- Чёрт! - выдохнул Руслан. - Это же открытие!

- Безусловно, - согласился Щербин, стараясь говорить сдержанно, хотя его самого распирало от радости. - Но мы должны изучить это вещество, а как это сделать, если нашего технического оснащения не хватает.

- Можно провести дополнительные тесты, - предложил Рудер. - Сканер не всесилен, в конце концов.

Щербин кивнул.

- Хорошо, так и сделаем.

- Давайте помнить, что эта штука убила Свена, - произнесла вслух Луговская то, о чём уже подумали остальные.

- Не факт, - возразил Щербин. - Возможно, причина смерти в другом. А остекленение наступило уже после. Мы не знаем, почему шлем оказался открыт. Очевидно, что Свен сам это сделал, но зачем?

- Самоубийство? - высказал предположение Рудер.

- Он был нездоров, но не настолько же, - запротестовала Луговская. - Я не заметила в нём стремления к смерти. Не было никакой депрессии. Напротив, он был активен и деятелен. Его расстройство больше походило на буйное помешательство. Я считаю, его агрессия была направлена не на себя, а на нас, потому что мы мешали ему провести этот безумный эксперимент.

- Ну, теперь он своего добился, - мрачно заметил Щербин.

- Можно посмотреть записи с камеры скафандра, - предложил Руслан. - Если, конечно, Свен её не отключил. Наверняка, тогда станет ясно, зачем он поднял стекло шлема.

- Давайте с этого и начнём, - кивнул микробиолог.

- Я всё подготовлю, - сказал лаборант. - Встретимся в просмотровой?

- А что делать с этим? - Луговская указала на осколки.

- На данный момент это материал для изучения, - ответил Щербин. - Хоть это и наш товарищ, мы не может его законсервировать, как полагается по протоколу в случае смерти члена группы.

- Тогда я помещу его в камеру для образцов.

- Давай. Мы займёмся... им позже.

Через несколько минут все собрались в смотровой комнате, где Руслан загрузил запись с камеры скафандра Свена.

- Готовы? - спросил он, обводя коллег взглядом.

- Включай уже! - буркнул Щербин. - Не тяни.

Лаборант нажал кнопку запуска и сел перед экраном, присоединившись к остальным.

Сначала камера показывала, как Свен вышел из наружного люка. Рассвет только начинался, и над горами едва виднелись красные лучи восходящей звезды.

Геолог направился к «торпеде», оседлал её и на полной скорости рванул к скалам. Он явно торопился, а значит, собирался вернуться на базу до того, как уровень облучения станет критическим.

Гравитант нёсся к горам, и было видно, как солнце Нереиды становится всё больше. Когда Свен приземлился на перевале, было уже довольно светло, и все предметы вокруг хорошо различались даже на записи.

Геолог оставил «торпеду» и прошёлся по площадке, глядя на абрис гор, где уже возникло радужное сияние. Свен ускорил шаги, но затем остановился, и его взгляд опустился, задержался на валунах, потом переместился дальше. Поверхность скал слегка искрилась.

- Вы видите? - негромко спросил Щербин. - Всё вокруг блестит.

- Да, я заметила это сегодня, когда мы были на перевале, но не обратила внимания, - отозвалась Луговская. - Ну, и что? Наверное, это из-за вкраплений слюды.

- На Нереиде нет слюды, - сказал Щербин. - В том-то и дело.

- Вы поэтому взяли сегодня образцы, Семён Михайлович? - спросил Руслан, взглянув на микробиолога.

- Да. Надо их тоже исследовать.

- Я думаю, дело в оптическом эффекте, - сказал Рудер. - Просто он появляется только на солнце.

- Как и радуга, - заметил Щербин.

- Они могут быть взаимосвязаны?

- Вот и постараемся узнать.

Тем временем на экране было видно, как геолог подобрал осколок породы и осмотрел. Затем проделал то же самое с другим. Повертел его в руках.

Потом Свен повернулся на восток и поднял камень над головой. В тот же миг края обломка засветились семицветной радугой.

- О! - выдохнул Руслан, подавшись вперёд. - Диффузия! Но из-за чего?!

