А как же пенсионеры? Пенсионеры за всю свою жизнь уже достаточно «накопили» прав на общественное имущество и имеют серьезный голос. Их пенсия выплачивается из фондов, им принадлежащим. Фонды зарабатывают деньги и платят налоги. Отследить величину налогового вклада каждого пенсионера будет проще простого.

Сама структура власти может и должна превратиться не в систему безотзывной делегации полномочий на длительный срок, а в систему прямого принятия решений каждым членом общества, вне зависимости от каких-либо сроков каких-либо выборов. Тот или иной политик будет заручаться поддержкой других людей по тому или иному вопросу в режиме реального времени, а не раз в 4-5 лет. Если поведение делегата не нравится избирателю, он моментально отзывает свой голос и вес политика тут же уменьшается. Ввиду полной прозрачности работы политиков не нужны будут ограничения на срок полномочий — правишь, пока нравишься ты, и нравится тебе. Сама власть чиновников примет чисто административно-диспетчерскую форму и будет не эксплуатировать, а защищать и оказывать помощь.

С точки зрения государственного управления, реконизм означает викификацию государства, по аналогии с викификацией экономики. Во-первых, благодаря развитию информационных технологий, исчезает положительный эффект масштаба у крупных государственных образований, а на первое место выходят их недостатки, связанные с инерционностью и непрозрачностью. Во-вторых, информационные технологии позволяют обеспечить большую прозрачность общества, что предоставляет возможности и для выстраивания репутационных отношений, кардинального сокращения возможностей оппортунизма как власти, так и членов общества и для обеспечения прямого участия граждан в управлении.

Процесс викификации власти разрушит порочный круг, приводящий к тому, что «какие бы слова ни произносились на политической сцене, сам факт появления человека на этой сцене доказывает, что перед нами блядь и провокатор. Потому что если бы этот человек не был блядью и провокатором, его бы никто на политическую сцену не пропустил — там три кольца оцепления с пулеметами»^[86]. Если властью практически невозможно будет злоупотребить, если власть не будет вести к личному обогащению, то поток эгоистичных паразитов перестанет задавать тон всей политической жизни. Примерно как на первом родительском собрании в школе или в детском саду: самая большая проблема — найти желающих войти в состав «родительской тройки».

В предыдущих главах мы показали, что сейчас набирает обороты процесс радикального изменения всех институтов общества, возможно, самый масштабный со времён неолитической революции. И технологической базой для этого изменения станут компьютеры и интернет. Готовы ли они к такой ответственной миссии? Скорее да, чем нет. Информационные технологии за последние полвека развивались такими темпами, что актуальная еще десять или двадцать лет назад информация об их недостатках и слабостях сегодня выглядит как миф или легенда.

Пожалуй, самый главный пласт мифов и небылиц о компьютерах относится к их, якобы, ненадёжности, подверженности взлому, «глюкам» и легкости подделки любых цифровых данных. Когда-то это было правдой. Как и любая не обкатанная технология, ещё 30-40 лет назад компьютеры и сети действительно были настолько «дырявыми», что их взлом часто не представлял особого труда, а сбои и потери информации происходили довольно часто. Но с тех пор многое изменилось. Похожим образом развивалась авиация. Первые самолёты летали плохо и разбивались часто. Сейчас лететь в самолёте в несколько раз безопаснее, чем ехать на такое же расстояние в автомобиле или, тем более, идти пешком. Но множество людей до сих пор боятся летать. Воспринимаемая опасность перелёта выше, потому что о каждой авиакатастрофе обязательно расскажут в новостях по всему миру, а ДТП, кроме самых крупных, покажут разве что по местному каналу.

