Эдди приподняла бровь.

– Не самая плохая мысль.

– Нужно идти на работу. Там ждут голодные посетители. – Но, сказав это, он тут же заключил Эдди в объятия. – С другой стороны, здесь тоже есть изголодавшиеся.

Он легонько куснул ее в шею, поцеловал складочку за ухом, и Эдди услышала перезвон крошечных серебряных колокольчиков – вроде тех, что на крыльях у ангелов. Она не сразу поняла, что на самом деле кто-то звонит и звонит в дверь.

На пороге стоял Чарли Сакстон, Уэс чуть позади него. Эдди взглянула на полицейских и почувствовала, как из нее утекает жизнь, – словно островную деревушку эвакуируют перед штормом.

– Чарли, – сухо осведомилась она, – в чем дело?

Детектив покраснел, избегая встречаться с ней взглядом.

– Честно говоря, мне нужен Джек Сент-Брайд.

Эдди ощутила легкое прикосновение к руке, рядом стоял Джек.

– Слушаю.

Чарли помахал листом бумаги, потом снова засунул ее в карман куртки.

– Мистер Сент-Брайд, у меня есть ордер на ваш арест. Вас обвиняют в нападении с применением физического насилия и изнасиловании Джиллиан Дункан.

Эдди почувствовала, как затряслась всем телом. Дрожь шла изнутри.

– Что? – воскликнул Джек. – Я вчера и близко не подходил к Джиллиан Дункан! Это безумие! – Он огляделся, и его взгляд остановился на Эдди. – Скажи им! – потребовал он. – Скажи, что я этого не делал!

«Он этого не делал, – подумала она. А потом вдогонку: – Вчера ночью он был не со мной. Он был пьян. Мы повздорили. Он мог поступить с Джиллиан Дункан так, как однажды поступили со мной».

Должно быть, Джек заметил неуверенность, промелькнувшую на лице Эдди, прежде чем она сумела открыть рот.

– Он этого не делал, – прошептала она, но Джек уже отвернулся.

– Нам придется прокатиться в участок, – сказал Чарли.

Он стоял в стороне, пока Уэс надевал на Джека наручники и бесцеремонно тащил его в полицейскую машину.

Эдди тошнило. Ей хотелось свернуться клубочком и умереть. Она еще никогда так не хотела видеть Джека. Она хотела обнять его и сказать, что верит ему.

Эдди была настолько расстроена, что не сразу поняла, что Чарли задержался на крыльце.

– Ты как? – негромко спросил он.

Она вздернула подбородок, взгляд ее был тяжелым и темным.

– Ты еще смеешь спрашивать?

Смущенный Чарли потянулся, чтобы закрыть дверь, но потом остановился.

– Нам бы очень пригодилась одежда, в которой он был этой ночью.

– Делайте, что хотите, – заплакала Эдди.

Она не шевелилась, пока Чарли шарил по дому. И даже не удосужилась поднять голову, когда он вышел, держа в руках грязные ботинки Джека, его перепачканную одежду и несколько презервативов с ночного столика у ее кровати.

Чарли провел Джека в дежурку, чтобы сфотографировать его и снять отпечатки пальцев. Сент-Брайд быстро прошел все, как будто танцевал сложный танец, чьи па выучил давным-давно. Чарли сделал снимок его порезов на брови, его заплывшего глаза. Во время всей процедуры Сент-Брайд сохранял молчание и не чинил никаких препятствий. Особое внимание детектив уделил царапине на щеке Джека: Джиллиан Дункан утверждала, что поцарапала его, когда пыталась сбросить с себя.

Чарли также получил ордер на получение образцов крови и волос Джека и теперь вез его в больницу. Он взглянул на сидевшего на заднем сиденье Сент-Брайда. Тот, погруженный в собственные мысли, смотрел в окно.

– О чем думаешь, Джек? – пытаясь разговорить его, спросил Чарли. – Совесть мучает?

Сент-Брайд встретился с ним взглядом в зеркале заднего вида.

– Иди к черту! – пробормотал он.

Чарли засмеялся.

– Может быть, позднее. Сначала заглянем в больницу.

На парковке Чарли вышел из машины и открыл заднюю дверцу.

– Я не пойду, – сказал Джек. – И вы не можете меня заставить.

Чарли удивился: до настоящего момента Джек был просто паинькой.

