Еще и в середине XX века Батавию называли большим поселком и даже большой деревней. Одноэтажные дома с черепичными крышами были окружены палисадниками, в которых росли деревья папайи и банановые пальмы. Их желтоватая листва, выгоравшая под беспощадно палящим солнцем, дрожала в знойном мареве. Новая Джакарта сейчас уже меньше зависит от «милостей природы». Многие гостиницы, офисы иностранных компаний, банки и другие общественные здания оборудованы кондиционерами, окна и балконы прикрыты навесами, и о тропиках напоминает лишь вид из окна.

В 1960-х годах в одноэтажной Джакарте появились первые многоэтажные здания, например, гостиница «Индонесия». А потом темпы строительства стали быстро нарастать, ведь столичные отели — это еще и место, где проходят официальные приемы и деловые встречи. Однако в Джакарте не увлекаются возведением небоскребов, и даже «Дхарма Нирмала» — одна из крупнейших гостиниц в городе — представляет собой группу расположившихся в саду коттеджей. Природа здесь райская, и потому громоздить друг на друга этажи — нелепо.

Большинство населения Джакарты — люди малоимущие или совсем бедняки. Число их не только не убывает, а постоянно растет. Сюда тянутся тысячи людей: разорившиеся крестьяне, не нашедшие работу интеллигенты из провинциальных городов, просто искатели легкой жизни…

Муниципальные власти Джакарты всеми путями пытаются приостановить нескончаемый поток пришельцев полиция разрушает их временные жилища, столицу даже объявляли закрытым городом, но это мало помогает. В сегодняшней Джакарте открыто много массажных салонов, ночных клубов, турецких бань, рулетка в самых различных вариантах — всего этого Джакарта не знала до 1960-х годов. И, к сожалению, именно ночная жизнь обеспечивает городскому бюджету не один миллион рупий, что составляет более четверти всех налоговых поступлений. Так, культурный центр имени Исмаила Марзуки возведен на налоги с игорных домов.

Недалеко от Джакарты возвышается знаменитый храм Прамбанан, построенный более 1000 лет назад. Жители окрестных деревень рассказывают интересную легенду о том, как было создано множество его статуй.

Великан-волшебник полюбил прекрасную принцессу по имени Лоро Джанггранг и захотел на ней жениться.

— Я выйду за тебя замуж, — сказала красавица, — если ты за одну ночь высечешь из камня 1000 статуй и закончишь всю работу до пения петухов.

Вечером влюбленный великан принялся за дело, и к рассвету у него уже были готовы 999 статуй. Оставалось сделать только последнюю, и времени у волшебника было для этого вполне достаточно. Однако коварная принцесса не захотела выполнить свое обещание и велела всем деревенским девушкам постучать пестиком о ступы. От этого шума петухи проснулись и начали петь. Великан, разгневанный таким вероломством, тотчас превратил неверную принцессу в тысячную по счету статую.

«Из Испании, на наших кораблях, мы везли также 72 жеребцов и кобыл, которые прибыли с нами… Там, на этой земле, мы встретили индейцев, именующих себя керанди, — 3000 мужчин с женами и детьми; они принесли нам рыб и мяса, чтобы мы утолили голод. Их женщины носят небольшие повязки из хлопчатой ткани, прикрывая срамные места…»

Таким было первое впечатление первых европейцев, прибывших на территорию современной аргентинской столицы. Около 500 лет назад на правом берегу реки Ла-Плата возник город, которому суждено было стать столицей Серебряной страны, как называют Аргентину. Буэнос-Айрес основывали дважды, поскольку первое испанское поселение, бывшее на этом месте, смели свободолюбивые индейцы кечуа и гуарани. В 1580 году, разбив эти индейские племена, Хуан де Гарай вторично основал город «Вилья Санта Мария де лос Буэнос-Айрес» — «Город благосклонной Святой Марии». Сейчас от названия осталось только «Буэнос-Айрес», что означает «хороший воздух». Рассказывают, испанские конкистадоры так окрестили город потому, что первый из них, вступив на эту землю, якобы воскликнул: «Какой здесь хороший воздух!». Однако климат здесь — это невыносимая жара летом и влажный, пагубный холод зимой.

