Лучше всего удается окружение, когда оно нацелено на застарелые, едва ли не врожденные страхи и комплексы. Поэтому нужно внимательно отслеживать самоуверенность, заносчивость, безрассудство и другие проявления психологической слабости. Стоило Уинстону Черчиллю заметить в поведении Адольфа Гитлера признаки паранойи, он на этом сыграл, позаботившись, чтобы у фашистского лидера возникло ощущение, будто противники могут в любой момент нанести ему удар где угодно — на Балканах, в Италии, в Западной Франции. Ресурсов у Черчилля было не так уж много; можно было лишь туманно намекать на подобные возможности. Но этого было достаточно: человек, подобный Гитлеру, не мог смириться даже с мыслью о том, что ему что-то угрожает. К 1942 году его войска уже оккупировали значительную часть Европы, растянувшись при этом на большие расстояния. Замысел Черчилля состоял в том, чтобы заставить их растянуться еще, так что при этом глубина фронтов уменьшилась бы. Так, даже намек на удар на Балканах мог заставить Гитлера принять решение об отзыве войск с Восточного фронта, что дорого обошлось ему впоследствии. Подкармливайте страхи параноиков, и они начнут воображать себе атаки, которых у вас и в мыслях не было; их перевозбужденный мозг проделает за вас значительную часть работы.

Когда карфагенский полководец Ганнибал планировал то, что стало, возможно, одной из самых впечатляющих операций с окружением — речь идет о битве при Каннах (216 год до н. э.), — он знал из донесений своей разведки, что противник, римский консул Теренций Варрон, горяч, заносчив и высокомерен. По численности римские войска вдвое превосходили армию Ганнибала, но карфагенянин принял два стратегических решения, которые перевернули весь ход событий. Во-первых, он заманил римлян в теснину, где их многочисленным легионам было труднее маневрировать. Во-вторых, он ослабил у себя центральную часть, разместив самые сильные полки и кавалерию с флангов. Римляне, возглавляемые нетерпеливым Варроном, устремились в центр — и не встретили особого сопротивления. Они продвигались вперед, как нагретый нож проходит сквозь масло. А затем — точно так же, как зулусы окружили британцев своими двумя «рогами», — фланги карфагенского войска сомкнулись, заключив римлян в роковые объятия.

Порывистых, импульсивных и самонадеянных легче всего завлечь в ловушки подобной стратегии: прикиньтесь, притворитесь, что вы слабы или глупы, и они ринутся вперед очертя голову, не останавливаясь, чтобы обдумать свои действия. Вам на руку любая эмоциональная слабость соперника, любое сильное желание или неосуществленная мечта.

Именно на этом сыграли иранцы в 1985–1986 гг., «окружив» администрацию Рональда Рейгана, — имеется в виду политический скандал, получивший название «Иран — Контрас». Соединенные Штаты тогда добились объявления между- народного эмбарго на поставки оружия в эту страну. Пытаясь противостоять бойкоту, иранцы обнаружили у американцев два слабых места: во-первых, конгресс США не поддержал финансирование войны, которую вели в Никарагуа мятежники-контрас против сандинистов, хотя правительство Рейгана считало это дело очень важным. Во-вторых, администрацию чрезвычайно беспокоило растущее число американцев, которые становились заложниками на Ближнем Востоке. Играя на этих интересах, иранцы сумели заманить американскую администрацию в ловушку не хуже той, что устроил Ганнибал при Каннах: они предложили отпустить заложников и тайно финансировать контрас, но — в обмен на оружие.

Предложение казалось настолько заманчивым, что было принято, а когда американцы уже основательно запутались в паутине лжи и фальши (секретные встречи, тайные закулисные переговоры), то почувствовали, что пространство для маневра у них мало-помалу сужается: иранцы давали все меньше, а в ответ требовали все больше. В итоге в их распоряжении оказалась масса оружия, в то время как американцы получили лишь горстку заложников и некоторую сумму денег, явно недостаточную для того, чтобы повлиять на ситуацию в Никарагуа. Мало того, иранцы открыто рассказывали о «секретном соглашении» другим дипломатам и плотнее стягивали кольцо, угрожая, что обо всем этом станет известно американской общественности. Для официальных лиц, вовлеченных в эту авантюру, не осталось никаких путей к отступлению — они чувствовали, что безнадежно увязли в грязном деле. Когда история всплыла и стала достоянием гласности, все попытки утаить какие-то детали или хоть как-то оправдаться лишь ухудшали ситуацию.

Заманивая противника в подобную ловушку, не отнимайте у него иллюзии, что он контролирует ситуацию. Он будет наступать столько, сколько вам потребуется. Многие из американцев, вовлеченных в дело «Иран — Контрас», были до последнего уверены, что это они дурачат наивных иранцев.

И наконец, последнее: не стоит окружать только отряд (в ином контексте — только сиюминутные переживания) вашего противника — лучше нацеливаться на их стратегический замысел в целом, а по сути дела — на всю его концептуальную основу. Эта наивысшая, предельная форма окружения состоит в том, чтобы вначале изучить негибкие и предсказуемые элементы стратегии противника, а затем выработать свой план — новаторский, выходящий за рамки его опыта, недоступный его пониманию. В свое время монголы не просто побеждали армии мусульман, русских, поляков, венгров, тевтонского ордена — они их буквально уничтожали. Им помогала новаторская техника боя — с их мобильной, подвижной конницей не могли справиться противники, чьи способы ведения войны были стары как мир. Такое стратегическое несоответствие может привести к победе не только в отдельном сражении, но и в масштабной кампании — а ведь это и есть цель любой войны.

Образ:

Аркан. Петля наброшена, и избавления нет, как нет и надежды. При одной только мысли о петле на шее неприятель впадает в ужас и, обезумев, начинает метаться, — но его панические усилия только при ближают конец.

Авторитетное мнение:

ОБОРОТНАЯ СТОРОНА Опасность операции по окружению противника кроется в том, что если она не увенчается полным успехом, то вы можете оказаться в весьма прискорбном положении. Вы раскрыли себя, заявили о своих планах. Неприятелю известно, что вы стараетесь его уничтожить, и, если только вы стремительно не нанесете решающий удар, он не только будет яростно защищать себя, но и сделает все возможное, чтобы сровнять вас с землей, — ведь теперь ваше уничтожение служит ему единственной гарантией. В истории были армии, которым не удавалось успешно завершить операцию по окружению противника, и они сами оказывались в кольце. Применяйте эту стратегию лишь в том случае, когда высоко оцениваете свои шансы на победу и на то, что доведете начатое до конца.

Как бы сильны вы ни были, бесконечные сражения изматывают, они дорого обходятся и не дают воли воображению. Мудрые стратеги предпочитают искусство маневра: еще до того, как начнется битва, они находят способы измотать противника, поставить его в позицию настолько слабую, что без труда могут одержать над ним легкую и быструю победу. Завлеките противника в ситуацию, которая может показаться ему привлекательной, но на деле окажется ловушкой или тупиком. Если позиция противника сильна, добейтесь, чтобы он ее покинул, заманите его в сумасбродную погоню за несбыточным. Создавайте затруднительные положения: вынуждайте выбирать из двух и более зол, когда решений может быть несколько, — но все одинаково плохи. Навлеките на неприятеля хаос и беспорядок. Ничего не понимающие, озлобленные, испуганные враги подобны зрелым плодам на гнущихся ветвях: малейшего ветерка достаточно, чтобы они упали.