— Эй, Завгородний, ты живой там?

— Живой!

— Вот и лежи пока тихо, живым останешься.

— А, что там?

— Лежи, потом посмотришь.

«Блин! До оружия не добраться. Все на той стороне. Видно придется и последнего волчару лопатой мочить. Ох, труды наши тяжкие!»

Глубоко вдохнул носом нехолодный воздух, снова нырнул в состояние Хара, Собрал энергию вокруг себя в протянутую перед собой ладонь, зашептал наговор. По телу пробежались мурашки. Закончив, резко раскрыл ладонь, дунул в нее, выпустил своего двойника, скорее похожего на тень, а сам выглянул из-за угла в сторону предполагаемого снайпера.

Конрад Ленц давно начал свою карьеру в Вермахте. Побывал во Франции, Польше, теперь вот Россия, элитное подразделение военной разведки, Железный крест первого класса за компанию сорок первого года, нарукавный знак «Снайпер» уже за этот год, а за спиной девяносто девять поверженных целей. И вот Кавказ! Непонятно, как смог русский так быстро разделаться с обер лейтенантом Бойзеном? Да и ребята, полегли, даже не зацепив везунчика. Как могло так получиться. Он ведь тоже стрелял в него. Показалось — убил. Где было внимание Ленца? В том, что парни умерли, а русский жив, он виноват на пятьдесят процентов. Он должен был прикрыть, зачистить. Ну, русский, шустер, сейчас прячется за машину, его даже невидно. Ничего, он подождет, ему торопиться некуда, он умеет ждать. Он медленно повел вдоль борта, четырехкратным оптическим прицелом своей миниатюрной автоматической винтовки FG42, специально выпущенной для воздушно-десантных подразделений Люфтваффе, как знал, что у русского не выдержат нервы.

Из-за смехотворно-устаревшей машинешки Советов, прыжками, мечась из стороны в сторону, выбежал оставшийся в живых последний русский. Выстрел. Промах! Выстрел. Снова промах! Да, что это с ним? Выстрел. Русский успел спрятаться в кустах под самым скальным отвесом. Ничего, он его достанет еще до прихода своих. Враг безоружен. Взять чуть правее. Выстрел. Теперь — левее. Выстрел. Подождем, не шелохнется ли где ветка. Ему деться все равно некуда. Ждал. Минута шла за минутой. Почудился шорох за спиной. Что там? Оглянулся. Мало что успел разглядеть. Удар. Боль. Все померкло навсегда.

Сергей, наклонившись над уничтоженным врагом, поднял необычно укороченный карабин с оптическим прицелом. Примерился, глянул в оптику, рассмотрел полуторку и отчетливо смотревшиеся трупы у колес.

— Хм! Прикольно!

Высыпал прямо у «лежки» стрелка его барахло из ранца, рассортировал, и все посчитанное нужным, особенно боеприпас, забросил обратно. Внимание задержалось на вещи, похожей на блокнот или сорока шести листовую тетрадь формата А5. Прочитал название, гласившее: «Снайперская книжка ефрейтора Конрада Ленца», начало датировано тридцать девятым годом. Открыв, пролистал, какая-то фигня, в графах: Заявка N, Дата, Место, Результат, Свидетели. Всего девяносто семь записей, каждая подтверждена печатью с орлом. Ладно, может пригодится. Бросил в рюкзак.

Спустившись с горы, нашел напарника сидевшего у мертвого тела Когана. Оторопевший взгляд на бледном как полотно лице и дрожавшие руки, сжимавшие СВТ, свидетельствовали о крайнем возбуждении парня.

— Ну, ты чего такой?

— Наши погибли!

— Война, братец. Ты давай, прогуляйся к началу спуска с перевала. Здесь идти метров сто. Погляди, что там на той стороне, а я тут пока со всем этим разберусь.

— Угу.

Прислонив снайперку к подножке кабины, обошел машину. Все четверо фрицев лежали там же где он их и кончил. Все в касках, у троих автоматы, один с МГ, с круглым коробчатым магазином. Удивляло то, что одежда на них не обычная армейская, а пятнистые комбезы, да еще поверх бриджей, надеты длинные шорты, тоже защитного окраса, ну и горные ботинки. Скорее всего, диверсанты. Элита.

