Судья повернулся к столу защиты.

– Мистер Макфи?

– У меня нет возражений на этот счет, Ваша честь.

Судья Фрили кивнул.

– В таком случае…

– Причина, – перебил его Джордан, – по которой я вынужден согласиться с обвинением, заключается в том, что, откровенно говоря, тюрьма – самое безопасное место для моего подзащитного. Перед вами человек, чьи права, гарантированные первой поправкой, были нарушены слухами и досужими домыслами. Человек, который еще ничего не совершил, но которого в действительности уже подвергли гонению. Ваша честь, Сейлем-Фоллз требовал крови Джека Сент-Брайда, как только он приехал в город!

Судья махнул рукой в сторону камер.

– Уверен, академия гордится вашим выступлением, достойным Оскара, мистер Макфи, – сухо сказал он. – Давайте пожалеем суд, который вершит правосудие. Следующий!

Секретарь объявил о слушании очередного дела, и Джордан повернулся к своему потерявшему дар речи клиенту.

– Что? – поинтересовался он.

– Я… не ожидал, что вы вступитесь за меня, – признался Джек.

Джордан засунул в портфель пластиковую папку, которую дал ему прокурор, и остальные бумаги.

– Что ж, если уж я сомневаюсь в вашей виновности, может быть, и вы дадите себе труд усомниться в своих взглядах.

Как раз подошел пристав, чтобы увести его подзащитного снова в камеру.

– Подождите! – крикнул Джек, оглянувшись через плечо. – Когда мы сможем поговорить?

– Не сегодня. У меня очень плотный график.

Джордан зажал портфель под мышкой и вышел из зала суда, размышляя о том, что подумал бы Джек Сент-Брайд, если бы узнал, что остаток дня ему абсолютно нечем заняться.

Иногда, когда Джек наблюдал, как его девочки летают по полю, время останавливалось. Он слышал только биение собственного сердца, видел лишь маленькие темные наклейки на подошвах специальных кроссовок, когда они бегали от ворот к воротам, и думал: «Нет ничего прекраснее этого».

– Давайте, давайте! – крикнул он, хлопая в ладоши. – Ариэль открыта!

Он видел, как его нападающие завязали потасовку с соперницами, – ураган ног и грязи на мгновение остановил игру. Потом правой рукой он бросил мяч в сторону Ариэль, центрального нападающего. Неизменный капитан команды, Ариэль была лучшим его нападающим. Она постоянно находилась на поле, центральные нападающие из второго и третьего состава лишь ненадолго сменяли ее, чтобы она могла перевести дух… и только тогда, когда Джек чувствовал, что они выигрывают с огромным преимуществом. Он с гордостью наблюдал, как она бежит к сетке ворот, не сводя глаз с мяча, намереваясь забить гол головой. Но только мяч коснулся ее макушки, как она левым плечом ударилась о столб ворот. Мяч перелетел через сетку и откатился в сторону, а Ариэль упала на землю прямо у ног вратаря.

Над полем повисла тишина. Игроки обеих команд растерянно замерли. Они обеспокоенно топтались на месте в ожидании, пока Ариэль встанет.

Но она не двигалась. Джек затаил дыхание. Раздался свисток арбитра, и он бросился через поле туда, где неподвижно лежала Ариэль.

– Я не рассчитала гол, – простонала она.

Джек видел, как крепко она прижимает к себе руку, как корчится от боли. Он готов был держать пари, что у нее сломана ключица. Черт, он трижды ломал ключицу, когда играл в футбол в колледже.

Одной рукой обхватив Ариэль за талию, он помог ей покинуть поле. Раздались приветственные крики обеих команд.

– Может, если я минутку отдохну, то смогу вернуться на поле, – сказала Ариэль.

За это он ее и любил.

– Думаю, нам лучше подождать в сторонке, – ответил Джек.

Арбитр, глядя на него, поднял руки вверх, ожидая замены, чтобы возобновить игру.

Нападающие второго и третьего состава, сидящие на скамейке запасных, вскинули на него глаза, словно дамы, оставшиеся на танцах без кавалеров и всем сердцем молящие, чтобы на этот раз выбрали именно их. Джек, переводя взгляд с одной на другую, остановился на Кэтрин Марш, дочери школьного священника. Кажется, в команде ее любят. Раньше Джек не очень-то обращал на нее внимание, чтобы иметь собственное мнение. Сейчас она не сводила с него взгляда, исполненного надежды. Казалось, она светилась изнутри.

