— Согласен! — поднимает раскрытую ладонь тот. — Милорд, вы уж сами определитесь, кто будет занят решением этой конкретной проблемы, хорошо?

— Не вопрос, святой отец! Вы совершенно правы. Два-три человека решат такую задачу эффективнее, нежели десяток.

Еще минут двадцать отвечаю на всевозможные вопросы окружающих. Приятно удивлен, ибо вопросы оказались весьма грамотными и по делу. Да-а-а… хитропоп явно привез с собою лучших специалистов. Их интересуют даже интонации в голосе пленного.

Топот ног — на башню приволокли бочонок.

Отгоняю всех в сторону и велю поставить его в угол. Надев на руки перчатки Мирны, сворачиваю с бочонка крышку. Рунный тест… опаньки! А цвет-то знакомый! Меня здесь такою пищей уже угощали…

Внимательно разглядываю содержимое… темно-коричневая вязкая масса с характерным лакричным запахом…

Опиум!

Точно, я же его еще там, у себя, видел…

— И откуда тут взялось такое количество этой дряни? — сержант Шадрин озадаченно почесал в затылке.

Ему никто не ответил — бойцы молча рассматривали помещение, сплошь заставленное пятилитровыми пластиковыми флягами. Одна из них сейчас лежала на полу, около ног сержанта, и из ее распоротого бока медленно вытекало тягучее маслянистое вещество с характерным запахом.

— Да тут его тонны две! — присвистнул Володька Кикоть, осветив фонарем дальние углы. — Нефигово местные «духи» затарились!

Скрипя подошвами ботинок по песку, вошел старший лейтенант.

— Ну, что здесь у вас интересного? — оглядев бойцов, спросил он.

— Хреновое дело, товарищ старший лейтенант. Полная пещера наркоты, — ответил Шадрин.

— Точно?

Вместо ответа сержант толкнул ботинком разбитый бочонок. Голованов присел и посветил себе фонарем.

— Опиум?

— Он самый, товарищ старший лейтенант.

— И сколько ж его здесь?

— В каждом таком бочонке — не менее пяти килограмм. А бочонков этих тут, — Шадрин показал рукой в глубь пещеры, — не менее нескольких сотен. Вот и посчитайте.

Командир сплюнул на пол и выматерился. Да и было с чего. Мы все прекрасно понимали, что такие места «духи» охраняют как зеницу ока. А значит, где-то совсем рядом должно сидеть не менее двух-трех десятков вооруженных басмачей. А нас всех и на отделение не набиралось. Наверняка «духи» уже слышали стрельбу и успели об этом дать знать своему командованию. Так что и помощь к ним подоспеет достаточно быстро, это и к бабке не ходи. Бросить склад на произвол судьбы и в темпе сделать отсюда ноги — затея не самая лучшая, нас просто перещелкают по дороге. Склад здоровенный, и быстро его с этого места не вывезти — накроют в пути с воздуха, караван-то будет немаленький! Стало быть, тем, кто про него что-то знает, уйти просто так не дадут — слишком велик риск того, что по нашим данным сюда нагрянет парочка рот из ДШБ. У этих ребят с юмором фигово, и полученные приказы они обычно исполняют буквально. Скажут им: «Сровнять с землей эту горку» — и сровняют. Вместе со всеми, кто под руку попался…

— Сидорчук!

— Я, товарищ старший лейтенант!

— Радио в штаб! Открытым текстом! Доложишь всю обстановку и потребуешь подкрепления.

— А что не кодом, товарищ старший лейтенант? Нагорит же нам опосля!

— Нагореть, Сидорчук, может только живому. Мертвому строгач до фонаря. Зато, если открытым текстом передашь, нас не только в штабе услышат. И потом уже очень трудно будет придумать такую отмазку, что наша радиограмма не прошла. «Духи» и так про все уже знают. А чем больше наших ребят тебя услышат, тем выше шанс, что хоть кто-нибудь сюда да припрется. Шадрин, собери всю взрывчатку, заминируй эту проклятую яму так, чтоб здесь все завалило — к чертям собачьим! Остальным наверх, занять оборону, времени у нас мало.

Мы все очень хорошо понимали Голованова. Шансов уйти отсюда живыми было не то чтобы мало — совсем не оставалось. То, что лежало в пещере, по самым приблизительным прикидкам, стоило чертову уйму денег. Ясно было и ежу, что за просто так никто такую уймищу бабла нам не отдаст. Для командира «духов», провалившего задачу по транспортировке этой дряни, проще было бы в таком случае застрелиться самому. Поэтому жалеть своих солдат он не станет. А про нас — и говорить нечего.

