остался наверху, едва согласились отпустить хотя бы их.

Грязная труба коллектора уходила прямо под стену сада, а потом резко обрывалась. Старая каменная кладка окружала основание контрфорса. Камень был тёплым, его покрывали комья пенистой плесени.

Иншабель поправил фонарь. Курвел, и без того хорошо видевший в темноте, вынул две последние крак-гранаты и закрепил их на камнях.

— Жаль, что их так мало. Могли бы сразу проломить стену.

— Могли бы, брат-сержант. Но возможно, так будет лучше.

— Почему?

— Если нам удастся просто обрушить этот проектор, то, прежде чем энергия поля исчезнет, произойдёт короткое замыкание. И скорее всего внутри поля возникнет электромагнитный импульс. Думаю, это последнее, чего бы сейчас хотелось Эзархаддону.

Словно в подтверждение моих слов, нас обволокло пеленой мучительной боли. Эзархаддон осознал свою уязвимость и теперь обрушивал на нас неимоверную ментальную мощь. Марионеток он создавал из спортивного интереса, но теперь пришло время захватить или уничтожить сознания тех, кто охотился за ним.

Псионический удар был ужасающим. Двое гвардейцев умерли сразу. Оставшийся в живых начал стрелять, дважды попав в Курвела и ранив Иншабеля. Робану пришлось прикончить солдата выстрелом из лазерного пистолета.

Поработить наши сознания оказалось труднее. К тому же нас защищали толща каменной кладки и близость к энергетическому потоку силового экрана.

Но даже мы с Робаном, Иншабелем и Курвелом должны были погибнуть или поддаться жажде убийства в ближайшие секунды.

Как мне хотелось тогда, чтобы с нами была Елизавета или хотя бы кто-нибудь из Дамочек.

— Взрывай! Взрывай! — захрипел я.

У меня в носу и в горле второй раз за этот день полопались кровеносные сосуды.

— Мы же прямо у…

— Сделайте это, брат-сержант! Во имя Бога-Императора!

Взрыв вывел проектор из строя. По туннелю коллектора стремительно прокатилась взрывная волна. Казалось, мы обречены, но брат-сержант Курвел закрыл нас своим огромным, закованным в броню телом.

Это стоило ему жизни.

Я пообещал себе добиться того, чтобы его имя и память о нем были отмечены примархом Белых Консулов.

Когда проектор был разрушен, пустотный щит самоликвидировался, вырубив охранные системы дворца пронёсшимся по ним электромагнитным неистовством, а заодно отключив и разрушительное сознание Эзархаддона.

Исследование природы неприкасаемых позволило мне сделать вывод, что ментальные силы, вне зависимости от того, насколько мощными они являются, скорее всего основываются на электрической деятельности человеческого мозга и зависят от импульсов, проходящих между синапсами. Неприкасаемые каким-то образом заглушают эту деятельность, порождая тревожную и обезоруживающую пустоту, замедляя или блокируя естественные и фундаментальные процессы, происходящие в человеческом мозге. То есть именно по этой причине рядом с ними не действуют силы псайкеров и поэтому среди них так много неудачников. И в конечном счёте по этой причине они так пугают и раздражают людей, особенно псайкеров.

Мне удалось заставить старый пустотный щит породить краткую яркую вспышку «неприкасаемости».

И теперь, прокляни его Император, еретик псайкер Эзархаддон на время оглох, ослеп и потерял дар речи. Теперь он был в моих руках.

Мы проникли на территорию дворца Ланж, перебравшись через стену. После взрыва щита в воздухе повис резкий запах озона, тлели аккуратно подстриженные фруктовые деревья и садовые оградки из лароэбура.

Вместе с Робаном и Иншабелем я побежал по гравийной дорожке, связывающей служебное и восточное крылья дворца. В саду за нашими спинами заметались лучи ручных и подствольных фонарей. Значит, Хелдан повёл своё войско в обход садовой террасы.

В доме было тихо и темно, электроснабжение отключилось из-за электромагнитного разряда. Ударной волной от взорвавшегося пустотного щита выбило двери. Теперь они лежали на мозаичном полу холла. На месте окон зияли дыры.

Фоторецепторы и установки климат-контроля, встроенные в полированные стенные панели из синего дерева, почернели и оплавились. В глубине коридоров клубился дым, мерцали огненные всполохи: богато обставленные комнаты второго этажа охватило пламя, когда от взрыва с потолка сорвались декоративные проментиумные лампы.

Мы проверяли помещения, расположенные по обеим сторонам коридора, и повсюду находили тела мёртвых слуг и отключившихся сервиторов.

Робан двигался впереди, поводя из стороны в сторону лазерным пистолетом.

— Сколько у нас времени? — спросил Иншабель.

— До чего?

— До того, как он оправится от импульса?

Я и сам не знал, насколько тяжело мы ранили Эзархаддона и насколько сильным было его сознание. Но в любом случае нам стоило поторопиться.

По этерцитовым ступеням мы поднялись на третий этаж и вошли в огромный банкетный зал. Свод — черепаший панцирь из высокопрочного стекла — обрушился. Высоко в небе потрескивали псионические грозы. Каждый наш шаг отдавался хрустом битого стекла и скрежетом обломков.

Здесь тоже лежали тела — трупы аристократов и их слуг. Из соседнего зала доносились звуки шагов и сдавленные рыдания.