Я вколачивался все жестче и быстрее, а пот стекал у меня по спине.

– Твою мать. Боже, да, детка, – я толкался вперед и выходил, наслаждаясь тем, какой мокрой и дьявольски тугой была ее киска.

Она полностью моя, и я убью любого, кто посмеет встать между нами.

– Господи, да, детка. Вот так, – я смотрел прямо в глаза Поппи. – Именно так. Я хочу, чтобы эта киска сжималась вокруг моего члена. Заставь меня кончить.

Я пытался дышать, но чувствовать себя так глубоко в Поппи было так чертовски прекрасно.

Она издавала такие сладкие мурлыкающие стоны, коротко вскрикивала от удовольствия, желая большего – и все это было только для меня. Я впивался пальцами в ее талию. Ее зад почти свисал с капота грузовика, а руками Поппи изо всех сил держалась за меня. Я не дам ей упасть. Никогда не позволю уйти.

– Вот так хорошо для тебя?

Она кивнула, ее рот раскрылся, глаза распахнулись, а зрачки расширились. Я чувствовал себя грязным чертовым ублюдком из-за того, что хотел сделать с Поппи. Чуть откинувшись назад, я смог наблюдать за тем, как мой член скользит внутрь и наружу из ее киски. Я был не в силах отвести взгляд от того, как ее лоно словно засасывало мой член. От этого вида из груди вырвался рык. Ее губки обхватывали мой ствол, растягивались шире. Она была такой набухшей из-за того, что я делал с ней.

– Джейкоб, – простонала Поппи, ее голос был хриплым, полным удовольствия.

Я посмотрел на ее лицо.

– Ты везде такая чертовски идеальная.

Поппи задыхалась.

Протянув руку между нашими телами, я принялся ласкать ее клитор.

– Кончи для меня.

Поппи задышала чаще, с большим трудом делая вдохи. А затем я заметил, как удовольствие отразилось на ее лице, когда она соскользнула за край. Поппи закрыла глаза, позволяя себе погрузиться в наслаждение, именно так, как я сказал. Как хотел.

Вряд ли она понимала, насколько была необходима мне.

– Я собираюсь так тебя трахнуть, что ты будешь вспоминать обо мне завтра, когда решишь куда-нибудь присесть, – я зарычал, проникаясь своими словами и картинами, возникшими в голове. Все они были грязными и полными собственничества. – А теперь кончи для меня снова, еще один раз, малышка.

Откинув голову назад, Поппи сделала именно так, как я попросил, подчиняясь моим словам. Она была прекрасна.

Я не мог сдержаться, даже если и хотел растянуть момент, мечтая, чтобы наша близость никогда не прекращалась. Я застонал и толкнулся членом в ее сладкое тугое лоно – один, два раза. А на третий я заставил себя выйти из ее киски. Обхватив свою плоть рукой и не сводя глаз с лона Поппи, я скользил ладонью по члену.

– Держи эти ножки широко раздвинутыми для меня, позволь мне смотреть на тебя, пока я себя ласкаю, – я любовался ее розовой плотью. Киска Поппи была такой чертовски влажной, а ее клитор был дьявольски соблазнительным. – Я собираюсь кончить на твою милую розовую киску. Я сделаю ее мокрой и липкой от моего семени, покрою ее своей спермой.

Именно так я и сделал. Зарычав, я кончил и смотрел, как мое семя покрывает плоть Поппи, обильные белые струи падали на ее складочки, делая мой оргазм еще более сокрушительным.

– Боже, как же это чертовски горячо.

Мое тело сотрясалось, а каждый мускул был напряжен. Я выдохнул и поднял руку, проведя пальцем по нежным половым губкам Поппи, я размазал свое семя по ее лону.

– Мне нравится видеть на тебе свою сперму, это выглядит так, словно я отметил тебя, как свою, – я толкнулся пальцем внутрь ее киски, и ее стеночки плотно обхватили меня. Я зарычал от удовольствия, зная, что мне никогда не будет достаточно Поппи. – Скажи мне то, что я хочу услышать. То, что ты хочешь мне сказать.

– Я твоя.

Да, Поппи, мать твою, была моей. Навсегда.