– Откровенно говоря, могу. У меня есть ордер, в котором сказано, что я могу взять у тебя образцы крови и волос, хочешь ты этого или нет. – Он наклонился, так что его глаза были на уровне глаз Джека. – Думаю, в суде, когда я засвидетельствую, что ты отказался предоставить образцы, присяжные решат, что тебе есть что скрывать. – Чарли пожал плечами. – Если ты ничего не совершал, не о чем и беспокоиться, верно?

– Верно, – выдавил Джек и вышел из машины.

Его в наручниках провели в отделение первой помощи и оставили в крошечной кабинке. Вошла медсестра, взяла у Джека кровь из вены, и Чарли подписал пробирку, чтобы не перепутать подученные образцы крови. Джек уже спрыгнул со смотрового стола, когда детектив, покачав головой, остановил его.

– Я еще не закончил.

Он надел резиновую перчатку и выдернул у Джека пучок волос из головы.

– Больно!

– Можно подумать, меня это интересует, – проговорил Чарли, запечатывая волосы в конверт.

Джек смотрел на него испепеляющим взглядом.

– Теперь закончили?

– Нет. Снимай штаны.

– Не буду.

Чарли смерил его равнодушным взглядом.

– Или я вырву у тебя волосы на лобке, или ты сделаешь это сам. Джек вытянул перед собой руки в наручниках.

– Для этого не нужно размахивать руками, – ответил Чарли. – Первая попытка.

Взбешенный Джек расстегнул джинсы и полез к себе в трусы. Наручники зацепились за пуговицу, но Чарли сделал вид, что ничего не заметил. Если этот кретин случайно поранится, жизнь станет безопаснее. Джек вздрогнул, когда выдернул первый волосок, и положил его на бумажку, которую Чарли расстелил на смотровом столе.

– Сколько нужно?

Для анализа ДНК нужно всего несколько волосинок – пять, самое большее десять. Чарли, не моргнув, посмотрел на Джека.

– Тридцать, – ответил он, продолжая наблюдать.

Мэтт Гулиган обладал хваткой питбуля и внешностью Опи Тейлора – комбинация, которая привела к ошеломляющему количеству обвинительных приговоров за время его работы помощником окружного прокурора, за что многие местные адвокаты защиты мечтали придушить его во сне. Стоя в семь утра за дверью совещательной комнаты в здании окружного суда Графтона и слушая, как адвокат необычайно громко, не стесняясь в выражениях, спорит со своим подзащитным, он думал о Молли.

Он представлял ее васильковые глаза, ее шелковистую кожу и даже запах, который вдыхал, когда утыкался лицом в ее шею. Она не давала ему спать всю ночь, но он абсолютно не возражал. Он был без ума в нее влюблен.

Откровенно говоря, он пребывал в этом состоянии с момента ее рождения, вот уже шесть месяцев.

Теперь, когда Мэтт стал отцом, в него словно бес вселился. Он хотел отправить за решетку всякую нечисть, чтобы его дочь могла спокойно жить в безопасном мире. Его жена Сидни говорила, что ему придется лечиться от гипертонии, что нельзя изображать из себя Супермена.

– Посмотрим, – отвечал Мэтт.

Он скрестил руки на груди, желая поскорее покончить с этим делом. Парня задержали с поличным, с наркотой, поэтому предложение заключить сделку о признании вины было со стороны Мэтта актом небывалого великодушия – так, по крайней мере, он сам считай. Адвокат подсудимого начал спорить, пытаясь добиться более мягкого приговора. Мэтт отказался, но предложил им выйти в совещательную комнату, чтобы адвокат мог обсудить со своим подзащитным сложившееся положение.

– Нет, – в четвертый раз отказался подсудимый. – Я не буду признавать вину.

Мэтт закатил глаза и вернулся в комнату. Он вырвал бланк из рук подсудимого и, разорвав его, швырнул обрывки в лицо ошеломленного парня.

– Сделка больше не предлагается.

– Боже! – воскликнул адвокат. – Он же вот-вот готов был согласиться!

Мэтт заставил невысокого роста адвоката отступить к столу.

– Я больше не желаю заключать сделку, – негромко сказал он. – На суде я в пух и прах разобью вашего подзащитного. Он еще пожалеет, что был несговорчив, а вы – что были не слишком убедительны. – Он сделал шаг назад и поправил пиджак. – До свидания.