<1906>
ГЛЕБ КРЖИЖАНОВСКИЙ[14]
Варшавянка[15]
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут,
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу.
На бой кровавый,
Святой и правый,
Марш, марш вперед,
Рабочий народ!
Мрет в наши дни с голодухи рабочий.
Станем ли, братья, мы дольше молчать?
Наших сподвижников юные очи
Может ли вид эшафота пугать?
В битве великой не сгинут бесследно
Павшие с честью во имя идей,
Их имена с нашей песней победной
Станут священны мильонам людей.
На бой кровавый,
Святой и правый,
Марш, марш вперед,
Рабочий народ!
Нам ненавистны тиранов короны,
Цепи народа-страдальца мы чтим,
Кровью народной залитые троны
Кровью мы наших врагов обагрим.
Месть беспощадная всем супостатам,
Всем паразитам трудящихся масс,
Мщенье и смерть всем царям-плутократам,
Близок победы торжественный час.
На бой кровавый,
Святой и правый,
Марш, марш вперед,
Рабочий народ!
<1897>
Красное знамя[16]
(Польская рабочая песня)
Слезами залит мир безбрежный,
Вся наша жизнь — тяжелый труд,
Но день настанет неизбежный,
Неумолимо грозный суд!
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
Над миром знамя наше реет
И несет клич борьбы, мести гром,
Семя грядущего сеет.
Оно горит и ярко рдеет,
То наша кровь горит огнем,
То кровь работников на нем.
Пусть слуги тьмы хотят насильно
Связать разорванную сеть,
Слепое зло падет бессильно,
Добро не может умереть.
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
Над миром знамя наше реет
И несет клич борьбы, мести гром,
Семя грядущего сеет.
Оно горит и ярко рдеет,
То наша кровь горит огнем,
То кровь работников на нем.
Бездушный гнет, тупой, холодный,
Готов погибнуть наконец,
Нам будет счастьем труд свободный,
И братство даст ему венец.
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
Над миром знамя наше реет
И несет клич борьбы, мести гром,
Семя грядущего сеет.
Оно горит и ярко рдеет,
То наша кровь горит огнем,
То кровь работников на нем.
Скорей, друзья! Идем все вместе,
Рука с рукой и мысль одна!
Кто скажет буре: стой на месте?
Чья власть на свете так сильна?
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
Над миром знамя наше реет
И несет клич борьбы, мести гром,
Семя грядущего сеет.
Оно горит и ярко рдеет,
То наша кровь горит огнем,
То кровь работников на нем.
Долой тиранов! Прочь оковы,
Не нужно старых, рабских пут!
Мы путь земле укажем новый,
Владыкой мира будет труд!
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
Над миром знамя наше реет
И несет клич борьбы, мести гром,
Семя грядущего сеет.
Оно горит и ярко рдеет,
То наша кровь горит огнем,
То кровь работников на нем.
<1897>
Беснуйтесь, тираны…[17]
Беснуйтесь, тираны, глумитесь над нами,
Грозитесь свирепо тюрьмой, кандалами!
Мы вольны душою, хоть телом попра́ны, —
Позор; позор, позор вам, тираны!
Пусть слабые духом трепещут пред вами,
Торгуют бесстыдно святыми правами:
Телесной неволи не страшны нам раны, —
Позор, позор, позор вам, тираны!
За тяжким трудом, в доле вечного рабства,
Народ угнетенный вам копит богатства,
Но рабство и муки не сломят титана! —
На страх, на страх, на страх вам, тираны!
В рудниках под землей, за станком и на поле,
Везде раздаются уж песни о воле,
И звуки той песни доходят до тронов, —
На страх, на страх, на страх всем тиранам!
Сверкайте штыками, грозите войсками,
Спасти вас не могут казармы с тюрьмами,
Ваш собственный страх не сковать вам цепями, —
И стыд, и страх, и месть вам, тираны!
От пролитой крови заря заалела,
Могучая всюду борьба закипела,
Пожаром восстанья объяты все страны —
И смерть, и смерть, и смерть вам, тираны!
<1897 или 1898>
ЕГОР НЕЧАЕВ[18]
Язычница
Я верила ему от колыбели:
«Он добр, он добр, — мне говорила мать,
Когда меня укладывала спать,
Голодную, склонившись у постели. —
Он справедлив, голубка, и над нами
Взойдет заря и осчастливит нас…
Ты запоешь, как птичка в ранний час
Поет, резвясь, согретая лучами.
Ты расцветешь, как ландыш белоснежный,
Как василек на ниве золотой…
Болезная, с горячею слезой
Молись ему душою безмятежной».
Я верила… В нужде изнемогая,
Чуждаясь слов «зачем» и «почему»,
Несчастная, я верила ему,
Всю горечь зла в молитве забывая.
Прошла пора. Мечтам моим бесплодным —
Увы! — теперь не верю, как и снам.
Я поняла: он не поможет нам,
Рабам нужды, забитым и голодным.
Он изваян жрецом честолюбивым,
Одетый в шелк. И, золотом залит,
Он бедняку страданием грозит,
А рай земной он отдает счастливым.
Повсюду зло… Кровь неповинных льется,
И с каждым днем мучительней, слышней
Несется стон измученных людей,
Мольба ж к нему бесплодной остается…
Довольно лгать! И не могу склониться
В мольбе пред тем, кто близок богачу,
А бедным чужд… Довольно! Не хочу
И не могу я более молиться!
