Энергии Пеньковского можно было только позавидовать. Исполняя роль руководителя делегации, он в лучших советских традициях держал все деньги своих подопечных при себе. Поэтому ему приходилось вместе с ними ходить по лондонским магазинам. Свободного времени у Пеньковского было в обрез, но он тем не менее сумел пройти интенсивный курс обучения приемам тайной связи. На суде в 1963 году он признался, что получил от своих новых хозяев миниатюрный фотоаппарат «Минокс», транзисторный радиоприемник для односторонней связи с Западом и подробные инструкции, как ими пользоваться. Было договорено, что связь с ним в Москве будет поддерживаться через Винна, а если Пеньковский в ближайшее время вновь окажется на Западе, то через другого, тамошнего связного. Таким образом, Пеньковский досконально изучил все инструкции по пользованию радиоприемником и другие мелочи, необходимые для его последующей работы.

В протоколах суда, состоявшегося над Пеньковским, говорится: «Представители иностранных спецслужб рекомендовали Пеньковскому надежно спрятать шпионскую аппаратуру у себя в квартире. Александр и Ослаф предупредили его, что очередное известие передадут ему через Винна, который вскоре приедет в Москву. Но в случае экстренной необходимости соответствующие инструкции будут переданы ему по радио.

Тогда же Пеньковский… получил задание фотографировать для западных спецслужб секретную документацию».

В свою очередь Пеньковский попросил предоставления ему в случае его вынужденного бегства из СССР гражданства США или Великобритании, а также обеспечения его работой, соответствующей его знаниям и опыту.

Итак, перейдя рубикон, Пеньковский вернулся в Москву. Он привез уйму подарков для своих высокопоставленных друзей. Представленный им обстоятельный, пространный отчет свидетельствовал об успехе возглавлявшейся им торгово-промышленной делегации. О полученном им фотоаппарате «Минокс» и огромном количестве фотопленки он, естественно, умолчал.

Следующая секретная информация была подготовлена Пеньковским 16 мая, то есть всего через десять дней после возвращения из Лондона. Она касалась специфики работы ГККНР, которая для Запада особого интереса не представляла. В ней содержались довольно язвительные характеристики сотрудников комитета и их проблем.

Комитет по науке и технике (в дальнейшем ГККНР — ред.), в котором работал Пеньковский, по своим масштабам и важности фактически являлся министерством[32]. В его задачу входил систематический сбор промышленной, научной и технологической информации.

На Западе тот период отмечен бурным развитием науки, достижения которой тут же использовались в промышленности экономически развитых стран. За десять лет, прошедших с 1953-го до 1963 года, в одних только Соединенных Штатах ежегодные ассигнования на науку возросли с 4,3 миллиарда долларов до 13 миллиардов. Советский Союз же со своими спутниками и сталелитейными заводами никак не мог достигнуть уровня промышленно развитых стран, хотя и претендовал на статус экономически развитой державы. В СССР предпринимались отчаянные попытки догнать Запад в области новейших технологий, но у советских ученых не было необходимой для этого материальной базы.

Государственный комитет по науке и технике исполнял роль этакого собирателя и накопителя новейших достижений практически во всех областях современных научных и технологических исследований. Лишь очень редко промышленно развитые страны выпадали из сферы интересов ГККНР. К примеру, комитет направлял своих агентов в Канаду для сбора самой различной информации, начиная со схемы сверхзвуковой пилы «Рейтеон» и кончая технологией использования торфяного подпочвенного слоя или чертежами «поточной линии для изготовления маргарина» фирмы «Левер бразерс». Советские торговые миссии, члены Академии наук, практически все делегации технических специалистов направлялись за границу под эгидой этого комитета. Штат его формировался за счет сотрудников Академии наук и двух других организаций, КГБ и ГРУ, которые также проявляли повышенный интерес к промышленному шпионажу.

Деятельность ГККНР охватывала весь мир. Усилиями его сотрудников в Германии была добыта информация, касающаяся производства полупроводниковых фильтров фирмы «Сименс», после чего в городе Кирове на филиале московского завода «Динамо» сразу же приступили к производству своих собственных полупроводников. Постоянный представитель комитета в Англии предложил советским властям создать завод, работающий по технологии огромного химического концерна «Ай-си-ай», и эта идея немедленно получила поддержку в Москве.

Возглавлял ГККНР президиум, или, как его называл Пеньковский, ученый совет в составе пятнадцати человек. Под его руководством трудился огромный штат высокопрофессиональных экспертов (во времена Пеньковского их насчитывалось 447 человек). Ученый совет определял стратегию деятельности комитета, ставил задачи своим представителям, работающим за рубежом по сбору соответствующей информации, обрабатывал ее и направлял свои разработки в то или иное министерство или ведомство. Министерства и ведомства, в свою очередь, занимались внедрением новых технологий в свое производство. Открытый обмен технической информацией был частью работы комитета. В основном представители комитета собирали различную техническую информацию, рекламные проспекты, всевозможные руководства и справочники, но если возникала такая возможность, они не колеблясь шли и на шпионаж. Поэтому подавляющая часть сотрудников ГККНР тесно сотрудничали с ГРУ или КГБ или же просто являлись штатными разведчиками.

Другие страны тоже занимались сбором научно-технической информации или ее обменом, но ни одна из них не действовала столь активно и тайно. ГККНР обменивался технической информацией со своими партнерами весьма своеобразно. Как писал Пеньковский: «Мы очень осторожно относились к такому обмену и передавали иностранцам только то, что им уже было известно».

До сведений, полученных от Пеньковского, Запад мало что знал об истинной деятельности Государственного комитета по науке и технике. Во всяком случае, никто за рубежом не знал, что этот комитет тесно сотрудничает с советской разведслужбой.

В течение шестнадцати дней мы создали новый Союз, Союз дружбы и борьбы за наши общие цели. Я уверен, что этот Союз будет вечен. Да поможет нам Бог в нашем великом и важном деле.

16 мая 1961 года

Ранее наш комитет назывался Научно-техническим комитетом, сокращенно ГНТК. В 1961-м он был полностью реорганизован и получил свое теперешнее название — Государственный комитет по координации научно-исследовательских работ (ГККНР) при Совете Министров СССР. Его адрес: Москва, улица Горького, 11. Число сотрудников его значительно возросло. Больше всего расширилось Управление внешних сношений (ранее это был всего лишь отдел). Сделано это было для того, чтобы улучшить сбор научно-технической информации на Западе, а также для посылки наших ученых за рубеж и организации там всевозможных выставок. В этом плане наш комитет тесно сотрудничал с Министерством внешней торговли и Всесоюзной торговой палатой.

С тем чтобы легче было понять, как «координировалась» научно-исследовательская работа в СССР, я привожу блок-схему организации ГККНР[33]. Из нее видно, каким вопросам уделялось первостепенное внимание со стороны советских разведслужб и каким образом координируется работа всего комитета. Короче говоря, ГККНР, по существу, — то же министерство, а Руднев, его председатель, пользуется теми же привилегиями, что и министр.

Все управления комитета подразделяются на отделы и группы. Управление по сотрудничеству со странами социалистического лагеря состоит из двенадцати совместных комиссий: по работе с Чехословакией, Германской Демократической Республикой, Польшей, Венгрией, Румынией, Югославией, Болгарией, Албанией, Китаем, Монголией, Северной Кореей и Северным Вьетнамом. В структуре этого управления имеется собственный отдел, ведающий командировкой советских специалистов именно в соцстраны.