Вместе с необходимостью контроля над Рижским заливом война обнажила и задачу обороны остававшегося неприкрытым побережья Финляндии в Ботническом заливе и прилегавшего Або-Оландского шхерного района. Все более утверждалось понимание, что самой природой он призван служить системой хорошо скрытых и далеко выдвинутых в море передовых пунктов базирования. Они обеспечивали флоту связь с внутренними материковым побережьем и гарантировали не поддающиеся контролю со стороны противника выходы кораблей и их групп в море.

Достоинства позиций оценили и немцы. Уже в 1914 г. их миноносцы напали на наблюдательный пост на маяке Богшер, высаживались у Логшера и обследовали подходы к Мариенхамну. Не оставались немцы в долгу и перед русскими минами. Удачная диверсия их умело переоборудованного железнодорожного парома "Дейчланд" в ноябре 1914 г. поставила под угрозу (мины обнаружили перед Раумо и Бьернеборгом) судоходство между Финляндией и Швецией. Охрана Ботнического залива, не предусматривавшаяся прежними планами операций, требовала от флота нового напряжения его далеко не многочисленных сил.

Спустя месяц немецкие легкие крейсера контр-адмирала Беринга (историки оценивают его как деятельного и способного флотоводца) пытались совершить набег и на Утэ. Вместе с Эрэ эти бухты, как справедливо подозревали немцы, должны были служить передовыми базами, откуда уходили в свои крейсерства русские подводные лодки.

Нельзя было допустить и того, чтобы немцы, как о том поступали сведения, могли для своих подводных лодок устраивать стоянки в укромных уголках шхер. Находились в Финляндии и лоцманы, готовые послужить Германии. (Как тут не поверить в слухи о базах немецких подводников на русской Новой Земле в годы войны СССР с фашистской Германией). Немецкие подводные лодки все чаще начали появляться на подходах к обоим архипелагам, и с их охраной медлить было нельзя.

Так зимой 1914–1915 гг. было найдено новое назначение для 4-й маневренной группы. В помощь им придавались крейсера "Диана", "Аврора", отряд канонерских лодок, два дивизиона миноносцев, два минных заградителя. К лету ожидалась готовность шхерного стратегического фарватера от Гельсингфорса до Пипшера. В дни вынужденного бездействия первой военной зимы офицеры "Цесаревича", как остальных трех дредноутов, разделившись на "красную" (немцы) и "синюю" (русские) партии, каждая на своем корабле, провели серию тактических и стратегических игр. Перед войной 1904–1905 гг. такое можно было представить только в стенах Николаевской Морской академии.

Нетерпеливо ожидая готовности дредноутов. Н.О. Эссен не упускал ни одной возможности для отработки их предстоящего наиболее действительного боевого применения. Условия игр были суровы. Живучесть германских дредноутов типа "Кайзер" оценивалась в 120 условных единиц, русских — в 100. Германскому линейному крейсеру "Мольтке" (вот когда приходилось пожалеть об отказе от его приобретения у Вильгельма II) назначали 90 единиц, додредноутам типа "Дейчланд" — 60, типа "Виттельсбах" — 40. Два типа русских додредноутов оценивались в по 80 и 50 единиц. Главными темами были "Встречный бой" и "Бой на позиции".

В РГА ВМФ в Петербурге сохранился объемистый том с отчетами об этих беззвучных сражениях, разворачивавшихся на карте Балтийского моря по всему его пространству от Киля до Ревеля. Особенно широкой была "операция", разыгранная офицерами "Цесаревича" в июне 1915 г. По заданию, утвержденному начальником штаба флота вице-адмиралом Л.Б. Кербером, в игру вовлекался весь состав "красной" и "синей" сторон. Русские корабли должны были выйти в море, чтобы решительной атакой баз и побережья противника отвлечь на себя по возможности весь германский флот. Предполагалось, что тем самым английский флот получит возможность неожиданного нападения с целью захвата Киля и форсирования проливов Бельт.

