16 декабря, суббота. Зависание близ г. Хрутфонтейн

Мы ночевали в палатке на выезде из городка Отживаронго. Утром нам удалось уехать в следующий город, Хрутфонтейн, а после этого мы застряли. Целые сутки — всю оставшуюся часть 16-го декабря, а также утро 17-го мы проторчали на трассе. Машин было много, но останавливались одни деньгопросы, и мы никак не могли уехать по-научному.

Нигде, даже в самых бедных странах, такого не наблюдалось! Ездили и в Судане, и в Эфиопии, и по многим странам Азии и Африки нераздельной тройкой, пятёркой, шестёркой, и если не первая, то вторая или третья машина увозила нас. Здесь же, в одной из процветающих стран, проезжают с безразличным лицом сотни водителей, и лишь некоторые из них, обуреваемые жаждой наживы, останавливаются. И это потрясает! Никто из нас — ни я, ни Шарлаев, ни Костенко — пока не встречали такого явления в своей практике. Конечно, есть деньгопросы и в Иране, и в Судане, и в Эфиопии, но если правильно объяснить сущность — всё будет ОК.

Сегодня мы вновь стали свидетелями аварии. Едет белый мистер на легковушке с большим прицепом. Мы голосуем: "Эй, подвези!" — "Не могу, поворачиваю," — показывает жестом он. "Куда, интересно, он поворачивает? — думаем мы, — Дорога прямая до горизонта!" Оборачиваясь, провожаем «поворачивающую» машину взглядом. Тут он и впрямь начинает поворачивать: тяжёлый прицеп занесло, машина ушла в кювет и с грохотом перевернулась на бок, подняв тучу пыли, метрах в ста позади нас. Мужик не пострадал и тут же вызвал себе подмогу, другую машину, которая приехала вскоре и вытянула обратно на трассу сперва прицеп, а потом всё остальное.

Сделав перерыв в ожидании машин, мы сходили в город (супермаркет и еда — это вкусно, как всегда), вечером жгли костёр из колючек, кипятили чай и ели очень большой хлеб, в общем, радовались как могли и качались, как на качелях, в пустой бочке для мусора — тут, как и в Ботсване, они стоят повсюду.

Зависание на трассе было для нас дивно. Или здесь не принято ездить в тройках? Или мы совсем расслабились в Судане, в Кении, в Танзании, привыкнув, что если не первая, то вторая машина останавливается и везёт? Как тогда будем ездить в России?

17 декабря, воскресенье. Хрутфонтейн — Багани

Наше сидение под Хрутфонтейном позорно затянулось. Но наконец нам повезло — удалось отправить Олега Костенко на переполненной машине с гражданами ЮАР. Машина шла быстро, и у Олега были все шансы попасть на сегодняшний конвой в 15.00 из Багани, ну а мы приехали в Багани немного позже, в большом пустом кузове быстрого грузовика, и были вынуждены ночевать здесь в ожидании утреннего конвоя.

* * *

Багани — маленькая деревушка, на самом севере страны. Мы с Вовкой прячемся от дождя под козырьком местного «ресторана». Здесь большая часть жилищ уже не в таком европейском стиле, как в центре страны, — а обычные африканские хижины. В обилии, однако, бары, люди пьют и танцуют под музыку. Еда здесь дорога — один хлеб весом полкило стоит $0.6, и всё остальное на том же уровне. Интересно, что некоторые африканские столицы, вроде Лусаки, Габороне и Виндхука, дешевле в плане еды, чем окрестные поселения; а вот Москва и Дар-эс-Салам, к примеру, — дороже.

Льёт дождь, сыро и прохладно. Машин сегодня не будет, пойдут все организованно в 9.00 утра с конвоем. Здесь 200-километровый участок дороги, идущий вдоль ангольской границы, проезжается только под вооружённым конвоем, который отправляется дважды в сутки — в 9 и 15 часов. Конвой ввели здесь недавно, примерно полгода назад, после того как ангольские повстанцы расстреляли проезжавшего здесь на машине француза с семьёй. Поэтому мы ночуем здесь, в Багани, а завтра впишемся в конвойную колонну и поедем с нею. Военные сопровождают машины до посёлка Конгола, а дальше ещё 100 км считается безопасным участком, до города Катима-Мулио. Тот город является пограничным, и в нескольких километрах за ним начинается уже Замбия.