Так же и с компьютерами. Порчей бумажных документов в архивах никого не удивишь, так же как и подделкой, и мошенничеством. Но если можно приплести мифических всемогущих «хакеров», то возникает сенсация. Впрочем сейчас эффект новизны уже не тот, что в 80-е и 90-е годы прошлого века, но стереотип остался. Да и сам взлом сколько-нибудь серьёзной сети стал задачей настолько нетривиальной, что такое происходит очень редко. Взломать какой-нибудь сайт, заменить логотип компании матерной надписью или ещё как-нибудь покуражиться — это обычное дело. Но взлом сети, принадлежащей банку или военным, сейчас практически невозможен. Проникновение в хорошо защищенную сеть требует длительной кропотливой работы и мало чем отличается от серьёзного расследования или подготовки спецоперации ЦРУ^[87]. Но в очередном боевике нам покажут лишь как «хакер» сделал умные глаза, с бешеной скоростью поколотил по клавишам, и через пару минут у главзлодея в руках код доступа к ядерной кнопке.

Сейчас большая часть взаиморасчетов на планете производится только в безналичном виде, путем электронного обмена данными о записях на счетах^[88]. Так надёжнее. Организовать ограбление инкассаторской машины или банка гораздо проще, чем взломать его сервер. Сейчас всё чаще самые надёжные документы защищают не голограммами и водяными знаками, а электронным чипом^[89]. Радиобрелок от машины тоже содержит микропроцессор и полагается на криптографию. И «магнитный» ключ от подъезда имеет электронную начинку.

Надёжность электроники тоже выросла на несколько порядков за последние десятилетия. Сейчас электронные компоненты устаревают морально гораздо раньше, чем ломаются физически. Первые компьютеры требовалось ремонтировать каждые несколько часов. Современный компьютер вполне может проработать, не выключаясь, несколько лет — все сбои и поломки, как правило, вызваны внешними причинами или неправильной эксплуатацией. Кроме того, современное ПО умеет справляться со сбоями, и они обычно проходят незаметно для пользователя. Вся существенная информация сейчас многократно дублируется, причём копии физически можно расположить на разных континентах с такой же лёгкостью как в соседних комнатах. И всё это доступно каждому, а не только правительствам и корпорациям.

Ещё один миф — «бунт машин». Восстание искусственного разума против своих создателей — очень популярная страшилка. Однако она имеет ту же природу, что и страх неграмотных крестьян перед первыми паровозами или автомобилями. Нам свойственно на всякий случай бояться неизвестного^[90]. Если бы наши предки не бросались в сторону, едва заслышав непонятный шорох за спиной, они бы просто не выжили. Всё непостижимое мы автоматически записываем в разряд потенциально опасного. Поэтому среди тех, кто хоть немного разбирается в компьютерах, вера в злых терминаторов встречается гораздо реже. Те же, кто разбирается в них достаточно хорошо, просто смеются над этими сказками. И громче всех ржут специалисты по искусственному интеллекту. Они лучше остальных знают, что пока самым умным компьютерам далеко даже до кошечек и собачек. Кроме того, интеллект ниже человеческого не будет представлять никакой угрозы по определению, так как не сможет на самом деле выйти из-под контроля, перехитрив нас, а если окажется выше — то очень сомнительно, что он будет агрессивен. Воинственность и кровожадность — верные спутники глупости, невежества, преобладания инстинктов над разумом^[2]. Чем выше интеллект человека, тем более он способен разрешать любые конфликты мирным путем. Почему же искусственный интеллект должен вести себя наоборот?

Как же на самом деле обстоят дела сегодня? За счёт чего компьютеры и сети стали так надёжны?

Криптография — одна из основ современных информационных технологий. Эта наука существует несколько тысячелетий, однако её расцвет начался лишь во второй половине ХХ века и неразрывно связан с компьютерами. Начало современному этапу развития криптографии было положено во время второй мировой войны^[91]. Расшифровка вражеских сообщений и надёжное шифрование своих были одними из ключевых задач воюющих сторон, и для их решения привлекались огромные ресурсы. Именно в процессе работы над расшифровкой немецких сообщений в Великобритании под руководством Алана Тьюринга был построен первый полностью электронный компьютер «Колосс».