Но как бы там ни было, завтра пятница. Приедет подруга. А значит, до этого нужно успеть проводить Фукаэри.

Фукаэри проснулась в третьем часу. Приплелась в пижаме на кухню. Налила в большой стакан воды, залпом выпила. И, потирая глаза, села за стол напротив Тэнго.

— Я-мешаю, — спросила она. Как всегда, без знака вопроса.

— Да нет, — ответил Тэнго. — Совсем не мешаешь.

— Что-пишешь.

Тэнго захлопнул блокнот, положил ручку на стол.

— Так, ничего серьезного, — сказал он. — Все равно уже собирался заканчивать.

— Можно-здесь-посидеть, — попросила она.

— Давай. Я, пожалуй, немного вина выпью. Ты чего-нибудь хочешь?

Фукаэри покачала головой.

— Просто-здесь-посидеть.

— Конечно, сиди. Мне вот тоже не спится.

Пижама Тэнго оказалась ей чересчур велика, рукава пришлось закатать по локоть, а штанины по колено. Всякий раз, когда девушка наклонялась, в разрезе пижамы хорошо было видно ее роскошную грудь. От одной лишь мысли, что Фукаэри в его пижаме, у Тэнго перехватывало дыхание. Открыв холодильник, он достал бутылку и вылил остаток вина в стакан.

— Есть не хочешь? — поинтересовался он. По дороге к нему они зашли в ресторанчик и съели по тарелке спагетти. Порции были совсем небольшие, да и времени с тех пор прошло уже будь здоров. — Если что, могу настрогать каких-нибудь сэндвичей.

— Есть-не-хочу, — ответила Фукаэри. — Лучше-почитай-что-написал.

— То, что сейчас написал? — уточнил он.

— Да.

Тэнго взял со стола ручку, повертел в пальцах туда-сюда. В его огромной ладони ручка выглядела совсем крошечной.

— Незаконченных и неотредактированных текстов я никому не показываю. Прости, но такой у меня бзик.

— Бзик.

— Личное решение, которое нельзя нарушать.

Несколько секунд Фукаэри смотрела на Тэнго не отрываясь.

— Тогда-другую-книжку.

— Любишь, когда тебе читают перед сном?

— Да.

— Наверно, сэнсэй тебе много книг прочитал?

— Потому-что-не-спит-до-утра.

— А «Повесть о доме Тайра» тоже он читал?

Фукаэри покачала головой.

— Слушала-на-кассетах.

— Столько раз, что запомнила наизусть? Но это же очень долгая история.

Она развела руки в стороны — видимо, показывая целую стопку кассет.

— Страшно-долгая.

— И какую же главу ты читала на пресс-конференции?

— «Бегство-ёсицунэ».

— Род Тайра уничтожен, а Ёсицунэ сбегает от Ёритомо в новую столицу, Киото? — припомнил Тэнго. — И у победившего рода Минамото начинаются внутренние раздоры…

— Да.

— А что еще ты оттуда помнишь?

— Назови-любую-главу.

Тэнго прокрутил в голове основные события эпопеи.

— «Битва в заливе Данноура»[52], — произнес он.

Сосредотачиваясь, Фукаэри замолчала секунд на двадцать. И наконец раскрыла рот.

Слушая эту историю с закрытыми глазами, Тэнго и в самом деле представил, что внимает слепому монаху, перебирающему струны бивы[54]. Конечно, он знал, что «Повесть» создавалась как устный эпос, но только сейчас впервые ощутил на себе магическое воздействие этого жанра. Очевидно, вот так, как прочла сейчас Фукаэри, исполняли подобные тексты восемь веков назад. Без акцентов, пауз и интонаций, однако стоило истории начаться, как мощный голос сказителя раскрашивал любые эпизоды богаче любой палитры. В какой-то момент Тэнго даже подумал, уж не вселилась ли в Фукаэри чужая душа. Жесточайшая морская битва 1185 года, случившаяся в проливе Каммон, разворачивалась перед его закрытыми глазами яркой, отчетливой панорамой. Вот нянька, поняв, что их род обречен, берет на руки юного императора и прыгает с корабля в воду. Вот фрейлины, дабы не достаться на поруганье врагу, решают следовать за ними. А Томомори, скрывая боль и отчаяние, шутками пытается их в этом решении подбодрить. Дескать, останетесь на борту — окажетесь в аду еще при жизни. Не лучше ли сразу свести с такой жизнью счеты?

— Дальше-читать, — спросила Фукаэри.

— Да нет… Пожалуй, этого хватит, спасибо, — только и выдавил Тэнго. Теперь он понимал, отчего так оторопели журналисты на пресс-конференции. — Но как же тебе удалось запомнить такой огромный текст?