Большой размах и выдающийся успех бергенского фестиваля привлекли к родине Грига всеобщее внимание. Норвегия могла теперь считать себя равноправной участницей музыкальной жизни Европы. И это было огромной заслугой Грига. «Норвегия, Норвегия! Пусть Ибсен сто раз утверждает, что лучше принадлежать к великой нации. Я, может быть, и согласился бы с ним в практическом смысле, но ни на йоту более. Ибо, с идеальной точки зрения, я не хотел бы принадлежать ни к одной другой нации на свете. Я чувствую, что чем старше я становлюсь, тем более люблю Норвегию…» Эти слова Грига, которые мы читаем в одном из его писем последних лет жизни, не расходились с действительностью. В это время еще более усилилось стремление композитора заниматься обработкой подлинных народных песен, самых ярких образцов норвежского фольклора. Григ возвращается и к старым записям времен путешествий с Буллем, делает переложения их для фортепиано, стремясь сохранить все особенности норвежского народного музицирования. Пишет Григ и оригинальные произведения.

15 июня 1903 года Григ праздновал свое шестидесятилетие. Со всех сторон поступали многочисленные горячие пожелания здоровья, счастья, долгих лет жизни, дружеские знаки любви и уважения. Он получил пятьсот телеграмм и писем из многих стран света. Композитор мог гордиться: значит, жизнь его не прошла даром, значит, он своим творчеством приносил людям радость…

В 1906 году Григ снова предпринимает большое турне: концерты в Праге, Лондоне, Амстердаме, а весной 1907 года — Берлин, Киль, Мюнхен. Это его последние выступления. В мае Григ возвращается в Норвегию, в Тролльхауген. Лето приносит ему мучительные страдания. Уснуть удается только с наркозом. В среду, 4 сентября 1907 года, ранним утром Грига не стало.

Николай Андреевич Римский-Корсаков родился 18 марта 1844 года в Тихвине. Отец, композитор Андрей Петрович, происходил из старинного дворянского рода. Его предки занимали видные посты в армии и администрации, начиная с прапрадеда контр-адмирала флота при Елизавете Петровне.

В шесть лет Ника, как звали его родные, начал заниматься музыкой, но учительницы попадались неинтересные, и занятия не увлекали.

Нике было 12 лет, когда отец привез его в Петербург и определил в морской кадетский корпус. Сбылась сокровенная мечта стать моряком. Занимался Ника усердно и ровно. И все же бытовавшие здесь нравы были ему чужды. Он страдал от бессмысленных занятий «фрунтом», муштры.

В этом же году он начал брать уроки по фортепиано у виолончелиста оркестра Александрийского театра Улиха. Занятия сводились, главным образом, к совместной игре в четыре руки. В 1858 году Ника начал учиться у известного пианиста Федора Андреевича Канилле. Педагог пришелся по душе. Под его руководством были сделаны первые опыты сочинительства. Однако старший брат — Воин Андреевич решил их прекратить, считая, что трата времени на музыку может неблагоприятно сказаться на учебе в корпусе. По-своему он был прав: 16-летний юноша потерял интерес к морскому делу. Музыка вторглась в его жизнь, отодвинув на второй план все остальное. А тут еще осенью 1861 года произошла встреча с Балакиревым, и молодой Римский-Корсаков стал участником балакиревского кружка. Он оказался вовлеченным в горячие обсуждения и споры. Юноша был счастлив, что его принимают как равного эти талантливые люди, увлеченные музыкой. Творческие радости были омрачены большим горем: умер отец. Римский-Корсаков тяжело пережил эту утрату.

А осенью 1862 года на петербургской пристани он простился с провожавшими его Балакиревым, Кюи, Канилле. Римский-Корсаков отправился в кругосветное плавание с твердым намерением продолжать заниматься композицией. Действительно, он сразу взялся за сочинение Анданте для симфонии на тему русской народной песни про татарский полон, предложенной Балакиревым. Это произведение он отправил на суд учителя и получил одобрительный ответ. Однако за время плавания Римский-Корсаков больше ничего не написал.

Радостным было возвращение на родину, где его ждали друзья-единомышленники. Римский-Корсаков оказывается, наконец, в том мире, который стал для него на всю жизнь единственным. Он много и с жадностью читает, играет на фортепиано, стремясь наверстать упущенное в плавании время. Дружеское внимание, поддержка старших членов «Могучей кучки» помогли Николаю Андреевичу почувствовать и себя их товарищем.

