Из драматических произведений на конкурс принимались только трагедии, драмы и комедии, имевшие не менее трех действий. Написанные прозой или стихами, они должны были быть оригинальными, а не переводами, переделками или подражанием иностранным пьесам. Содержание таких произведений должно было быть заимствовано из отечественной истории (из старинной жизни) или современного русского быта. По своему слогу и развитию сюжета пьеса должна была соответствовать главным требованиям драматургического искусства и строгой критики, поэтому при присуждении премий обращалось внимание на их безусловные литературные достоинства, а не на их относительное значение.

Для рассмотрения драматических произведений, представленных на соискание Уваровских премий, назначалась комиссия из 7 действительных членов Академии наук, которые в помощь себе могли выбрать рецензентов из числа известных русских писателей того времени. Другая комиссия, тоже из 7 действительных членов Академии наук, назначалась для обсуждения всех остальных сочинений. По своему усмотрению она тоже могла приглашать посторонних рецензентов: мнение каждого из них считалось равным с голосом члена комиссии. Большой премии удостаивались сочинения, получившие в обеих комиссиях не менее двух третей одобрительных голосов.

Торжественное заседание Академии наук назначалось на 25 сентября – в день Святого Сергия, на который приходились именины С.С. Уварова. На нем зачитывался отчет о присуждении всех премий, а также вскрывался пакет с именем автора, который удостаивался поощрительной награды. На этом же заседании объявлялись темы новых исследований для соискания поощрительных премий. Например, ими могли быть изучение истории русских княжеств, исторические отношения польского народа и государства к русскому племени, исследование мореплавания у славянских народов до XIII века, составление комментариев на договоры великих киевских князей с Византией и т. д.

До начала XIX века страны Востока обходились без орденов и медалей в европейском понимании этих слов. Однако это не значит, что в восточных странах наград не существовало, просто они были другими. Чаще всего повелители жаловали своим приближенным сабли, земли, халаты и т. д.

Еще с древних времен в Китае стало складываться особое отношение к головному убору. Одни шапки носили явные следы северного происхождения, другие относились к южной культуре, а третьи являлись результатом слияния обоих типов. Например, к северным относились головные уборы, которые обозначались иероглифом «бянь». Первоначально такие шапки кроили из кожи в виде клиньев, потом эти клинья сшивали и получался своего рода колпак. Обычно к такому колпаку пришивали более или менее широкий околыш. Количество швов между клиньями такой шапки, как и ряды украшавших ее нефритовых шариков, имели иерархическое значение.

Старинный иероглиф «гуань» (шапка) имеет и еще одно значение – «первенство», главенствующее положение. Головной убор в Китае соотносился прежде всего с должностью, а уж потом с чиновником, который эту должность занимал. Поэтому когда китайцы говорят «уйти, повесив шапку на гвоздь», это означает отставку какого-нибудь государственного чиновника. Когда же два счастливчика хотят поздравить друг друга с назначением, то они «радуются, пощелкивая по пружинящим «ушкам» на шапке коллеги».

Поздравляя с получением новой должности и в знак пожелания повышения по службе, в Китае было принято изображать петуха, гребешок которого символизировал головной убор чиновника. Такой убор был важнейшей принадлежностью официального китайского костюма, так как именно в нем отражался статус его владельца. Шапка чиновника 1 класса украшалась рубиновым шариком, чиновника 2 класса – коралловым шариком, 3 класса – сапфировым; головной убор чиновника 4 класса украшался шариком из опала, 5 класса – белым прозрачным, 6 класса – матовым. Чиновники 7, 8 и 9 классов имели на шапках бронзовые шарики. Для провинившегося чиновника существовало и наказание – на время с его шапочки снимали шарик.

Головной убор самого китайского императора весь состоял из символов и представлял собой сложную конструкцию, причем довольно тяжелую. Это была весьма своеобразная корона, спереди и сзади которой на 12 шелковых нитях свисали яшмовые бусины пяти различных цветов. Занавесь заслоняла императора от всего дурного, на что мог случайно упасть его взгляд. Отрезы шелка справа и слева загораживали уши императора от злых наветов и неучтивых речей; приподнятый передний край тульи означал, что власть правителя простирается над всеми подданными Поднебесной империи.

В зависимости от ранга китайские чиновники отличались и халатами с чрезвычайно своеобразными буфанами – квадратами, которые вышивались или нашивались на спину и грудь. Они являлись знаками различия 9 рангов гражданских и военных чиновников Китая. Обычай вышивать на груди и спине изображения животных и птиц, как отмечают в своем исследовании Л.П. Сычев и В.Л. Сычев[66], идет еще от времен монгольского господства. В эпоху правления династии Мин эти вышивки развились в определенную систему знаков отличия, которая с небольшими изменениями сохранилась до династии Цин.

Девяти рангам китайских чиновников соответствовали изображения девяти различных птиц: на буфане чиновника первого ранга изображался журавль, второго – золотистый фазан, третьего – павлин, четвертого – дикий гусь, пятого – серебристый фазан, шестого – белая цапля, седьмого – утка-мандаринка, восьмого – перепелка. Чиновник низшего класса довольствовался вышитой на буфане сорокой.

На буфанах военных чиновников изображались реальные или фантастические животные, символизировавшие храбрость и силу. На буфане офицера первого класса вышивалось фантастическое животное цилинь, второго – лев, третьего – леопард, четвертого – тигр, пятого – медведь, шестого – тигренок, седьмого и восьмого – носорог, девятого – фантастическая морская лошадь.

Каждый чиновник всегда боялся, что попадет в немилость и вместо награды получит шелковый шнурок. Пояснений не требовалось, и несчастный сам безропотно приводил смертный приговор в исполнение.

На халатах императоров и наследников престола были вышиты или вытканы драконы с пятью когтями – луны, отсюда и название халата – лунпао. На одежде придворных вышивались драконы с четырьмя когтями – маны, поэтому их халаты назывались манпао. В законах отмечалось, что императоры в виде награды могли даровать сановникам право носить халат с изображением драконов с пятью когтями, но название такой одежды все равно оставалось прежним.

Кроме драконов, подол императорского халата украшали символические изображения волн и глубины моря: в волнах плавали драгоценности, а в центре (спереди и сзади) и по бокам из них поднимались трехглавые горы. Все пространство халата вокруг драконов заполняли «пятицветные благовещие облака». Таким образом, украшения императорских халатов представляли собой картину мироздания.

В середине XIX века на заседании Археолого-нумизматического общества Санкт-Петербурга профессор З.Ф. Леонтьевский рассказывал об одной китайской медали, которую считал правильнее называть значком. Сами китайцы называли такие медали «пай-цзы» – марка или дощечка, которую выдавали поденщикам за доставку на место грузов, чтобы по окончании работы плата соответствовала установленной цене за количество тяжелых вещей, перенесенных с одного места на другое.

Подобные медали-марки, сделанные из желтой меди, выдавались и носильщикам императорских носилок, которые следовали за повелителем Поднебесной империи и по очереди сменялись в определенных местах. Марку-медаль, прикрепленную к шнурку, носили на поясе, чтобы носильщиков можно было отличить от других служителей и чтобы никто другой не взялся не за свое дело и не нарушил движение носилок. Императорские носилки несли так бережно и покойно, что вода в поставленной на них чашке (с краями наравне) не расплескивалась.