Абсолон медленно обвёл взглядом людей и кивнул. Позади него тут же открылся проход, который явно намекал, что демону пора уходить. Всё-таки он был слишком силён и тяжёл для этого мира.

— Великий, скажите ваше имя, — попросил Михаэль, склоняясь так низко, будто боялся, что своим вопросом мог навлечь на себя гнев.

Демон осмотрел всех еще раз, а потом поднял голову, замечая, что в одном месте серое небо будто порвалось, и сквозь эту рваную дыру пробился яркий луч солнца.

Люди тут же загомонили, увидев это, и только Михаэль по-прежнему стоял на коленях, ожидая ответа.

— Имя мне Абсолон, человек, — ответил демон, делая шаг и исчезая в чёрном проходе, который тут же пропал, словно его никогда и не было.

— Мы будем ждать вас, Великий.

Михаэль поднялся и тоже вскинул голову вверх. Разрыв на небе всё увеличивался, нагоняя панику среди людей. И только Пророк стоял и улыбался. Сегодня в их искалеченный мир вернулся свет. Ещё немного и равновесие будет достигнуто. Нужно лишь набраться терпения и подождать.

Он знал, что сегодня был первый и последний раз, когда он видел Великого. Абсолон вернётся сюда через долгие столетия, когда Пророком будет далёкий потомок Михаэля. А до этого момента им придётся пройти очень долгий и сложный путь, ведь всегда рождаются люди, которые жаждут власти. И им, кто сейчас стоит под стенами чёрного замка, и их будущим потомкам, придётся не единожды защищать то, что велел охранять им тот, кто однажды вернёт в их мир равновесие.

Придирчиво оглядев полки, на которых стройными рядами стояли древние книги, убедилась, что не осталось ни пылинки, и только после этого вышла из небольшой библиотеки. Плотно закрыв дверь, покачала головой. В этом поместье давно уже никого не было и многие вещи просто кричали о том, чтобы их отреставрировали или же заменили. Вот и дверь в библиотеку явно нуждалась в починке. Хорошо еще на книгах было заклинание. Именно из-за него ценные фолианты не пострадали. Жаль, что на всё остальное такого заклинания наложено не было.

За те несколько дней, что мы были в этом поместье, нам удалось привести в порядок всего несколько комнат. Неудивительно, что это поместье едва не развалилось. Оно издавна принадлежала моей семье, но находилось почти на краю империи, да еще в таком пусть и живописном, но неудобном уголке, что добираться сюда было не очень удобно.

Внимательно рассматривая картину в коридоре, поежилась из-за прохладного ночного ветра, который без труда ворвался сквозь пустые окна. Что и говорить, на окнах даже рам не было. Да и когда-то великолепная ковровая дорожка на полу давно уже превратилась в мусор, из которого даже трава росла. Поместье было запущено и напоминало дом, заброшенный лет так пятьдесят назад. Собственно, всё было примерно так.

От легкого толчка в спину и крепких объятий покачнулась, начиная при этом испуганно прижимать руки к груди. Ещё я не забывала охать и ахать и старательно подавлять улыбку.

— Ты испугалась, мамочка? — спросил Адриан, вынырнув из-за спины и заглядывая мне в глаза.

Ему сейчас шёл девятый год, но ростом он был очень высоким. Еще год другой и он перерастет меня. И неудивительно. Что Алан, что Абсолон, оба были очень высокими, в отличие от меня. Хорошо, что сын в этом пошёл в них. Как и во много другом. Мне иногда начинало казаться, что меня там вообще рядом не стояло. Слишком он был похож на своих отцов. Хотя глаза так и остались мои — темно-зеленые. А еще рисунки на висках немного разрослись, покрывая скулы и немного шею с обеих сторон. С одной рисунок, как я уже говорил, был черным, с другой белым. Первое время мы с Аланом очень переживали, что это будет мешать ребёнку, но, как оказалось, тот даже не ощущает их, словно там ничего и нет. Это нас радовало, но всё равно мы ведь видели, что чем старше становится Адриан, тем сильнее разрастается рисунок. Это не могло нас не волновать, но поделать мы ничего не могли. Конечно, мы пытались искать, да и до сих пор ищём ответ: что это может быть, и чем в дальнейшем будет грозить Адриану. Полноценный ответ так и не найден, но мы уже успели убедиться, что сыну даются не только темные заклинания, но и светлые. Он может видеть, слышать демонов. Может говорить с ними, изгонять их, подпитывать энергией. Ему с легкостью даются заклинания светлых паладинов, но применять их сын не любит, говоря, что после них вокруг всё становится словно мёртвым и слишком пустым.