Римский-Корсаков усердно работал над Первой симфонией, дописывал ее, оркестровал, следуя указаниям Балакирева. В октябре 1865 года она была исполнена в концерте Бесплатной музыкальной школы.

В 1867 году Римский-Корсаков написал «музыкальную картину» «Садко» для оркестра, принесшую ему заслуженную славу. Молодого композитора пленила сказка о поединке гусляра с океаном-морем. Стоило приступить к сочинению, как ожили воспоминания о плавании на «Антаре»: картины бушующего моря и нежной зыби, фосфорического свечения океанских вод, черного южного неба с крупными, блестящими звездами. «Садко» — первая работа, в которой Римский-Корсаков по-настоящему почувствовал собственный творческий пульс. И его охватило желание одолеть высоты, казавшиеся еще недавно недоступными. Тогда зародилась и идея «Антара» — программного симфонического сочинения на сюжет восточной сказки.

В эти же годы к Николаю Андреевичу пришла большая любовь. В исполнении произведений членов кружка участвовали две очаровательные девушки — Александра и Надежда Пургольд. Римский-Корсаков все чаще бывает у Пургольдов. Он восхищается игрой Надежды Николаевны, и не только игрой. Ему нравится делиться с ней мыслями и жизненными планами.

Летом 1869 года, написав первый хор задуманной оперы, он поспешил на дачу к Пургольдам. Услышав в исполнении Надежды Николаевны пронизанную страхом и тоской мелодию, так странно диссонирующую с перезвоном колоколов, он окончательно понял, что будет писать «Псковитянку».

Мысль об этой опере неотступно преследовала его уже много месяцев. Написанная в начале 1860-х годов, но запрещенная к постановке, пьеса Мея «Псковитянка» привлекла внимание Балакирева и Мусоргского. Они настойчиво рекомендовали ее Римскому-Корсакову как основу для оперного либретто. Четыре года продолжалась работа над «Псковитянкой». Это было время до предела заполненное событиями, переживаниями. Многое изменилась в жизни Римского-Корсакова. Умер любимый брат — Воин Андреевич. Душевная близость, возникшая между ним и Надеждой Пургольд в первый год знакомства, постепенно выросла в нежную привязанность. В декабре 1871 года Надежда — милая, добрая девушка, с серьезным нежным лицом и задумчивыми глазами стала невестой Римского-Корсакова.

Разучивание оперы началось осенью 1872 года, когда Николай Андреевич и Надежда Николаевна вернулись из свадебного путешествия по Швейцарии и Северной Италии. В январе 1873 года состоялась премьера. Публика хорошо приняла оперу. За полтора месяца прошло десять спектаклей при полном зале.

Отшумели аплодисменты премьеры, жизнь вернулась в обычную колею. Дел было много. Еще в 1871 году Римский-Корсаков начал преподавать в консерватории. Только приступив к работе, Римский-Корсаков понял, насколько значительны пробелы в его музыкальном образовании. Как часто пытался он объяснить это друзьям. Но ничего не получалось. Его длительный и нелегкий труд по техническому совершенствованию в 1873–1878 годах, неотделимый от освоения классического наследия, не встретил понимания балакиревцев. Стасов и Мусоргский, горячие поборники эстетических принципов «Могучей кучки», расценивали это как предательство. Мрачные прогнозы балакиревцев будто оправдались, техническое перевооружение не принесло ожидаемых плодов. Новая, Третья симфония, впервые исполненная под управлением автора в феврале 1876 года в зале Дворянского собрания, была встречена сдержанно и публикой и прессой. Не лучшая участь постигла и созданный в 1875 году струнный квартет. По-видимому, новая композиторская техника еще довлела над его стилем письма, мешала свободному полету вдохновения. Композитор страстно мечтал о том, чтобы писать легко, непринужденно. И вот пришло вдохновение, в ярком и пестром наряде чудесной украинской народной песни, вместе с благоуханием теплой южной ночи, серебристым сиянием месяца над зеркальной гладью прудов; пришло прямо со страниц поэтичнейших гоголевских, рассказов «Вечера на хуторе близ Диканьки». Римский-Корсаков хорошо знал «Майскую ночь», не раз читал в детстве, слушал у Балакирева, где любили читать Гоголя вслух, упивался вместе со своей невестой замечательной поэмой в прозе.