Поглядев на шебутную родню, Алекс вздохнул. Замечательные люди! Вот только очень уж их… много. Представитель клана О,Брайенов в каждой роте ИРА, в профсоюзах… И вот ещё и на целую роту набрали. И все такие, что сказать о них шило в заднице невозможно — это стало бы сильным преуменьшением. Скорее копьё…

— Заметил!? — Выкрикнул Фред, упавший рядом за импровизированной баррикадой, — богатеньких-то в наших рядах нет! Оружия полно, стрелять умеют, гонору много… а как до дела дошло, так попрятались у себя в особняках и квартирах, да молятся, чтобы их не тронули.

— Им есть что терять, — философски заметил боец с грязным от копоти лицом, — будь у меня особнячок, деньжата в банке да ухоженная баба под боком, я б тоже может спрятался и дрожал. Жить и жить бы!

Посмеялись озлобленно… но в общем-то замечание Фреда верное, хотя Алекс понимал, что причины не столько в отсутствии трусости, сколько в разрозненности. Это беднота живёт скопом, привыкнув объединяться то в подростковые банды для защиты от такой же агрессивной молодёжи с соседних улиц, то в добровольные пожарные дружины.

А богачи? Живут разрозненно, и случись что серьёзное, как вот сейчас, надеются только на вооружённых слуг и на ближайших соседей. Наверняка какие-то небольшие отряды действуют вполне эффективно, обороняя свои дома. Только вот ключевое здесь — Свои.

Ох и попомнят это богачам и среднему классу, ох и попомнят… Не факт, что насмешка их заденет — мнение плебса сенаторам не интересно. Но теперь беднота Нью-Йорка будет помнить, что случись что — они могут организоваться и дать отпор. А богачи — нет. Может быть, обе стороны пока не понимают этого, но теперь богатым станет куда сложнее разговаривать с пролетариатом с позиции силы.

К вечеру среды перестрелка начала потихонечку затухать, большую часть банд уничтожили. Те предпринимали попытки переговоров, но… перестарались с запугиванием и жестокостями, в плен никого из бандитов не брали. А если кто попадал случайно… бога молил, чтобы убили быстро.

— Где остальные? — Патрик спрашивал негромко, почти равнодушно, ковыряя ножом в ране захваченного уголовника.

— Ааа! Не скажу, ублюдки! Ааа!

— Скажешь, — с ноткой безумия сказал Фред, — чуть позже, но скажешь.

— Жить… поклянитесь, что оставите меня живым!

— Ты не понял? — Удивился Фред, зло улыбаясь, — у тебя выбор — как умереть. Расскажешь — быстро умрёшь, нет… вот кандалы валяются, прикуём тебя, да маааленький такой костерок разведём — чтобы цепи накалялись. Всё расскажешь…

Бандит, очень рослый мужчина с брутальным лицом, испещрённым множеством шрамов, посмотрел затравленно и зажмурился. Из закрытых глаз вытекло несколько слезинок, и когда он открыл глаза, на бойцов ИРА смотрел совсем другой человек — сломленный, готовый на всё.

На ночлег устроились в отеле Бычья голова на 44-й улице.

— Ох, мистер Фокадан, — напевно говорил попаданцу хозяин номера, — не думал, что скажу когда-нибудь такое, но… Как я рад, что вы здесь! Ох… в смысле…

— Да я понял, — хмыкнул устало попаданец, — делить свой номер с кем-то, да и когда в коридоре на полу спят подозрительные личности…

— Да! — С облегчением выпалил немолодой грузный мужчина, приехавший в Нью-Йорк из Вермонта, — вы уж извините, если что не так.

— Да ничего, ничего… слушайте, а вода в ванной есть? Нормально водопровод работает?

— Да, да! — Засуетился мистер Салливан, — сейчас покажу!

С утра продолжилась зачистка города от бандитов, и только к этому моменту подоспели солдаты. ИРА столкнулась с армией у Грамерси Парка, и столкновение это выдалось не слишком приятным, прогремели залпы. Благо, расстояние изрядное и всех потерь — пара раненых бойцов ИРА.

— Чёрт! Ветку зелёную мне быстро!

Алексу притащили здоровенную ветку и он пошёл к рядам солдат, размахивая древним символом мира.

