– Вот именно! А я не просто жить должна, но и вернуть Тьме былую славу и мощь.

Кстати… а они вообще были? В смысле, слава и мощь?

– Во времена своей славы Тьма занимала территории раза в три более того, что ты увидела, когда ступила на эти земли, – ответил на мой вопрос Дубняк. – И войско имела достаточное, чтобы отражать нападения Светлых сил.

– Всего в три раза? – разочаровалась я. – Это не серьезно. В некоторых мирах Тьме полмира принадлежит. А то и побольше.

– Сие нашему миру и не снилось, – завистливо вздохнул Дубняк. – Мыслишь завоевать подобное величие?

– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом! – фыркнула я. – Но я наперед загадывать не люблю. Я еще слишком мало знаю и об этом мире, и о возможностях Светлых. Да и нет у меня, честно говоря, желания стать великим завоевателем. Другое дело, Свет просто может не оставить мне выхода. Тьма должна стать настолько сильной, чтоб Светлые силы не лезли нападать на нее по поводу и без повода. И вообще… раз они такие белые и пушистые… чего они постоянно воевать лезут? Не их ли дело провозглашать мир во всем мире?

– Само существование Тьмы кажется им угрозой. И тому есть не мало причин, – возразил Дубняк. – Свет никогда не отступится от своих идеалов. И своих намерений.

– Но согласись, это как-то не правильно, когда Светлые сами нападают! Я еще понимаю, если бы они защищались… но ведь это же просто агрессоры какие-то!

Мало ли какими благими целями они прикрывают свои действия, суть-то остается неизменной!

– Токмо Свет все одно остается правым и великим!

– Ну и где справедливость? – возмутилась я. – Что бы ни делала Тьма, это плохо, а что бы ни вытворял Свет, это хорошо? Что за двойные стандарты? Должны же быть какие-то пределы? Должно быть что-то, чего Свет не может себе позволить?

Предательство, ложь, жестокость?

– Во имя светлой цели можно все, – не порадовал меня Дубняк.

– Тогда чем же отличаются в данном мире Свет и Тьма? Названием? – не поняла я. – Или только тем, что Свет не может создавать монстров?

– Коль госпожа не будет жечь землю да людей в рабство угонять, так токмо монстры и будут отличием, – вздохнул Дубняк. – Раньше-то иначе было.

– А теперь будет по-другому! – решила я. – Раз уж в данном мире Свет присвоил себе часть отличительных особенностей Тьмы, так почему бы и мне не поступить аналогичным образом? Я присвою себе некоторые привилегии Света.

– Ох, и взбесится же Дандромеда Великолепная! – хмыкнул Дубняк.

– А кто это? – не поняла я.

– Ну как же? Владычица Света.

– Постой… что значит "Владычица"? Насколько я помню рассказы Таштена, подобный титул может носить только мужчина, причем с королевской кровью в жилах.

– Так все королевские роды были истреблены еще в последнюю войну. Остались только незаконнорожденные потомки, да и тех мало, – объяснил Дубняк. – Дандромеда – одна из них. В ней наибольшее количество королевской крови. И если она родит наследника, тот вполне может стать истинным Владыкой. А пока мужчина с королевской кровью Светом так и не найден, данный титул носит Дандромеда, которую ее подданные величают матерью всего живого и покровительницей людей.

– Оба-на! И кто ж ей такой титул сногсшибательный придумал? Неужто благодарное человечество? Ни в жизнь не поверю! Похоже, у дамы прогрессирующая мания величия с повышенным тщеславием.

– Ну, судя по тому, что благодарное человечество периодически награждает ее разными орденами… – колыхнул ветками Дубняк.

– Понятно! – расхохоталась я. – Так эта ваша Дандромеда еще и последовательница незабвенного Леонида Ильича?

– Кого?

– Неважно! – отмахнулась я. – Главное, что мне теперь все понятно. И почему Светлые силы не брезгуют никакими способами, и почему гнездо Тьмы не раздавили окончательно. Величие правителя постоянно должно чем-то подпитываться. А для удовлетворения собственных амбиций люди готовы пойти на многое. И принципами пожертвовать, и внешнего врага сохранить, чтобы было на кого свалить все неудачи.

– Уверены многие, что кабы не было Тьмы, жили бы они в золотом веке благополучия, – поведал мне Дубняк. – Однако ж есть поверье, что Тьму окончательно уничтожить невозможно. Будто приведет это к концу мира. И даже пророчество какое-то по этому поводу есть.

– И чего только люди не придумают! – фыркнула я.

Разговор с Дубняком определенно повысил мое настроение. Теперь я точно знала, что нападения сил Света в ближайшее время ожидать не стоит. И что у меня есть время привести в порядок собственный замок. Заставить призраков постирать саваны и почистить цепи, приказать слугам отмыть засиженные мухами потолки (у мух привычка такая – гадить на земле, а зад вытирать об лампочки), прочистить дымоходы и выкинуть куда подальше висящую на парадном месте картину неизвестного, вообразившего себя художником. Тот бред, который был на ней изображен, не приснился бы ни одному, даже самому обкурившемуся абстракционисту ни в одном из страшных снов. Да, еще неплохо было бы привести в порядок и единственные имеющиеся в замке рыцарские доспехи. Вдруг пригодятся? На них даже вековая пыль не осела, поскольку стояли они относительно аккуратно, прикрытые сверху ветошью.

Я даже сперва не поняла – что это за статуя свободы в тулупе? Но откопав шлем, воодушевилась. Доспехи были сделаны из какого-то темного, почти черного металла и украшены позолотой. Они великолепно сохранились и выглядели внушительно.

Разумеется, мне тут же захотелось собрать тяжелые доспехи и попытаться их надеть.

Или хотя бы поднять. Ни то, ни другое у меня так и не получилось. Рыцарское облачение было слишком тяжелым. И очень большим. То, что доспехи изрядно мне велики, было видно даже невооруженным глазом. Ну и ладно! Я же не собиралась становиться рыцарем. Зато у меня теперь есть подарок, который я могу преподнести Темному Владыке, когда того найду. Доспехи выглядят шикарно, как раз для какого-нибудь Черного короля, ибо они, обычно, обладают довольно хорошим вкусом.

– К вам посетитель, госпожа! – оповестил меня Дубняк.

Уже? Неужто кто-нибудь из разбойников, прослышав обо мне, решил ко мне присоединиться? Я торжественно выплыла в огромный зал для приемов, уже отмытый, но пока еще пустой, и решила принять первого визитера здесь. Хм… не больно-то он похож на разбойника. Скорее, на какого-нибудь ученого. Или библиотекаря.