Культисты снова начали распевать свою песню. Под ее мерный темп начал двигаться человек, державший ребенка. Сечас я заметила, что около него стояли ещё два культиста, в таких же робах, что и Актаур, и с такими же знаками на груди. Они охраняли третьего, несущего на подушке мирно спящего младенца — или, скорее, усыпленного. Вряд ли ребенок мог бы уснуть в такой обстановке.

Процессия достигла постамента.

Ташиар поднялся от бассейна к верхним ступеньками и поманил Актаура (или того, за кого он его принимал). Двое высокопоставленных культистов встали по обе стороны от постамента. На гладкую поверхность уложили подушку с ребенком.

Чудовище в бассейне приблизилось к самому краю и жадно протянуло руки к ребенку.

— Такое маленькое?! — в его реве было слышно разочарование.

— Повелитель, это самый сильный маг, которого мы нашли. И он не связан ни родственными связями, ни клятвами или заклятьями. На нем не висят ни родовые дары, ни родовые проклятья. Идеальное вместилище! — возразил Ташиар.

Чудовище забулькало и вылезло на край бассейна. Внизу у него не было ног, а только отростки, как у осьминога. Быстро перебирая ими, оно подползло ближе к постаменту и зависло над всей четверкой.

Принесшие ребенка культисты переместились ближе к Актауру. Ташиар снова поднял руки и, повернувшись к своим помощникам, сказал:

— Мы ведь уже решили, кто будет последней жертвой, не так ли, Аль-Танин?

Помощники Ташиара синхронно схватили Актаура за руки и сдернули с его головы капюшон.

И отлетели. У обоих из груди торчало по ножу. Хрипя, они царапли гладкий пол совсем рядом с призванным чудовищем.

Актаур подхватил младенца и кинул мне.

— Беги, Ольга!

— Беги, Ольга! — выхватив ребенка из-под носа чудовища, потребовал Актаур.

Но ребенок внезапно внес свои изменения в план: он схватился крошечными кулачками за рукав одеяния Актаура и повис. Мои руки бессмысленно схватили воздух.

— Держи его сам! — остановила я Актаура, чтобы он снова не попытался всучить мне малыша. Ребенку сейчас будет безопаснее с ним. Хотя о какой безопасности тут можно говорить, если мы в гуще сражения. И ни один из нас без дела не останется.

Я скинула мешавшую культистскую робу, расправила крылья и взлетела вверх над толпой.

Актаур внизу отбивался от Ташиара и чудовища, пытаясь отойти от постамента. Перед ним периодически появлялся магический щит. Точно такой, как в оазисе наложил на меня ребенок.

Я вытащила шпильку. Она увеличилась у меня в руках до копья — и стала даже длиннее. В меня со всех сторон опять полетели заклятья, но теперь они лишь бессильно растекались всполохами по начавшей работать защите.

Защита, даваемая символическими полосками металла представляла собой кокон, не видимые в реальном мире, зато ярким до слепоты в магическом. И что было удобно — пока оно было не нужно — его не было видно.

Зеленые заклятья паралича и непонятно какие — желтые и синие — разбивались всполохами северного сияния, пока я отвлекала на себя все внимание.

Актаур сделал шаг от постамента, другой и, подхватив ребенка получше на руку, второй рукой раскрыл магическую тропу, сразу перейдя к толпе жертв.

— Задержать его! — донесся голос Ташира.

И нечленораздельный рев чудовища, которого лишили его “вместилища”. Оно что, собиралось вползти в тело моего ребенка?! Поселиться в нем?

Какой мерзкий паразит!

Я взмахнула копьем, и от его лезвия слетела волна света. Она впилась в постамент и раскрошила его. Ташиар вскрикнул от впившейся в лицо каменной крошки. Чудовище же двинулось в ту сторону, куда переместился Актаур.

А Актаур времени тоже зря не терял. Теперь он перемещался скачками между группками культистов, его ножи и спрятанные в одежде дротики и звездочки впивались в особо рьяных нападающих. И все ближе он двигался к портальной арке.