В жизни испанских колоний Буэнос-Айрес не играл сколько-нибудь значительной роли вплоть до начала войны за независимость. В течение почти 300 лет со дня своего основания, город оставался на весьма скромных ролях. Столицей вице-королевства была Лима, а добытые в Новом Свете сокровища испанцы отправляли через Панаму, минуя Буэнос-Айрес. До конца XVIII века городу даже запрещалось непосредственно торговать с заморскими землями, и жители Буэнос-Айреса существовали главным образом за счет контрабанды. Даже выделение особого королевства Рио-де-Ла-Плата с Буэнос-Айресом в качестве столицы мало что изменило в судьбе города — он оставался тем же захудалым портом, что и раньше.

Но в конце XVIII века испанская политика резко изменилась, что привело к далеко идущим последствиям. Испания решила превратить Буэнос-Айрес в свой укрепленный аванпост в южной части Атлантики и предоставила ему возможность самостоятельно заниматься торговлей с другими странами. Город начал быстро расти, чему способствовали также приток иммигрантов из Европы и бум, начавшийся в торговле крупным рогатым скотом.

С 1810 года, когда Аргентина стала независимой, Буэнос-Айрес сделался самой крупной, самой шумной, самой современной и самой изящной столицей не только Южной Америки, но и всего Южного полушария. В это же время начался спор между Буэнос-Айресом и другими городами — Кордобой, Мендосой, но в 1880 году столицей страны стал Байрес, как сами аргентинцы называют свой город.

Однако после Второй мировой войны все опять переменилось. Быстро двинулась вперед Бразилия, разбогатела Венесуэла, в политическом отношении выдвинулась на первый план Куба. И Аргентина вдруг оказалась самым обычным государством, всего лишь одним из немногих в Южной Америке. Аргентинцы, конечно же, были не в восторге от таких перемен, зато с жаром рассказывали, что в Байресе можно увидеть самые великолепные здания в стиле барокко и познакомиться с самыми лучшими художниками Южной Америки.

Старый Буэнос-Айрес — это Ла Бока, прежде небольшой портовый городок, который сейчас является только одним из районов аргентинской столицы. Здесь издавна живут моряки и корабелы, а для моряка главный дом — это корабль. Вот они и красили сначала свой корабль, а уж потом чем осталось — стены дома на берегу. А так как краска была разного цвета, то и дома здесь превращались в мозаичные картинки.

По давней традиции дома в Ла Бока красят так и сейчас. Уедет турист из города, но приятное впечатление останется у него даже о самом бедном квартале Буэнос-Айреса: буксиры, парусники, моторные лодки у домов и сами 1—2-этажные домики, сбитые из досок и сверху покрытые рифленым железом, — все такое яркое, как расцвеченные флаги.

К настоящему времени Буэнос-Айрес превратился в крупнейший промышленный центр страны, на его предприятиях работают сотни тысяч человек, однако горожане по-прежнему называют себя «портеньос» — жители порта. Среди них много эмигрантов, поэтому жители внутренних районов Аргентины никогда не назовут столичного жителя «криожьо», то есть коренным аргентинцем: для них он всегда «портеньос». Истинными хранителями национальных традиций, настоящим «криожьо» они считают только себя.

Сами «портеньос» утверждают, что Буэнос-Айрес совсем не аргентинский, а европейский город: его перевезли на кораблях многие поколения эмигрантов. Перевезли и поставили на берегу Ла-Платы, руководствуясь лишь собственными вкусами, порой и противоречивыми. Поэтому в Буэнос-Айресе есть районы, в которых живут преимущественно французы или итальянцы, испанцы или славяне — поляки, украинцы, югославы. По паспорту — все они аргентинцы, но обычаи и традиции у них таковы, что каждая «колония» старается существовать отдельно, не смешиваясь с соседями. Жители этих районов проводят время в национальных ресторанчиках и кафе, они издают газеты и журналы на родном языке, отмечают праздники своей далекой родины, поют свои национальные песни…