Конечно, мы с Аланом весьма озабочены дальнейшей судьбой сына. Даже сейчас такой ребёнок может быть опасен для тех, кто не желает менять привычный порядок вещей. Адриан — не светлый маг и не темный. Он универсал, и, как мы с Аланом думаем, именно за такими магами будущее. Мир не должен быть поделен на черное и белое. Он изначально целостный, не поделенный на два цвета. А если мир такой, почему тогда магия должна быть другой.

Мы не знаем, зачем это магии и мирозданию, но рождение Адриана явно не простая случайность. Да что говорить! Да я уверена, что даже мое пребывание с теле Эволет не случайность. Я долго думала, почему именно я оказалась в этом мире, но так и не нашла ответа. И никто не спешил дать его мне. Вполне может выйти так, что только благодаря какой-то определенной способности именно моей души, возможно было рождение Адриана. Увы, как бы мне не хотелось думать иначе, но сейчас я более чем уверена, что всё это затевалось именно для того, чтобы такой маг был рожден в это мире.

Наверное, когда-то все изменения во всех мирах происходят с чего-то, казалось бы, незначительно для всего остального мира — например, рождение одного единственного ребенка. Это для нас, его родителей, рождение Адриана великая радость, а большая часть мира о нём даже не знает.

Кем он должен стать? Всего лишь родоначальником нового вида магов? А может, новой расой? Что он принесет в этот мир? Войну? А может, множество великих событий? Или же его задача лишь в том, чтобы зачать ребенка, для которого и будет уготовано что-то особенное? Никто не знает. Мне остается только наблюдать, учить, дарить тепло и любовь. Наверное, в этом моя миссия.

— Ты меня напугал, Адриан, — улыбнулась я, погладив сына по голове и поцеловав в щеку, отчего тот тут же отпрянул, смущённо отворачиваясь.

— Нууу, маааам, — потянул он привычно, при этом — я же видела — довольно сверкая глаза и старательно пряча улыбку. Это всё влияние Алана. Адриан видит, какой у него строгий и собранный отец, поэтому сам старается подражать ему. Пусть сыну дико нравится обнимать меня, и мои поцелуи, но все эти нежности, как он думает, нужны лишь маленьким детям, а он уже взрослый! По его мнению, конечно же. Правда, часто сам же об этом забывает. Вот, например, как минуту назад, когда сам же и полез обниматься. — Ты же знаешь, что я уже большой.

— Конечно, — кивнула, направляясь в сторону комнаты, которая когда-то служила столовой. — Но я ведь и отца твоего обнимаю и целую.

Адриан задумался, явно вспоминая, когда и сколько раз я обнимала и целовала Алана. Надолго задумался.

— А мы надолго тут? — спросил он, решив, что предыдущий вопрос надо сначала рассмотреть со всех сторон. Он всегда так делал. Уверена, теперь он будет тщательно следить за нами с Аланом, считая каждое объятие и поцелуй, чтобы потом точно быть уверенным, что я не слишком часто его обнимаю или целую.

— Надолго, — вздохнула, выходя в столовую. Тут уже во всю суетилась Виви.

Мы не зря находимся в этом старом поместье, которое почти что спрятано на самой границе империи. Всё дело в оборотнях.

После того обряда поиска с Вагнером, темный клан стал присматриваться к оборотням. И те почуяли, что их раскрыли. Конечно, люди темного клана были осторожны, но вторая ипостась у оборотней звериная, а у зверей отличное чутье.

Оказалось, что узнали об оборотнях мы очень даже вовремя. Двуликие давно и планомерно шли к тому, чтобы полностью подчинить себе власть, сделав империю своим логовом. Конечно, людей ждала незавидная судьба. Чего именно не хватало оборотням, неизвестно. Наверное, им просто надоело постоянно жить в страхе, скрываясь. Всё-таки сложно жить среди совершенно другого вида и изображать, словно тебе всё нравится. Тем более, когда знаешь, что ты во много раз сильнее, быстрее, ловчее и выносливее тех, от кого ты прячешься.