За "красную" сторону играли лейтенанты Г.В. Штенберг ("командующий флотом") и барон Б.Э. Майдель, мичманы О.Ф. Дункер, А.В. Макаров и Берлинг. Главным посредником был 2-й артиллерийский офицер барон В.А. Вреде. В этой игре "Цесаревич" в составе своей бригады входил в третью из пяти групп флота. Главной задачей этой группы было поддержать 2-ю бригаду (дредноуты) и в случае боя с главными силами 2-ю бригаду крейсеров при бое с вражескими крейсерами.

Сопровождаемая прокладками на карте, схемами построения отрядов и отдельных "боев", игра при всей условности задачи (вряд ли англичане хотели форсировать Бельты) выявила много полезных тактических уроков. Офицеры получили возможность почувствовать себя командирами и флотоводцами.

С началом навигации, чтобы опередить выход в море немецких подводных лодок, "Слава" и "Цесаревич" составили первый эшелон первого ледового похода и уже 1/14 апреля 1915 г. пришли из Гельсингфорса в Ревель. Отсюда под проводкой ледоколов "Ермак" и "Царь Михаил Федорович" проложили курс в Балтийский порт и далее через Оденсхольм.

5/18 апреля "Слава" и "Цесаревич" благополучно миновав все опасности (мины, поставленные ранее "Дейчландом" и состоявшийся лишь двумя ранее заход в эти воды U-26) пришли к новому месту службы. Немцы и в дальнейшем не оставляли намерений заблокировать минами или подстеречь подводными лодками столь опасно выдвинувшиеся к морю корабли. Здесь "Цесаревич" и "Слава" вместе с интенсивной боевой подготовкой (включая стволиковые и торпедные стрельбы) и охраной подходов к стоянкам дозорами собственных паровых катеров занимались активным освоением постоянно совершенствовавшихся систем десятков шхерных фарватеров.

Новые и новые их трехзначные номера, сменяя и повторяя один другого, вместе с названиями островов, рейдов, проливов, навигационных знаков обширнейшего шхерного района в их специфическом шведско-финском написании (Юнгфрузунд, Люперте, Дегерэ, Лендзунд, Чепангрунд, Гюссэ и др.) переполняли в те весну и лето страницы вахтенных журналов кораблей.

Редкое отдохновение находили увольняющиеся на берег и в близлежащий Або команды. По красоте и живописности шхеры тех мест напоминали норвежские, виденные в гардемаринских плаваниях.

Свою боеготовность корабли подтвердили днем 19 июня/2 июля 1915 г., в 22 час. 20 мин. "Цесаревич" и "Слава" экстренно снялись с якорей на рейде Пипшер, чтобы выйдя в море, прикрыть вступивший в бой с немцами отряд русских крейсеров. Переходя с фарватера на фарватер, миновали рейд Севастополь и, оставив позади маяк Богшер, в направлении на норд-вест услышали отдаленный гул артиллерийской канонады.

Близ банки Глотова в охрану кораблей вступили показавшиеся навстречу четыре миноносца IX дивизиона. Попарно они заняли места в строю с бортов кораблей. Шли генеральным курсом 248°, меняя его, как записано в вахтенном журнале "Цесаревича", "то вправо, то влево на короткое время для ведения в заблуждение неприятельских подводных лодок". Термина "противолодочный зигзаг" или выражение "ломать курс", как говорили на черноморском флоте, еще не существовало.

“Цесаревич” на якорной стоянке

"Цесаревич" вел его новый командир (с 27 апреля) капитан 1 ранга К.А. Чоглоков (свою фамилию он писал через "о", а не "е". как это делалось в официальных списках). Ранее в 1909–1912 гг. он командовал заградителем "Волга", в 1913–1915 гг. был начальником 2-го дивизиона подводных лодок. Поэтому, наверное, отряд вел более опытный и старший по службе командир "Славы".

В пятом часу дня, находясь в 30 милях к западу от о. Даго (в широте 58°54′) встретили возвращавшиеся из боя крейсера М.К. Бахирева. Сведения о присутствии вблизи места боя (до него оставалось пройти еще около 100 миль)эскадры немецких линейных кораблей (отчего и был сделан вызов о прикрытии) не подтвердились. Помощь "Цесаревича" и "Славы" не потребовалась.