– Костины краги, в отличном состоянии. А к тебе обращаться за деньгами, мне не нравится.

– А мне, по твоему, должно нравиться, что Вера в наглую пользуется твоей наивностью?

Она уже не замечала разбушевавшегося на плите супа, того, что мясо нужно срочно помешать.

"А что ты хотела, он же мальчишка, у него нет никакого жизненного опыта".

Лера закатила глаза. Опять лук и опять слезы.

– Ты меня ревнуешь? – Саша не совсем понимал причину её внезапно испортившегося настроения. – Ты же знаешь, мне никто кроме тебя не нужен.

– Донеси это до Веры, – огрызнулась Лера. Почему–то, сейчас, Сашины объятия не успокаивали, наоборот, хотелось топнуть ногой, хлопнуть ладонью по столу, или на худой конец, обозвать Веру дрянным словом.

– Ты в самом деле, не понимаешь, что это обычные женские уловки, они стары как мир, но до сих пор действенны. На кону не только наши ссоры, недоверие. Твой авторитет капитана. Ей плевать, что вы с Костей товарищи, оба нападающие, она не думает о последствиях, если встанет между вами. Как вы играть–то будете?

– Хорошо, завтра отнесу краги. Что я скажу?

– Тебе нужна формулировка отказа? Скажи, что мне они не понравились. Скажи, что я не люблю секонд–хенд. Скажи, что я их тебе уже купила, и хотела подарить перед турниром, – Лера перешла на фальцет. – Почему я должна объяснять тебе очевидные вещи? Просто скажи, что тебе в них неудобно!

– Сколько в тебе ревности.

– Я же не ревную тебя к девочкам, которые с тобой фотографируются, берут автографы, звонят, пишут. Это злость. Тем более тебе на ужин будет только суп. Мясо сгорело.

Лера высвободилась из его рук и распахнула окно. Вдохнула холодный воздух всей грудью, чтобы остудить разгоряченные мысли.

Она ведь знала, что так будет. Можно сколько угодно убеждать всех вокруг, что Орлов мужчина, но себя то не обманешь.

Чувствовала защиту только в его объятиях, сделав шаг от него, оставалась одна. Всегда найдется тот, кто воспользуется его бездействием, молчаливым согласием.

Лера все стояла возле открытого окна, не чувствуя холода. Мысли кружились и никак не хотели успокоиться.

– Лера, – истеричный крик вывел её из оцепенения.

В комнате Саша смотрел в открытый шкаф, и еще раз окрикнул её.

– Пощади его.

– Кого? – Он оглянулся и посмотрел на её улыбку, хотел озадачить её, теперь растерялся сам.

– Ты же, наверное, моего любовника там нашел, и судя по твоему крику вызываешь соседей в свидетели.

Она обняла его за талию и присоединилась к осмотру гардероба. Всегда с иронией относилась к Сашиной ревности, забавно было наблюдать как он борется, ведет немой диалог сам с собой, потом взрывается в один миг и вся философия летит к чертям. Она научилась предвидеть приступы и знала, как успокоить горячий норов. К своей ревности она отнеслась серьезнее, не стала дожидаться причудливых фантазий, искушать свое доверие, просто переехала за ним.

– Лер, только ты так умеешь, – голос его смягчился.

– Сбить твой боевой настрой? Что случилось–то?

– Ты ходила на работу в голубом платье?

– Да, там все одеваются дорого и нарядно.

– И тебе не показалось, что оно не по погоде.

– Накинула плащ, тем более я на машине, – она не собиралась оправдываться.

– Это платье мы купили...

– Ты мне его купил

– Потому что оно тебе очень шло, но я сразу предупредил, что носить ты его будешь только когда я рядом.

– Это из-за выреза...

– Очень открытого и из–за длины...

– До колена.

– Выше, это платье выше колена, – Орлов терял последние капли терпения.

– Нет!

– Да!

– Сейчас я тебе докажу.

Она скинула халат на кровать и прошла к другой дверце шкафа, где лежало нижнее белье, без которого никогда, никакое платье не сядет идеально.

– Лера, ты специально это делаешь?

