— Что это?! — существо стало принюхиваться. — Что это за запах?! Обманщики!!

Он увидел. Део вдруг ясно увидел то, из чего состоит эта тварь. Увидел его насквозь. Каждый шов, каждый мускул, он увидел его маленький, полный зубов рот, увидел его настоящее тело и то, что скрыто под лоскутками детской кожи. У него были свои собственные руки, маленькие и корявые, они прижимали что-то к груди.

— Там, на груди… У него есть еще руки, он держит это.

— Неужели ты? — существо медленно начало подходить к Део. — Да как ты смеешь… Ты!?

Оно не успело договорить, Падре, в удивительно ловком прыжке для своего возраста, повалил его на землю. Део же продолжал стоять молча и не двигаясь. Порез на руке хоть и оказался глубже, чем он рассчитывал, но не это было причиной той тошноты и головокружения, что объяли его. Почему он еще здесь? Что это за существо? Детская кожа, маленькие, липкие от крови, пальчики. Ему сниться сон. Это определенно сон. Падре продолжал валяться на земле с тем монстром, только вот тот больше не двигался. Неужели все кончено? Део присел, обхватив голову руками. Надо стать невидимым и бежать. Надо бежать отсюда. Надо…

— Део, мальчик мой? — руки Падре легко коснулись его головы, парень дернулся. — Все хорошо, ты меня слышишь? Ты справился.

— Оно… Оно мертво? — губы еле шевелились.

— Пока еще нет, но оно уже ничего не сможет нам сделать. Ни нам, никому либо еще, — Падре пытался прикрыть кровь на лице, но у него это плохо получалось.

— Вы ранены?

— Нет, пустяки, просто царапина не больше твоей, — будто бы что-то вспомнив, он быстро начал рыться в нагрудном мешке. — Вот, это заживляющая мазь. Все как всегда, просто слегка будет щипать.

Део, до сих пор с трудом соображая, просто дал жрецу помазать руку там, где был порез. Легкие касания учителя немного успокаивали.

— Вот так, быстро заживет, уже завтра не будет и следа, — Падре говорил с ним как с маленьким. — Я… Не стоило брать тебя сюда, нет, это было настоящим безумием.

Юноша осмотрел место их «битвы»: мятая трава, разбросанные кости, следы разрушенного барьера и щита. На это существо, что лежало неподалеку, он так и не решился взглянуть снова.

— Теперь иди в деревню, слышишь? Тем же путем, как мы сюда пришли. Я дам тебе солнечный камень, его должно хватить. Иди и запрись в доме. Я приду чуть позже и еще раз тебя осмотрю. Део?

— Д..да, мой учитель, — он заставил себя встать, ноги его подкашивались.

— Давай, все позади. Просто иди домой и постарайся поспать, — Падре прикусил губу. — Или же… Воспользуйся зельем-обманкой, как мы это обсуждали. Если ты чувствуешь, что не сможешь. Ты видел сегодня достаточно. Ты взрослый и самостоятельный человек, Део. Я все пойму и не буду держать на тебя зла. Но дороги назад не будет, я заявлю в магистериум, что ты сбежал, не сразу, но я буду обязан это сделать. Тебя будут искать, но я откажусь от покровительства над тобой и все утрясется. С твоими нынешними знаниями ты вполне сможешь найти хорошую работу. Да, это наверняка, — юноша молча слушал то, что говорит ему старик, он все следил за струйкой крови, стекающей по его лбу, жрец обработал ученику руку, а о себе даже не позаботился. Он попросил Падре достать заживляющую мазь и слегка приподнять челку. — Что? Ах это!

Рана и правда не была столь серьезной, но порез был длинный: он начинался на лбу и заканчивался около затылка, из-за запекшейся крови было тяжело увидеть его точные размеры. Но все же, жрец терпеливо ждал, пока тот закончит.

— Я слышу птиц, — тихо проговорил Део.

— Что?

Ответ не заставил себя долго ждать, теперь и Падре это услышал. Легкую свиристель маленькой пташки. Она о чем-то перекликалась с другой, наполняя это мрачное место звуками. Жизнь начинает возвращается сюда.

— Я буду ждать вас в деревне, учитель.