Собрал оружие и боеприпасы к нему. Пачкаясь в кровь, проверил содержание карманов и ранцев. Так, мелочь. Захомячил с офицера себе на пояс роскошный нож и кобуру с люггером. Пригодится! Все быстро, как учили. Сунулся в блокпост. Сержант и трое бойцов, все естественно мертвые. Услышал шум подъехавшей машины. Еще одни транзитники могли бы нарваться, если б не они. Разбитной мичман с краснофлотцем и гражданский дядя нарисовались на пути.

— Что тут случилось? — разглядывая картинку случившегося, задал вопрос моряк.

— Диверсанты, — односложно ответил Сергей.

— Товарищ старшина! — задыхаясь на бегу, кричал Завгородний. — Там, там еще поднимаются!

— Много?

— Ага!

— Ну, что мичман, бери оружие, гранаты, теперь мы сядем в засаду, будем оборону держать. Артем, лезь в кузов, набирай в карманы гранат и догоняй.

— Есть!

Взвалив на плечо МГ, и подхватив в руку снайперку, быстрым шагом направился к спуску с плато.

Если с противоположной стороны перевала виднелись внешний рейд Новороссийска с десятком военных судов, Цемесская бухта и Кабардинка, то с этой стороны умилял вид сопок и окраины станицы. Эхо далекой канонады, отражавшееся от гор, витало по округе. Поднимавшийся снизу отряд немцев, сразу привлек к себе внимание. Расстояние до людей было примерно с километр. Диверсанты казались маленькими букашками, но когда они начали приближаться, выбравшие себе позиции бойцы, разглядели, что фашисты в горной экипировке, одеты в камуфляж, с ранцами за плечами. Прямо альпинисты, какие-то. Где-то, минут через сорок, они почти поднялись на перевал.

Засада классически удалась. Запыхавшиеся на подъеме фашисты шли без передового дозора, в надежде, что на перевале свои. Их от всей души забросали гранатами, остатки добили огнем из пулемета и автоматов. Старшина без всякой жалости завершил контроль раненых, пройдясь по следам боевой разборки.

— Зачем? — спросил мичман.

— А ты от границы сюда прошагай, да на дорогах и переправах через реки получи по-полной, тогда поймешь! — огрызнулся Серега. — Да и зачем они нам в плену? Только зря на них медикаменты переводить, а так, нет проблем.

Пока снимали и делили трофеи, укладывали погибших товарищей в машину, из Новороссийска на перевал подтянулись еще три транспорта. Так колонной и двинулись на спуск.

Ночь. Небольшая передышка между атаками врага, можно было бы, и поспать, но не спалось. Многие не спали. Только недавно смогли эвакуировать с позиций раненых. Погибших так и вообще, снесли в дальний окоп и прикопали пока. Если сами выживут, завтра похоронят, а нет, так лежать здесь всем. Умостился в отрытой щели, прислушивался к тому, как рядовой Хмелевский, боец его взвода, рассказывал немногочисленным выжившим в течение дня, местную быль. Народ слушал.

— Здесь, совсем неподалеку от нас, находится захоронение. Братская могила. С тысяча восемьсот шестьдесят второго года, почитай на этом месте стоял казачий пост. Гарнизон его состоял из казаков третьей роты шестого черноморского пешего батальона. Сентябрьской ночью к посту вышло четыре тысячи горцев, пеших и конных. Хотели напасть на Верхне-Баканскую станицу. На посту тогда было тридцать пять человек. Две атаки казаки отбили, во время третьей, горцам удалось повалить часть забора и проникнуть внутрь поста. Завязался рукопашный бой, казаки стояли насмерть, вот как мы сейчас. Отбивались штыками и прикладами. Погиб сотник. Оставшиеся в живых казаки укрылись в казарме-полуземлянке и продолжали бой через её окна. Горцы подожгли казарму, но казаки отстреливались до последнего. Все они погибли, но не сдались. Горцы отступили, ушли, забрав с собой больше двухсот трупов убитых. Казачий резерв прибыл на пост на следующий день и обнаружил погибший гарнизон, восемнадцать казаков нашли в казарме сгоревшими в уголь. Сгоревших похоронили у поста на берегу речки Неберджай, остальных в братской могиле на кладбище станицы Неберджаевской. Вот так все и было. Теперь мы держим рубеж.

Сергей в раздумье пришел к мысли о том, что боец своим рассказом сработал покруче любого политрука. Усталость взяла свое, он приснул. Приснул еще не зная того, что завтра от их роты останется не больше трети личного состава бойцов, которых только приказ отступить заставит покинуть рубеж обороны.