– Что я делаю? – вскинула плечи, не обращая внимания на то, что он уже стоит за её спиной, сцепив руки у неё на талии, продолжала тщательно подбирать бюстгальтер.

– Сводишь меня с ума?

– Ты уже остался без жаркомго, хочешь остаться без супа? Отпусти меня.

– Теперь нет. Когда снимала халатик, ты о мясе не думала, сейчас нам будет жарко.

– О чем я не думала? О ком я не думала? Может я как раз, только об этом и думала.

Его нетерпеливые ласки обезоруживали, она попыталась напомнить об ужине, но только сильнее распалила его, сама тут же забыла о кухне. Она бессильна против его желания и силы, нежности и трепета. Каждый раз, как в первый, их уносит вихрь наслаждения, поднимая над земным и сущным и возвращает в этот мир не опустошенными, а наполненными еще большей любовью друг к другу.

– Валерия Андреевна, это недопустимо, как такое может быть в нашем центре? Человек обратился за помощью, а вы его выпроводили?

Директор уже десять минут выговаривает ей за Симонова. Она согласилась бы, если бы речь шла о неправильном лечении, но почему она должна отвечать за человека, у которого нет времени на свое здоровье?

– Пусть пишет расписку, что не имеет претензий к нашему центру и отдельной строкой, к вам, Валерия Андреевна.

– Личной неприязни, – продолжила Лера его фразу, представляя абсурдность ситуации.

– Завтра с ним что-нибудь случиться, и он подаст на нас в суд, за халатное отношение, за неоказание помощи! Неужели так трудно, объяснить человеку необходимость лечения?

– Диагностики для начала.

– Вам придется приглушить свою принципиальность, здесь не поликлиника. Человек готов платить деньги за услугу, в которой вы ему отказываете. Нонсенс!

Конечно, Симонов не похож на заносчивого скрягу, но звонить и объясняться Лере совсем не хотелось. Она несколько раз набирала номер и каждый раз сбрасывала. Совершенно не чувствовала за собой никакой вины. Как назло, ни одного пациента, чтобы отсрочить звонок.

Наконец решилась.

Дмитрий был очень любезен, обещал заехать, как только сможет и разобраться во всем. Теперь получалось, что она свои проблемы с руководством переложила на его плечи.

Работая в спорткомплексе Лера могла только мечтать о минуте тишины, пообедать не всегда успевала. Сейчас от безделья она гипнотизировала монитор. Наконец, он откликнулся на её мольбы. В правом верхнем углу открылось оконце директора

Его тон был более сдержанным, чем десять минут назад, неужели Дмитрий уже позвонил ему?

– Согласитесь, вы не правы. Симонов же не от нечего делать пришёл. Если считаете, что он здоров, так и нужно было написать. Тогда бы и претензий к вам не было. Теперь он едет в Москву на диагностику, но вас попросил сопровождать его.

Лера хотела возмутиться, и наклонилась к видеокамере.

– Да, в платной медицине так, привыкайте. Мы держим больного за руку на операционном столе, после, с ним сидит наша сиделка. Пусть диагностику ему проведут москвичи, но лечение он должен проходить в нашем центре

"Какое лечение, он здоров как бык. Ну что они со мной могут сделать? Заставят оплатить Симонову МРТ. Хорошо. И вышвырнут с работы."

Лера спускалась на свой первый этаж, сегодня прием окончен. Внизу её ждал Дмитрий.

– Валерия Андреевна, не хотите ехать? Но это же всего несколько часов.

– Боюсь мужу это не понравиться.

– Я понимаю, что не имею права вас заставлять, но с вами мне будет спокойнее. Мало ли что там выясниться, – волнение Дмитрия было вполне искренним.

К сожалению, у Леры уже имелся опыт диагностики страшной болезни. Родители привели ребенка в хоккейную секцию, чтобы взбодрить его, уж больно он был вялый. Анализы показывали норму. Но что-то заставило отнестись к нему внимательнее. Ранняя диагностика спасла ребенку жизнь.

В отношении Дмитрия у Леры никаких опасений не было, но кому, как не ей, знать какие мужчины бывают трусы, когда дело касается медицинских процедур?

– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Думаю, что смогу поехать. Когда?