— Вовсе нет, — покачал головой Тэнго. — Очень даже неплохо. Так держать!

— Слава-богу.

Тэнго не лукавил. Хотя ответы Фукаэри были односложными и начисто лишены подробностей, в целом «интервью» выходило почти идеальным. Она отвечала сразу, не задумываясь ни на секунду. Смотрела на собеседника в упор и отвечала, не моргнув глазом. Это производило впечатление. И сами ответы были честные. Без желания одурачить, без намеков и скрытых подтекстов. Но то, что она действительно хотела сказать, оставалось для собеседника непонятным. Именно этого Тэнго и добивался. Произвести на публику впечатление, но так ничего толком и не сообщить. Дымовая завеса.

— Твое любимое произведение?

— «Повесть-о-доме-тайра».

Прекрасный ответ, отметил Тэнго.

— И что ты там любишь больше всего?

— Всё.

— А еще какие книги нравятся?

— «Сказания-о-былом-и-современном»[45].

— А современных книг не читаешь? Фукаэри немного подумала.

— «Пристав-сансё»[46].

Замечательно. «Пристава Сансё» Мори Огай написал в начале двадцатых. В ее представлении — современная литература.

— Чем увлекаешься?

— Слушаю-музыку.

— Какую?

— Баха-люблю.

— А что именно?

— Ха-тэ-ка, — сказала Фукаэри. — С-846-по-893. Тэнго напряг память.

— «Хорошо темперированный клавир», части первая и вторая?

— Да.

— Но почему ты называешь их цифрами?

— Так-легче-запомнить.

Математики называют «Клавир» музыкой небесных сфер, вспомнил Тэнго. В нем задействованы все мажорные и минорные тональности нотного стана. В каждой части по двадцать четыре произведения, вместе — сорок восемь прелюдий и фуг. Идеальный законченный цикл.

— А кроме этих?

— Ха-тэ-ка-244.

Что скрывалось у Баха под номером 244, Тэнго не помнил. Все-таки музыка, написанная под номерами, крайне плохо воспроизводится в голове.

И тут Фукаэри запела.

На несколько секунд Тэнго потерял дар речи. Хотя мелодию Фукаэри выдерживала не совсем точно, ее немецкое произношение казалось практически безупречным.

— «Страсти по Матфею»? — узнал Тэнго. — Так ты и слова заучила?

— Я-не-учила.

Тэнго попытался что-то сказать, но слова застряли в горле. И он переключился обратно на список вопросов.

— У тебя есть парень?

Она покачала головой.

— Почему?

— Не-хочу-забеременеть.

— Но ведь можно встречаться с парнем и при этом не беременеть.

Фукаэри поморгала, но ничего не ответила.

— А почему ты не хочешь забеременеть? — попробовал уточнить Тэнго.

Но девушка молчала как рыба. Тэнго сообразил, что сморозил лишнее.

— Ладно! Хватит, пожалуй, — сказал он, закрыл блокнот и спрятал в портфель. — Бог его знает, о чем еще тебя спросят. Отвечай, как захочешь. У тебя хорошо получается.

— Слава-богу, — с облегчением отозвалась Фукаэри.

— Считаешь, готовиться к интервью не имеет смысла?

Фукаэри еле заметно кивнула.

— Тогда одна просьба, — сказал Тэнго. — О том, что текст «Воздушного кокона» переделывал я, рассказывать не нужно. Ты меня понимаешь?

Фукаэри кивнула дважды.

— Я-сама-написала.

— Кто бы что ни говорил, эта история — твоя и больше ничья. С самого начала так было, есть и будет.

— Я-сама-написала, — повторила она.

— А то, что в итоге получилось, ты видела?

— Мне-адзами-прочитала.

— Ну и как тебе?

— Ты-классно-пишешь.

— То есть, хм… тебе понравилось, что ли?

— Как-будто-я-сама-написала.

Тэнго посмотрел ей в глаза. Она поднесла к губам чашку и отпила глоток. Ему снова понадобилось усилие, чтобы не пялиться на ее грудь.

— Очень рад это слышать, — признался Тэнго. — Над твоим романом я работал с большим удовольствием. И конечно, с огромным напряжением. Сложнее всего было сделать так, чтобы после всех необходимых изменений эта история все-таки осталась твоей. Потому то, что тебе понравился результат, для меня очень важно.

Фукаэри молча кивнула. И, словно для того, чтобы в чем-то убедиться, потрогала себя за мочку уха.

Подошла официантка, подлила в стаканы воды. Тэнго сделал глоток, откашлялся. И, собравшись с духом, произнес:

— У меня к тебе личная просьба. Если ты, конечно, не возражаешь…

— Какая-просьба.

— Не могла бы ты одеться для пресс-конференции так же, как сейчас?

Фукаэри взглянула на Тэнго, не понимая, о чем он. И оглядела собственную одежду. С таким видом, будто впервые заметила, во что одета.

— Надеть-то-же-самое, — уточнила она.

— Ну да. Те же вещи, что и сегодня.

— Зачем.

— Затем, что они тебе очень идут. Ну то есть в этом свитере у тебя очень красивая грудь; насколько я могу судить, все журналисты только и будут ее разглядывать, а стало быть, особо каверзных вопросов задавать уже не станут. Разумеется, если ты не против. В принципе, одевайся во что угодно. Я совсем не настаиваю.

— Что-мне-надеть-выбирает-адзами.

— Так ты не сама выбираешь?

— Мне-все-равно-что-носить.

— Значит, сегодня твою одежду тоже выбирала Адзами?

— Сегодня-тоже.

— Тебе она очень идет.

— В-этом-свитере-у-меня-красивая-грудь, — спросила Фукаэри.

— Именно. Просто обалденная.

— Свитер-хорошо-облегает-лифчик, — уточнила она, глядя на Тэнго в упор.

Он почувствовал, что краснеет.

— Ну, не знаю, где там что облегает, но как бы сказать… — Тэнго запнулся. — Нужный эффект производит.

Фукаэри не сводила с него глаз.

— Охота-все-время-пялиться, — поняла она.

— Вынужден признать, — осторожно ответил Тэнго.

Она оттянула ворот свитера, заглянула под него. Очевидно, проверяя, какое на ней сегодня белье. И долгим взглядом, будто рассматривая диковинную зверушку, окинула покрасневшего Тэнго.

— Ладно, — пообещала она наконец. — Сделаю-как-ты-хочешь.

— Спасибо, — ответил Тэнго.

На этом их встреча закончилась.

Он проводил ее до Синдзюку. Мужчины на улицах уже скидывали пиджаки, а женщины разгуливали в платьях без рукавов. Шум толпы и клаксоны автомобилей сливались в единый и плотный рев мегаполиса. Суетливый ветерок раннего лета выскакивал из переулков, освежая собой все и вся. И откуда он только берется, удивлялся Тэнго, этот запах свежей природы на асфальте каменного Синдзюку?

— Ты домой? — спросил Тэнго.

Все электрички забиты битком, и возвращаться до Футаматао ей было бы слишком непросто.

Фукаэри покачала головой.

— В-квартирку-на-синано.

— На Синано? — повторил Тэнго. — Ты там ночуешь, когда задерживаешься?

— Когда-дом-далеко.

Всю дорогу до станции она снова держала Тэнго за руку. Совсем как ребенок, что цепляется за родителя, боясь потеряться. Но все-таки от осознанья того, что его держит за руку такая красавица, сердце Тэнго билось немного быстрей, чем обычно.

Лишь когда они добрались до станции, Фукаэри отпустила его ладонь. И купила в автомате билет до Синано.