С годами в китайской бюрократической практике вежливость стала не просто необходимым атрибутом, но едва ли не обрядовой формой, доведенной до изощрения, что в Европе воспринималось с иронией и вошло в поговорку: «китайские церемонии».

Конфуций считал, что путь к совершенству, к дао начинается с поэзии, определяется «ли» и завершается музыкой.

Выражение «ли», так же как и «жэнь», — основное в концепции Конфуция и тоже не имеет однозначного эквивалента в европейских языках.

Первоначально оно означало обувь, надеваемую при совершении религиозных обрядов, отсюда и два исходных значения, установленные предписания поведения (приличие) и ритуал (этикет). В понимании Конфуция «ли» — руководящий принцип, призванный устанавливать гармонические отношения между людьми.

Понятия «ли» и «жэнь» родственны — оба предполагают человечность, гуманность Люди, обделенные качеством «жэнь», не могут обладать «ли» и действовать в согласии с ним. Он говорил: «Почтительность без «ли» приводит к суетливости, осторожность без «ли» приводит к боязливости; смелость без «ли» приводит к смутам, прямота без «ли» приводит к грубости. Если государь должным образом относится к родственникам, в народе процветает человеколюбие. Если государь не забывает о друзьях, в народе нет подлости». И наконец, как обобщающий вывод: «Если в верхах соблюдают «ли», народом легко управлять».

Понятие «ли» подразумевало не только правила благопристойности в самом широком смысле слова, но и важнейший принцип политики как искусства руководить государством, как критерий практических действий, как раскрытие существа формулы Конфуция: «Управлять — значит поступать правильно». Оно вошло в повседневную лексику китайцев, обозначая норму поведения в семье, в кругу друзей и знакомых, взаимоотношения руководителей и подчиненных.

Соединение идей о гармонично упорядоченном обществе и идеальном (благородном) человеке составило цельное учение, получившее название конфуцианства. «Учитель редко говорил о выгоде, воле неба и человеке. Он не вдавался в пустые размышления, не был категоричен в своих суждениях, не проявлял упрямства и не думал о себе лично».

Древнегреческий философ, представитель ионийской школы. Считал первоначалом мира огонь, который также есть душа и разум (логос); путем сгущения из огня возникают все вещи, путем разряжения в него возвращаются. Высказал идеи о непрерывном изменении, становлении («все течет», «в одну реку нельзя войти дважды»), о том, что противоположности пребывают в вечной борьбе. Основное сочинение: «О природе».

Примерно с середины III века до н. э. в основу принятого в Древней Греции летосчисления легло проведение Олимпийских игр; первые игры, согласно преданию, состоялись в 776 году до н. э. Древние греки считали, что человек достигает физической и духовной зрелости к сорока годам, и называли этот период жизни человека «акме». Согласно Диогену Лаэртскому, «акме» Гераклита приходится на 69-ю Олимпиаду (504–501 годы до н. э.). Это значит, что Гераклит родился около 544–541 годов до н. э. Согласно этимологии, имя «Гераклит» происходит от имени богини Геры и слова «славный», «прославленный», то есть означает нечто вроде «Гераслав». Диоген Лаэртский сообщает, что по одной версии отца Гераклита звали Блосоном, а подругой — Гераконтом. Сам Диоген склонен считать первую версию более достоверной. Все источники единодушно утверждают, что Гераклит происходил из малоазийского греческого города-государства Эфеса.

Эфес входил в число двенадцати ионийских полисов и был основан в XI веке до н. э. Название «Эфес» город получил по имени одной из мифических амазонок. Эфес располагался в плодородном районе реки Каистрос, впадающей в Каистрийский залив (ныне залив Кушада, северо-западнее острова Самос). Эфес вместе с другими полисами греческого мира прошел через процесс демократизации; власть перешла от царского и аристократических родов к демократическим слоям населения, что имеет прямое отношение к Гераклиту Эфесскому. Он происходил из царского рода Катридов. Однако в то время уже не только не мог притязать на связанные с его родословной привилегии, но и по собственной воле отказался даже от тех привилегий, которые все еще полагались представителям свергнутых царских родов или потомков аристократии. В одном из источников говорится, что из-за «гордыни» Гераклит уступил своему брату царский титул, который он должен был унаследовать от своего отца. Большинство исследователей считает это сообщение правдоподобным.