Део развернулся и зашагал в сторону тропы, с которой они когда-то свернули. Свет от солнечного камня постепенно удалялся вместе с ним. Жрец еще долго смотрел ему вслед, а по его щекам текли слезы. Правду ли сказал его ученик? Дождется ли он своего учителя? К своему удивлению жрец обнаружил, что хочет, чтобы это было не так. Пусть в нем не окажется достаточно храбрости и за ближайшим поворотом, выпив зелье-обманку, Део навсегда исчезнет из его жизни. Пусть будет так.

Прыщавая служанка поставила на стол четыре чаши темного эля, с полным безразличием она окинула взглядом собравшуюся здесь компанию: обычные доходяги, тут никогда не бывает богатых гостей. Пожелав приятного вечера, она резко развернулась и ушла, полностью позабыв о них. А кампания и правда мало чем выделялась от всех остальных, только вот говорили они намного тише, чем те, кто пришел в харчевню весело скоротать время.

— Обязательно было собираться в столь людном месте? — пропищала маленькая женщина, пытаясь прикрыть свое некрасивое лицо чепцом. — Если нас кто-нибудь услышит…

— Поверь, там, где много народу, безопаснее всего, — заверила ее другая. Она, напротив, вела себя более раскрепощено и уже взахлеб выпила половину из поставленной перед ней кружки.

— Да, но не обсуждать же тут план, — и сильно понизив голос, Пипа добавила. — Ограбления.

— И все же Греттель права, — вставил свое слово маленький человечек, скрестив свои тощие руки. — Тут на нас никто не обратит внимания.

— Ах ты ж подлиза! — девушка хотела ударить его по ноге каблуком, но вместо этого она задела огромный ботинок Дроболя.

— Чтоб тебя! — тот неловко потер ушибленное место рукой, тогда как Пенелопа все еще продолжала огрызаться на Крыса.

— Ах, какие же это помои! — Греттель с силой поставила свой бокал на стол, но тем не менее, в нем почти ничего не осталось. — Как провернем дельце, обещаю, буду пить только самое лучшее!

— Если провернем, дорогуша, — заметил Крыс. — Ты нам так еще ничего толком и не рассказала, в те наши прошлые встречи. Все очень и очень размыто. И, смею заметить, где же наш общий знакомый?

— Да, где этот треклятый демон, — Дроболь каждый раз при его упоминании закипал от злости, он все еще не мог простить ему убийство их главаря.

— Он занимается тем, что ест печень младенцев и пьет кровь девственниц, естественно, чтобы набраться сил для нашей вылазки.

Пипа тут же взвизгнула словно поросенок.

— Ты нам это, не ври, хуже будет, — великан нахмурился, но на самом деле, он так и не понял, шутит ли девушка или нет.

— А что? Я вам должна докладывать о каждом его шаге? Еще чего, — на ее лице мелькнуло легкое раздражение. — Он выполнит свою часть уговора, можете не сомневаться. С нами ему обсуждать больше нечего.

— Не сомневаться в шхуне? — Дроболь фыркнул, но, тут же поймав на себе взгляд девушки, замолк.

— Как я уже сказала, все кто желает с ним поговорить лично, милости прошу. Только пеняйте на себя, если вас постигнет участь Чета, — при упоминании о брате Пипа немного занервничала, эль пришелся, как нельзя кстати. — Он выполнит чуть ли не самую сложную часть нашего плана — отвлечет хозяина дома. А уж после присоединится и к нам.

— Когда мы уже и сами все сделаем? Да уж, — Крыс тоже принялся за пойло, один только Дроболь сидел нахмурившись.

— Никто не сможет отвлечь внимание лучше него, — продолжила Греттель. — Дом, который мы собираемся грабить, хорошо защищен, а никто ведь из нас не желает, чтобы его владелец вернулся туда раньше положенного.

— Раз уж мы заговорили о владельцах, — Крыс подался вперед, обдав девушку терпким зловонным дыханием. — Ты, милочка, умолчала, что дом этот принадлежит Эрдгару Тифу, больше известному в наших кругах, как Зуб.

— Зуб? Тот самый Зуб?! — Пенелопа вскрикнула, так, что несколько соседних столиков обернулись на них.

Греттель засмеялась.

— Да, болит и нарывает этот зуб, сил уж нет терпеть! — а после, понизив голос, добавила. — Да, это его дом. Вы, собственно, и не спрашивали. Я сказала адрес, сообщила, где лежат деньги, а о хозяине дома разговора не было.