Ташиар, проморгавшись, снова начал читать какое-то заковыристое заклятье, и от бассейна с бурой жижей потянулись щупальца. Они вылезали из жидкости на высоту втрое выше человеческого роста, и затем резко падали на пол, пытаясь дотянуться если не до меня или Актаура, то хоть до бессильных жертв.

— Поймать их! Схватить! — надрывался Глава культистов.

Жертвы же понемногу начали приходить в себя — то ли от шока, то ли от нарушения процедуры, они все быстрее и быстрее отбегали от щупалец, и в результате компактной группой собрались почти у портальной арки.

Еще несколько упавших культистов — с перерезанным горлом или впившимимся под колени звездочками и дротиками, — и за несостоявшимися жертвами стало некому следить.

Чудовище ревело и, оставляя на полу маслянистый след, перемещалось за Актауром. Но оно отставало, и отставало сильно.

Я же летала над всем этим бедламом и, словно валькирия, отправляла увиденных магов одного за другим на пиршество к богам. То есть колола их своим копьем, которое, похоже, поглощало силу убитых — потому что с каждым ударом мне было все легче и легче пробиваться через щиты и заслоны, которые опомнившиеся маги начали ставить при моем приближении.

Арка портала засветилась призрачно-желтым светом — это Актаур наконец до нее добрался и приложил металлическую бляху активатора. Как ни странно, сработало. Словно карточка проезда в метро — приложил и двери открыты.

— Убить их! Убить их всей сейчас же! — заорал Ташиар.

Его рука указывала на беззащитных людей в серых балахонах.

— Актаур! Выведи людей! — потребовала я.

Он поднял на меня взгляд и махнул рукой. А еще через мгновение был около жертв. Что-то коротко им скомандовал, и они послушно двинулись за ним.

Колонной. С одной ноги. И переместились не на шаг, а прямо к арке.

Я же опустилсь чуть ниже, и наставила копье на Ташиара.

— Сука! Что тебе в клетке не сиделось! — возмутился он. — Женщины не должны сражаться!

— Там, откуда я родом, женщины не сидят в клетках. И многие из них сражаются за себя так, как тебе и не снилось.

Мое копье жило собственной жизнью. И явно обладало подобием разума. Никак иначе я не могу объяснить, что я, никогда подобного в руках не державшая, могла так легко им управлять. Оно словно исполняло мои желания, пусть и весьма кровожадные.

Ташиар метнул в меня синее заклинание. Оно растеклось по защите морозным узором и заставило мои конечности ненадолго онеметь от озноба. Следующее заклинание впилось в крылья, и я начала терять высоту. Одно из громадных щупалец вылезло из бассейна, и потянулось ко мне.

Я махнула перед собой копьем и щупальце бессильно развалилось в воздухе брызгами зловонной жижи. Запах ее опять напомнил мне о бензоколонке.

— Ольга! — позвал меня Актаур.

Я окинула взглядом зал — и серых роб больше нигде не было видно. Похоже, он вывел их всех. Ну как таким человеком не восхититься! Слова с делами у него еще не расходились ни разу, разве что эта странная мания запихать меня под черную простыню…

Но с этим будем разбираться позднее.

Обморожение немного отпустило и я снова взлетела на наверх.

Чудовище, призванное Ташиаром, похоже, совсем потеряло рассудок и начало увеличиваться в размерах, втягивая в себя жижу, оставшуюся от щупалец.

Росло оно быстро, и вскоре мне приходилось уворачиваться от длинных лап, словно бабочке от мухобойки.

— Огонь! Актаур, мне нужен огонь! — закричала я.

Он стащил с себя красную тряпку, в которую уже превратился его балахон, и намотал ее на один из своих ножей, а затем щелкнул над ней пальцами. С них словно песок слетел, и тряпка вспыхнула. а затем он метнул этот импровизированный факел мне.

Но я не успела поймать.

Чудовище с размаху ударило меня, когда я сделала рывок к факелу, и я сломанным насекомым рухнула на пол, довольно далеко от арки.

Факел продолжил лететь, и его траектория пошла на снижение.

Актаур внезапно оказался передо мной. Он бесцеремонно поднял меня, перевесил через плечо и снова вернулся к арке.