Да и наше командование от такой находки будет не в восторге. Не в том, конечно, плане, что с наркотой мы не боролись. Боролись. И вроде бы серьезно. Ловили и сдавали местным наркокурьеров, еще какую-то шушеру — все так. Да и не мы этим занимались, откровенно говоря, были для этого специальные люди. Мы о них только краем уха и слышали. Говорили, что и там воевали не по-детски.

Но одно дело накрыть курьера с парой килограммов «дури» — и совсем другое хапнуть разом несколько тонн первоклассного опиума! Озверевшие от такой потери басмачи буквально встанут на уши, и по всей округе скоро забабахает. Да еще как… Со спокойной жизнью можно будет попрощаться надолго.

Так что, как ни парадоксально, о нашей радиограмме лучше было бы забыть… если бы не открытый текст…

Вообще, на этот склад мы вышли совершенным дуриком. Просто когда длинноногий Володька увидел мелькнувшую за камнем тень, да еще и с характерным силуэтом «калаша», то тут же запулил туда из подствольника.

Злодея накрыло моментом, а из-под земли, совсем недалеко от нас, вдруг выскочил еще один — совсем мальчишка. Правда, несмотря на молодые годы — тоже с автоматом. На свою беду, он вспомнил еще и об этом. Повернулся, ловя нас на мушку… да так и остался там лежать… залп сразу из трех стволов шансов на выживание не оставляет.

Отставшая группа сразу залегла, ощетинившись стволами во все стороны. Но больше никто ниоткуда не выскакивал.

Обождав пару минут, старший лейтенант дал команду проверить яму, откуда выскочил «бегун».

Вот таким образом и отыскался вход в наркопещеру.

По-быстрому обшмонав подстреленных «духов», мы разжились двумя потертыми «калашами», тремя сотнями патронов и парой гранат. Не бог весть что — но в нашем положении тоже сойдет.

Шадрин уже заканчивал минирование подземелья, и, прихватив из его запасов парочку «монок», я в темпе поскакал их устанавливать. К этой дыре вообще нормальный подход был всего один — тот, по которому мы и пришли. Если бы не оползень, заваливший немаленький участок привычной для нас тропы, то сюда бы никто и не сунулся. На карте тут была обозначена «козья тропка», что сулило пешеходу дополнительный бонус в виде карабканья по скалам. Оттого-то здесь особо и не ходили. Хитрые басмачи, надо полагать, об этом знали, потому и устроили тут свое хранилище. И от основной тропы недалеко, и случайно никто не забредет — незачем.

Выгодное со всех сторон местоположение тайника имело, однако, и некоторые неудобства. Так, например, подойти сюда можно было только двумя путями. Тем, по которому мы и пришли, и еще одним, выводящим в ущелье. И если спуститься в него было можно без особых затруднений, хотя и не сразу, то вот залезть назад… Без веревки, сброшенной сверху, — дохлый номер. Сделав себе в памяти зарубку, продолжаю установку «сюрпризов». Обе мины я поставил так, чтобы они гарантированно перекрывали своими осколками тропу на протяжении ближайших пятидесяти метров. С этой стороны финиш, тем более что и мин не осталось. Возвращаюсь назад и начинаю искать. Чего? Я и сам поначалу не понимал, но какое-то чувство меня подстегивало — ищи!

Почти десять минут поисков ни к чему не привели. Усевшись на камень, осматриваюсь по сторонам. То, что «духи» не страдают массовым отупением головы, никто уже давно не сомневался. Оттого и я не считал их идиотами, загнавшими свой архиважный объект в тупик с одним входом. Итак, попробую встать на их место. Вот он — подход снизу к подъему. Сбрасываем сверху веревку, и вперед. Вернее — нам сбрасывают. Кто? Охрана склада? А как они об этом догадаются? Рации у них нет и телефона тоже. Что же им тогда остается? Орать во весь голос? Угу… Еще раз осматриваю край скалы. Вот следы от трения веревки. Все правильно — здесь подъем легче. А крепят ее за что? Руками держат? Вряд ли — двоих человек для этого недостаточно, а больше в пещере никого нет, там только одно спальное место есть. Один спит — второй стережет.