– Хорошо, – сказал он, – ты в игре.

«Боже мой! – подумала Кэтрин. – Боже мой! Боже мой! Боже мой!»

Она стояла на месте Ариэль, которую сейчас отвезли в больницу. Кэтрин настолько сосредоточилась на мяче, что, казалось, готова была воспламенить его взглядом. Но вот мяч прилетел от сетки ворот, с того места, где раньше выскочил за пределы поля, и у нее уже не было времени на всякую ерунду.

Она встряхнула руками и ногами, расслабила мышцы и велела себе успокоиться. Это не очень-то помогло.

«Успокойся!» – приказала она себе, но от этого сердце лишь сильнее забилось в груди. Она представила, как в венах бурлит кровь. И взглядом проследила за траекторией полета мяча, когда крайний нападающий попытался забить гол. Вратарь, грузная девица, каких Кэтрин еще не встречала, отбила мяч одной рукой. Мяч закрутило, он перелетел через металлическую кромку ворот и с глухим стуком упал за пределами поля.

– Угловой удар! – заорал арбитр у нее за спиной.

Кэтрин знала свое место. Когда крайний нападающий стоит в углу поля за воротами, она перемещается ближе к воротам. Кэтрин подпрыгнула и кончиками пальцев правой руки коснулась планки ворот. В голове роились тысячи мыслей: «Если она пошлет но дуге, я смогу забить головой. Ворота теплые на ощупь. Солнце светит в глаза. Боже, а если я промажу?» Она снова коснулась пальцами ворот, пытаясь разглядеть что-нибудь из-за вратаря, которая была на целую голову выше. «Следи за мячом. Бей прямо в ворота. Не стой как идиотка!»

Крайний нападающий ударила. Кэтрин услышала, как засвистел мяч, и вытянула шею, чтобы увидеть, как он летит по дуге от порот. «Боже, я никогда до него не добегу», – подумала Кэтрин, и сердце ее сжалось, потому что она больше не обязана была вступать в игру. Кэтрин увидела, как мяч повис в воздухе, словно второе солнце… а затем полетел к ней – вращающийся шар, направленный ей прямо в правое плечо.

Без долгих размышлений она слегка наклонилась вперед, ноги спружинили, сошлись и разошлись в прыжке, «ножницы», и правая послала мяч через голову в том направлении, откуда он прилетел.

Кэтрин не видела, как мяч, пролетев у нее над плечом, угодил к верхний левый угол ворот. Сперва она не поняла, почему вся команда кричит и валится на нее сверху, так что она не смогла бы встать, даже если бы захотела. Она продолжала лежать на спине, не в силах вздохнуть.

Одна из девочек протянула ей руку, чтобы помочь встать. Кэтрин оглядела трибуны. Все приветствовали ее – ее! – радостными криками. Ее взгляд остановился на том, кого она искала. Тренер Сент-Брайд стоял у кромки поля, скрестив руки на груди.

– Спасибо, – одними губами произнес он.

Кэтрин так широко улыбнулась, что была уверена: счастье просто выплеснется ей под ноги.

– Не за что, – прошептала она в ответ и вернулась на поле в игру.

Грязные и уставшие, но в эйфории от победы, девочки похватали бутылки с водой, куртки и направились в раздевалку. Фанаты растекались вдоль кромки поля, направляясь одни к белым зданиям Уэстонбрука, другие на парковку – дожидаться встречи с игроками команд, которые пришли поддержать.

Школьная медсестра сообщила, что у Ариэль сломана ключица и она выбывает на шесть недель. Еще утром эта новость повергла бы Джека в панику, но сейчас он воспринял ее относительно спокойно. И все благодаря Кэтрин Марш, маленькому воробышку, которого он даже не замечал, потому что был слишком занят тем, что восхищался павлином.

Она шла последней. Ее белокурые волосы выбились из хвоста и закрыли лицо, словно вуаль, когда она наклонилась, чтобы взять свои вещи.

– Привет, Пеле! – окликнул Джек.