Вынув палец из ее киски, я его дочиста облизал. На вкус Поппи была подобна амброзии. Я обвил ее руками, удостоверяясь, что прижимал ее к себе настолько близко, насколько это было возможно.

– Это все происходит на самом деле, – мягко прошептала Поппи, и я чуть передвинулся, чтобы заглянуть ей в лицо.

– Это более чем реально, черт побери.

Так оно и было.

Я не позволю Поппи уйти. Никогда. 

Месяц спустя

Я сидела за столиком для пикника и наблюдала за Кевином и Джейкобом. Они оба склонились над грилем с пивом в руках, полностью сосредоточенные на обжариваемых стейках. Казалось таким странным, что прошел только месяц с тех пор, как я впервые была на свидании с Джейкобом. С того момента, как я впервые полностью отдалась ему.

Всего четыре недели пронеслись со дня, когда я позволила своим эмоциям вырваться наружу. Все настолько изменилось с той ночи на озере, когда Джейкоб был так глубоко во мне, а я, наконец, позволила себе чувствовать.

Джейкоб очень много и тяжело работал, также как и мой брат. Каждый день он трудился в шахте, выходя оттуда грязным и уставшим, но каждый раз он искал меня глазами. И когда Джейкоб обнимал меня и прижимал к себе, мне было все равно, что он покрыт пылью и сажей. Мне было совершенно плевать, видел ли кто-то, как он обхватывал мой затылок и склонялся ниже, чтобы впиться в мои губы поцелуем.

Я желала, чтобы все видели, какие чувства я пробуждала в Джейкобе.

И спустя месяц вот они – мы, ни от кого не скрываем своих отношений, а моя любовь к Джейкобу стала лишь сильнее, чем раньше.

– Он – очень хороший парень, – произнесла рядом со мной подружка Кевина – Сара. Обернувшись, я посмотрела на нее, улыбнулась и кивнула.

– Джейкоб такой и есть.

Мне понадобились всего четыре недели, чтобы понять: мои чувства к Джейкобу не были скоротечными. Это не просто примитивное сексуальное желание. Он был прекрасным мужчиной, и не только внешне, но и в душе. У нас было время как следует узнать друг друга, понять, как и чем живет каждый из нас. И я знала, что в Джейкобе осталось еще многое, что мне только предстоит раскрыть. У нас еще есть столько тем для обсуждения. Хорошо, что в нашем распоряжении было все время мира.

Он любил меня, а я любила его, и не было на свете ничего более для меня желанного, чем быть с Джейкобом – моим шахтером.

Поппи подошла ко мне, и я обхватил ее за талию. Притянув Поппи на колени, я обвил ее своими руками. Мне нравилось то, как Поппи ощущалась на мне, ее восхитительный запах. Ее кожа с привкусом ванили и сахара, одного этого хватало, чтобы мне хотелось поскорее заполучить Поппи в свою кровать, чтобы она лежала распростертая подо мной, а с ее губ срывались бы мольбы о большем, от чего мой член становился бы все тверже.

Я поцеловал ее в шею, пока Кевин о чем-то мягко говорил со своей подружкой. И пусть они были вместе уже год, а мы с Поппи лишь месяц, я чувствовал, что мы с ней были ближе друг к другу, что наша связь была особенной, такой, какой не было ни у кого другого. Я не назвал бы этот период в наших отношениях медовым месяцем, потому что он им и не был.

Просто именно так чувствовали себя люди, безоговорочно любя друг друга.

Речь шла не о физическом притяжении или о притирке характеров. Все ощущалось так, словно в один миг ты понимал, что именно так будет хорошо и правильно, что вот оно – нечто истинное и особенное в твоей жизни.

– Ты – все для меня, – прошептал я на ухо Поппи, чувствуя, как она расслабляется в моих руках. Сжав ладони на ней еще крепче, я прикрыл глаза, сознавая, что даже если кому-то покажусь излишне мягкотелым и недостаточно «мужественным» из-за того, как так веду себя с Поппи и не скрываю чувств и эмоций, то ничего не изменится.

Когда дело касалось моих чувств к ней, я мог не скрывать настоящего себя.

Я был мужчиной, собственником. Человеком, работавшим в шахте… Но к концу дня все это не имело никакого значения.