Базель, 23 октября 2007
Что я имею в виду или к кому я обращаюсь, когда называю себя Я?
Добрый день, я хочу оговорить некоторые условия, прежде чем перейду непосредственно к теме. Тема сегодняшней лекции, с одной стороны, классическая, традиционная. Это почтенная академическая тема, имеющая солидное философское прошлое. Но, с другой стороны, то, как я намерен её трактовать, не имеет отношения ни к какому академизму. Это значит: я собираюсь излагать её не под знаком номинализма. Что меня интересует, так это не терминологические вязи, а единственно и абсолютно — очевидности. Можно вспомнить в этой связи феноменологический метод, разработанный Гуссерлем в ХХ веке. Вам, я думаю, известен его знаменитый призыв «K самим вещам» : от слов о вещах, от дискурсов к самим вещам. Некоторые коллеги даже обвинили его в мистицизме, потому что в интеллектуальной философской традиции уже тогда слова о вещах успешно вытесняли сами вещи, и говорить о вещах, имея в виду сами вещи, а не слова о вещах, казалось мистикой.
Так и хочется сказать: если это мистика, то лучше быть мистиком и держаться самих вещей, чем жонглировать словами. Я упомянул феноменологию не оттого, что являюсь феноменологом, а просто оттого, что из всех мыслительных практик, обладающих более или менее прочным местом в пространстве философской публичности, она ближе всего отвечает моему замыслу. Метод моего изложения — апелляция к очевидности, и я прошу вас не терять этого из виду. Времени у нас мало, а тема сложная. На что я могу, как минимум, рассчитывать, так это на то, чтобы взять её на прицел.
Говоря откровенно: поскольку я сижу здесь, а вы напротив, и мне уделен час на монолог, я хочу оговорить одно условие. Условие заключается в том, что я прошу вас, насколько это возможно, забыть обо всем, что вам известно на эту тему. Имеются в виду прочитанные книги и размышления о прочитанном, собственные мнения, догадки, доводы, убеждения. Всё это желательно, по возможности, отстранить и положиться единственно на восприятия, на то, что можно назвать здравым смыслом и адекватным восприятием.
Потому что вещи, которые я собираюсь излагать, могут быть поняты единственно под этим углом зрения, если их воспринимать без всяких предвзятостей, без всяких заранее предпосланных теорий, воззрений, мнений, точек зрения, а просто, полагаясь на очевидность восприятия. Очевидность ведь и есть такой модус восприятия, в котором вещь отвечает не стандарту прокрустова ложа, а дана как САМА. Этой очевидности я и добиваюсь. Насколько это мне удастся, другой вопрос. Главное, опираться на НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ восприятие того, о чем идет речь. Специфика этого восприятия в том, что оно нечувственно, потому что нечувственен сам его предмет. Этот предмет есть понятие и носит имя Я.
Поэтому, говорить о Я в режиме очевидности, значит иметь дело не просто с понятием, а с ПЕРЕЖИВАНИЕМ понятия. Понятие должно быть перемещено в сферу восприятия, стать ощущаемым, а мы, чтобы понимать, о чем идет речь, должны воспринимать его, как саму вещь, потому что в мире философских очевидностей ПОНЯТИЕ И ЕСТЬ САМА ВЕЩЬ, данная в перспективе умопостигаемости, а не рукоприкладства.
А начать тему я хочу с вызова. Существует некая привычка, некая, на первый взгляд, несомненность и очевидность, по мне, псевдо-несомненность и псевдо-очевидность. Она заключается в том, что, когда мы говорим Я, мы делаем это в знаке некоей раздвоенности, дуализма. С одной стороны, это мир вокруг нас, с другой, мы, противостоящие миру. Мы — это Я, соответственно, мир вокруг нас — не-Я. Псевдо-очевидность в том, что наше Я мы несем в себе, в своем теле. С легкой руки одного французского психоаналитика существует даже такое понятие: «кожное Я» . Но тут и начинается проблема. Мы убеждены в том, что противостоим миру, в основе которого лежит некая неведомая для нас субстанция.