— Мир вам! — Слегка нараспев сказал он поставленным голосом, — есть здесь офицеры, которые могут принимать решение?

Молодой капрал с узким лицом германского типа оглядел его неприязненно, смачно харкнул под ноги и что-то негромко передал сослуживцам. Ряды расступились и вперёд вышел немолодой капитан в мундире 152-го Нью-йоркского добровольческого полка, хмуро глядя на парня. Впрочем, лицо его просветлело быстро…

— Я капитан Адольф Визен. Мистер Алекс Смит? — Светски осведомился он, — как же, наслышан… Но что вы делаете… с этими?

— Эти являются ополчением города, — чуточку желчно сказал попаданец, показывая заветную бумагу от губернатора, — очищаем город от мрази.

— О… прошу прощения за стрельбу, — повиноватился капитан, явственно смутившись, — мы как-то привыкли, что ополчение должно быть в мундирах, а у вас из опознавательных знаков только зелёная лента на рукаве.

— Ирландская Республиканская Армия, — деланно-небрежно пожал плечами попаданец, — как нам ещё себя обозначать? Мы бы и рады мундиры получить, но из-за того, что бандиты арсенал захватить умудрились, нам даже оружие в боях пришлось добывать.

Офицер покивал сочувственно, поморщившись слегка ядовитой шпильке о провале армии с арсеналом, и отменил тревогу. Военные и ИРА смешались, загудели разговоры. Алекс расслабленно повёл плечами — наконец-то с него свалилась страшная ответственность за город…

— Никак по другому не получается, — мрачно сказал Алекс на собрании в штабе, который ещё не привели в порядок после пожара, — если мы хотим дать парням работу на восстановлении города, то только через армию. Губернатор упёрся, чтоб его… козёл душной.

— Инженерные части из ИРА… на первый взгляд оно и неплохо, — осторожно подал голос Аластор, — стоп, парни, не надо так смотреть! Я же сказал — на первый! Так-то и дураку понятно, что не так всё просто — если нас в армию загребут, то и нагнуть становится намного проще.

— То-то и оно…. — тоскливо сказал Фред, — что если мы соглашаемся, то у наших парней работа будет. Не то чтобы солдатское жалование очень уж велико, но лучше, чем ничего. Тем более, что паёк прилагается, мундиры, казармы… Хоть что-то, так-то многие без работы остались — до черта предприятий в городе погорело.

— Много народу без работы осталось? — Напряжённо спросил попаданец Кейси.

— Так… если только наших брать — не только ИРА, но и всех, кто вместе с нами сражался да пожары тушил, то тысячи три наберётся. Не все ирландцы или хотя бы кельты — половина таких, не больше. Да и не все в армию пойдут.

Повисло тяжёлое молчание, ирландцам в армии приходилось очень несладко. Настолько, что несмотря на всё неприятие рабства и неприязнь к рабовладельцам Юга, из армии Севера массово дезертировали ирландцы, переходя на сторону южан. И ведь большая часть дезертиров в армию Севера добровольцами вступала!

А всё потому, что даже в Ирландских бригадах офицерский и сержантский состав не из их числа. Англосаксы, немцы, голландцы, французы… кто угодно, но не ирландцы. На ирландцев же смотрели как на белых негров.

Официально дискриминации нет, но по факту… жесточайшая! Военно-полевые суды, по поводу и без наказывающие кельтов, непременно максимально жестоко. Наихудшее снабжение.

Имелись и немногочисленные части уровня рот и батальонов, где ирландцы не только среди рядовые, но и в числе офицеров с сержантами. В бой их бросали первыми, а снабжали последними.

Неудивительно, что ирландцы не просто массово перебегали к южанам, но и записывались в их армию! Всем уже ясно, что Юг проигрывает, но ирландцы мечтали отомстить недавним мучителям, и воевали против северян с невероятным ожесточением. Просто потому, что на Юге к ним относились, как к ровне.

— Не получается иначе, — выдавил Фред несколько минут спустя, обхватив руками голову, — или мы принимаем предложение губернатора, или наши парни остаются без работы. Единственное — может, выторговать что-то получиться. Ну там… командование чтоб из наших, казармы семейные, снабжение получше. Это реально.