Странно вообразить, что где-то в Москве снег, и, может быть, даже мороз. А мы так привыкли к Африке! Тут каждая страна со своим свойством и со своим лицом. И, в общем, автостопный рай. Даже в Намибии — столько времени провисели, а потом 500 км пролетели с ветерком! И так иногда подумаешь: а где она — Россия? Это Африка или Европа? Того и гляди, подобно местным жителям, скоро путать начнём.

Мы поставили палатку прямо под козырьком ресторана. В сумерках к нам наведался какой-то дядька, назвавшийся «секьюрити». Мы ему объяснили, что переночуем здесь, а завтра уедем. «Секьюрити» удовлетворился и ушёл. И это в пяти километрах от Ангольской границы! Поразительно спокойная страна!

18 декабря, понедельник. Конвой. Лодка. Сешеке

Утренний конвой стартовал ровно в девять утра. В составе конвоя было около двадцати машин — в большинстве своём это были леговушки, грузовиков только несколько. Наш вчерашний водитель грузовика, ночевавшего здесь же, на этот раз нам отказал — вчера пустой его кузов теперь уже был чем-то забит. Мы пришли поздно, конвой вот-вот отправлялся, и мы едва успели пристроиться в кузов легковушки до Конголы.

Трасса сия, покрытая отличным асфальтом, проходит здесь в нескольких километрах от ангольской границы. Там, в ангольских влажных лесах, засели повстанцы Унита, ведущие вот уже 25 лет войну с правительством Анголы, а с недавних пор — и с правительством Намибии. Вражеские действия унитовцев на территории Намибии заключаются в угоне скота, расстановке мин и в периодическом нападении на транзитный транспорт с целью его ограбления. Поэтому, (чтобы грабить было удобнее всех сразу?) машины здесь ехали пачкой, под охраной двух джипов, в которых сидели строгие намибийские солдаты и целились из пушек в ангольскую сторону.

Конвой ехал очень быстро, 200 километров за два с небольшим часа, и никто с ангольской стороны на нас напасть не успел. В середине пути нам встретилась такая же колонна, едущая в противоположную сторону. Там, где конвой завершал свой путь, мы застопили ещё одну машину — до самого последнего ангольского города Катимы-Мулио; получается, что от столицы до северо-восточной границы расстояние 1150 км, это немало. Как написано в намибийском учебнике географии для школьников,

"Намибия — очень большая страна. Вам потребуется целый день и целая ночь, чтобы пересечь её на машине с севера на юг".

Пограничный пост находился в пяти километрах от Катимы. Намибийцы выпустили нас легко, а замбийцы, увидев Re-entry визу, долго просили показать квитанцию об оплате, которую мы успели потерять. Впрочем, пустили нас в Замбию и без квитанции, опять разрешив нам там находиться месяц. Надеемся, это нам не понадобится и мы уедем быстрее.

На реке Замбези большой паром не работал, и переправу людей осуществляли деревянные лодки-долблёнки. Как только мы подошли к берегу, лодочники обступили нас, желая перевезти на тот берег за умеренную плату. Мы же предлагали им взаимовыгодную услугу, мол, денег не заплатим, но грести будем сами. Один лодочник согласился. Мы очень долго махали веслом и потратили добрых пятнадцать минут на то, чтобы разобраться с управлением лодки и перебраться на другой берег; лодочник стоял в лодке сзади и боролся с нахлынувшими на него чувствами (он, наверное, опасался, что белые мистеры утопят и его, и себя). Когда же мы переправились-таки и вышли на берег, лодочник, хотя и был заранее предупреждённый, потребовал плату за пережитый страх. Мы же тоже (в шутку) попросили с него плату за перевоз и в результате оставили друг друга ни с чем.

В нескольких километрах от перевоза находилась старинная замбийская деревня Сешеке. В сей момент — было около шести вечера — машин она уже не порождала. Дорога была удивительно плоха и раздолбана. Немного подождав так и не появившихся машин, мы поставили палатку и перешли в мир сна.