Для одних это божество, или идея, или дух, для других — вещество, материя. Так вот, считается, что эта неведомая субстанция, мировая субстанция, или не-Я, воздействует на нас, на наше Я, в результате чего в нас возникают восприятия, ощущения, которые мы и осиливаем с помощью понятий. Иными словами: что-то неизвестное (дух или материя) воздействует на нас извне, а мы на это реагируем изнутри. Изнутри — значит: из нашего Я. Если держаться этой точки зрения, то сразу возникает вопрос: откуда в нас берется это «наше» Я? Философски вопрос решался в двоякой традиции: была традиция спиритуалистическая, считавшая Я врожденным, данным от Бога, априорным. И была еще другая традиция, эмпирическая, усматривавшая в Я продукт ощущений или просто понятие, которому не соответствует никакая реальность. Локк, например, считал, что Я возникает в нас вследствие воздействий внешнего мира, а Юм видел в нем просто пучок восприятий.
После этой преамбулы, где речь идет, как я уже говорил, о вещах, кажущихся несомненными, и оттого общепринятых, я намереваюсь решительно, радикально усомниться в них и с этого начать нашу тему. Проблема обозначена уже в самом названии темы: Что я имею в виду или к кому я обращаюсь, когда называю себя Я? Общепринятый ответ на этот вопрос представляет собой парадокс или, если угодно, недоразумение, сводящееся к указательному пальцу. Именно: процесс самоназывания Я сопровождается указательным пальцем.
Мы тычем пальцем в собственное тело, говоря Я. Вопрос в том, что я имею при этом в виду, на что я указываю? Ответ напрашивается сам собой: тыча пальцем в грудную клетку, я имею в виду свое ТЕЛО. Я убежден в том, что нахожусь внутри этого тела и наблюдаю мир из глаз, как из окон. Предположение достаточно комично. Но оно комично, потому что оно нелепо. И, наверное, только то, что мы даже не сомневаемся в нем и оттого не уделяем ему внимания, является причиной того, что оно так безраздельно владеет нами. Мы просто не думаем об этом, потому что кто же думает о само собой разумеющихся вещах. А между тем уже простой вопрос остается открытым: вопрос о том, где сидит это Я, где оно расположено в теле. Вспомним, что еще Декарт рассуждал о местонахождении души в теле. Но ответа на это нет сегодня, как и не было тогда.
Ответа на это нет вообще. Сознание, душу, Я невозможно локализовать телесно без попадания в абсурд. Невозможно, хотя попытки не прекращаются до сих пор: раньше решение искали в метафизике, сегодня его ищут в нейробиологии, этой абсурдной теологии мозга, производящей из мозга таинственную субстанцию, которая изнутри реагирует на вещи. Любопытно, что она исчезает каждый раз, когда мы засыпаем, и каждый раз снова возникает, когда мы просыпаемся. Более дурную мистику трудно себе представить. Что же это за субстанция, которая то есть, то её нет! Иначе говоря, где мы, где наше Я, когда мы спим! Ведь, говоря Я, мы понимаем под этим не что иное, как способность сознания соотносить себя со всем, что воспринимается, и сознательно реагировать на это. Или иначе: говоря Я, мы имеем в виду — не только грамматически, но и логически, — некую функцию, деятельность, активность, которая производится сознательно, самотождественно, НАМИ САМИМИ. Я думаю, что говорить о Я иначе просто невозможно, потому что там, где Я, там сознание. И если мы говорим о бессознательном, то как раз имея в виду те области телесного и душевного, на которые не распространяется власть нашего Я. Соответственно: там, где Я, нет места никакому бессознательному. Итак, когда я говорю Я и указываю при этом на тело, я мыслю Я тождественным с телом. Тело — это природное, естественное, органическое во мне, фюсис, как предмет физиологии и физики.
Вопрос в том, насколько правомерно это отождествление Я и тела. Есть ли я мое тело? «Мое» ли это тело? И что значит «мое» ? Я мог бы пояснить это на забавном примере, случившемся однажды со мной в больнице. Врач прописал мне лекарство и сказал: «Примите это и постарайтесь заснуть. Об остальном позаботится ваш организм». Он даже не предполагал, что его фраза могла быть воспринята не машинально, а сознательно. Я сказал ему, что мне неизвестен этот господин, называемый им МОИМ организмом. Наверное, это шутка, когда мне внушается, что я должен принять лекарство, отправиться в постель и заснуть, предоставив свое выздоровление своему же организму. Значит ли это, что в теле, которое я считаю своим, более того, отождествляю с собой, есть какой-то организм, который существует параллельно со мной и лечит меня (себя!), в то время как я, не просто его обладатель, а САМ ОН, безмятежно сплю. Врач ответил мне на это недоумение усталой улыбкой понимающего сочувствия. Наверное, он принял меня за сумасшедшего. Но здесь, надеюсь, нет врачей, и оттого я смело могу продумать случай до конца.