Свен опустил руку и поднёс камень очень близко к стеклу шлема. Секунд десять он просто смотрел на него, а затем стало видно, как поднимается тонированное забрало.

Экран залил уже не приглушенный красный, а ярко-багровый свет, и искры, вкраплённые в обломок, засверкали с новой силой. Геолог потрогал их перчаткой скафандра, затем развернул её ладонью к себе. Стало видно, что на пальцах осталось несколько искр.

- Какая-то пыль, - прокомментировал Рудер. - Но мы брали кучу образцов и ни разу не нашли ничего подобного.

- Мы всегда это делали ночью, - ответил Щербин, не сводя с экрана глаз.

- Ну, и что? Искры могли быть не видны в темноте, но куда они потом-то девались?

- Хороший вопрос, - пробормотал Руслан.

- Смотрите, он поднял стекло! - воскликнула Луговская. - Господи, зачем?!

Запись показывала, как геолог подносит камень к лицу, а затем образец пропал из обзора.

- Что? - не выдержав, вскочил со стула Щербин. - Что он сделал?

- Может, понюхал его? - предположил Рудер. - Или… лизнул?

- Он падает! - Руслан указал на экран, где камера накренилась, поплыла в сторону и вниз, а затем остановилась, показывая лежащие на площадке камни.

Луговская тихонько застонала. Было ясно, что геолог умер.

- Прокрути дальше, - велел после паузы Щербин лаборанту.

Руслан послушно промотал запись до того момента, когда появились микробиолог и остальные. Между этим и падением геолога ничего не происходило.

- Теперь ясно, что эта пыль убила Свена, - подвёл итог увиденному Рудер. - Из-за неё он остекленел.

- Должно быть, это какое-то вещество, вступающее в реакцию с жидкостями, - сказала Луговская. - Нужно быть очень осторожными. И прежде всего, исследовать образцы, которые взял Семён Михайлович.

- Я сделаю это сам, - ответил Щербин. - В закрытой лаборатории. Нет! - резко оборвал он начавшего было возражать лаборанта. - Ничьей помощи мне не требуется. Всё будет в порядке. Я помещу бокс в герметичный шкаф и сделаю всё там.

- Погодите! - воскликнул вдруг испуганно Рудер. - На перевале мы ходили по этой пыли! Она должна была остаться на подошвах и на скафандре Свена. Да и на наших тоже, ведь мы его тащили!

- Спокойно! - прикрикнул на всполошившихся коллег Щербин. - Мы ведь пока живы, так? А Свен, вероятно, умер мгновенно. Во всяком случае, в течение нескольких минут.

- Если он и был жив, то двигаться не мог, - добавил Рудер.

- А с нами, кажется, всё в порядке. Так что без паники. Сейчас наденем защитные комбинезоны, пойдём в лабораторию и всё осмотрим. Потом, если скафандры чистые,обследуем гравитант.

- Да-да, - закивал Руслан. - Надо быть профессионалами!

Последняя фраза прозвучала так, словно лаборант убеждал, прежде всего, себя.

Щербин поместил бокс с образцами в стеклянный шкаф, включил режим повышенной изоляции (это означало, что никто не сможет войти в лабораторию, пока он сам не введёт изнутри код) и взялся за пульт управления манипуляторами.

Тонкие, похожие на членистые конечности насекомых, металлические «пальцы» задвигались по ту сторону стекла. Они открыли замки бокса и подняли крышку. В остановленном сверху зеркале отразились подобранные на перевале камни. Щербин достал их и положил на специальный поднос так, чтобы камеры могли снимать образцы со всех сторон.

- Семён Михайлович, как дела? - раздался голос Рудера в динамике закреплённого в правом ухе передатчика.

- Неважно, - ответил Щербин, сделав увеличение и вглядываясь в один из экранов.

- Почему?

Коллеги микробиолога находились в комнате охраны и наблюдали за ним по мониторам, поддерживая голосовую связь.

- Я не вижу пыль, - ответил Щербин.

- Совсем?

- Да.

- Может, её трудно разглядеть из-за искусственного освещения? - предположил Руслан. Его голос слегка дрожал от напряжения. Было слышно, как лаборант порывисто дышит. «Должно быть, он не отрывал глаз от экрана», - отстранённо подумал Щербин.