Относительно же мотивов остается только догадываться. Некоторые ученые полагают, что Гераклит отказался от сана царя в знак протеста против торжества демократии в Эфесе. Отречение позволило Гераклиту «влиться, на равных правах с прочими «лучшими» гражданами, в гущу политических событий. «Рассказывают, что Гераклит убедил тирана Меланкому сложить с себя власть. Обычно исследователи не доверяют этому сообщению, в частности, выражают сомнение относительно существования в Эфесе в эпоху Гераклита самого тирана Меланкомы. Другие же, напротив, ссылаясь на Геродота, согласно которому персидский полководец Мардоний низложил (в 492 году до н. э.) всех ионийских тиранов и установил в соответствующих городах демократическое правление, полагают, что в Эфесе при персидском владычестве правил тиран, по-видимому, Меланкома, который, как и остальные ионийские тираны, был свергнут Мардонием.

Гераклит, которому было около 28 лет и который жаждал развернуться, возможно, и убедил Меланкому сложить с себя власть в пользу Гермодора. Но Гермодор правил недолго. Все попытки установить роль Гермодора в истории Эфеса и причины его изгнания не дали результатов. Сам же Гераклит сообщает: «Следовало бы всем взрослым эфесцам удавиться и оставить город подросткам, ибо они изгнали Гермодора, мужа меж них наиполезнейшего, сказав: «Пусть не будет среди нас ни один наиполезнейшим, а если такой найдется, да будет он на чужбине и с чужими».

Гермодор, возможно, претендовал на единоличное правление. В этой связи исследователи обращают внимание на высказывания Гераклита, в большинстве случаев одобряющие единоличную форму правления. Как бы там ни было, само изгнание Гермодора могло произойти в условиях демократии. Резко отрицательная реакция на изгнание Гермодора — не единственный случай, говорящий о неладах Гераклита со своими согражданами. Вот что мы читаем в другом фрагменте. «Да не покинет вас богатство, эфесяне, чтобы видно было, насколько вы порочны». В те времена ученые, философы нередко селились при храмах, которые охотно предоставляли мудрецам жилище. Но вместе с тем от греческих ученых, философов, что относится и к Гераклиту, не требовалось ни выполнения жреческих обязанностей, ни подражания образу жизни жрецов.

Живя при храме, Гераклит, согласно свидетельствам, иногда играл с детьми в кости и в другие детские игры, иногда предавался «праздным» размышлениям. Заставшим его за игрой в бабки эфесянам он сказал: «Чему вы, порочнейшие, удивляетесь? Разве не лучше заниматься этим, чем среди вас вести государственные дела?». У Диогена же сказано, что философ отклонил требование эфесян составить для них законы на том основании, что у них укоренилось «дурное правление». Если за этими легендами скрывается какое-то зерно исторической правды, то оно сводится, пожалуй, к следующему: Гераклит, как и все мыслители периода греческой классики, был прежде всего политическим деятелем, находясь в гуще государственной и общественной жизни Эфеса, он проявлял живой интерес к социальным переменам и политическим событиям своего времени. Словом, Гераклит был «полисным» греком, а это значит — «прирожденным» политиком.

Вполне возможно, однако, что неудачи на политическом поприще, гнев и досада на своих сограждан заставили его (по всей вероятности, в зрелом возрасте или в конце жизни) уйти с политической арены и отказаться от участия в государственных делах. Греки дивились — потомок царского рода выбрал путь бедности и размышлений. Но о Гераклите-мудреце они нередко вспоминали и в связи с серьезными для города обстоятельствами. Так, эфесцы, признав его одним из выдающихся мудрецов, полагали, что он может дать Эфесу наиболее мудрое законодательство. По свидетельству Диогена Лаэртского, когда эфесцы «просили его дать им законы, он пренебрег их просьбой, сославшись на то, что город уже во власти дурного государственного устройства».