– Решил, что тебе это понадобится в работе, – наконец-то произносит он, поднимая руку с пакетом. И только сейчас замечаю его, поглощена им была.

– Я не могу. Спасибо, но… – опускаю голову, понимая, что в этом пакете. Камера. Но лишнее. Это его.

– Мишель, она необходима тебе и это был подарок. Подарок предполагает, что остаётся у того, кому он предназначался. А не у дарителя. Прошу, хотя бы это. Возьми, – дотрагивается до моей безвольно лежащей руки вдоль тела, и перекладывает пакет, сжимая мои пальцы в своих, даря тепло. Поднимаю на него голову, и всматриваюсь в глаза. Что-то происходит в них, но не даёт разглядеть. Моргает и обращается всё в холодную пустоту.

– Спасибо, – опускаю голову и отхожу от него.

– Не за что. Я был на пробежке. Начал бегать, – делится он. Издаю смешок. Нервное. Как он может быть таким спокойным? Как это ему удаётся?

– И добежал до моего дома? – Иронически спрашивая, обхожу его и останавливаюсь у машины.

– Нет. Ночь не спал. Переоделся. Выгулял Шторма и не смог заснуть, – движется за мной. Уже не вызывает никаких эмоций. Устала даже для этого.

– Понятно. Хорошего дня, Николас, – пожимаю плечами, нажимая на кнопку для разблокировки машины.

– Почему не Ник, Мишель? Почему не Ник? – Этот вопрос проносит дрожь по телу от боли, что уже просыпается внутри.

– Потому что ты Николас для меня. А Ник остался там… где-то там, – тихо отвечаю я, открывая заднюю дверцу машины, и бросая туда пакет с фотокамерой. Молчит, закрываю дверь и, несмотря на него, обхожу машину, чтобы забраться на водительское сиденье.

– Подожди, – окликает меня, быстрым шагом догоняя. Раздражённо вздыхаю и останавливаюсь, поворачиваясь к нему.

– Что ещё, Николас? Серьёзно…

– Береги себя, Мишель. И вот, – расстёгивает жилетку, копаясь во внутреннем кармане. – Вижу тебя и забываю напрочь все слова, и что хотел сделать.

Приподнимает уголок губ, доставая белый конверт, и протягивает мне.

– Что это? – Хмурюсь я.

– Поменял систему безопасности в своей квартире. Это новый ключ и пропускная карточка в одной вещи, – объясняет он.

– Мне это не нужно…

– Возьми, хорошо? – Берёт мою руку и с силой вкладывает конверт. – Пусть будет. Выброси, сожги, да хоть что. Мне так спокойнее, и ты помнишь мои слова. Что бы ни произошло, ты всегда можешь обратиться ко мне, или спрятаться у меня. Если что-то будет пугать тебя, то вот. Здесь ты будешь в безопасности.

– А как мне спрятаться от тебя? – Фыркаю я, вырывая руку, и швыряю конверт куда-то в машину.

– Я улетаю сегодня. Мне надо улететь. Прятаться от меня нет нужды, я всегда найду тебя, – пожимает плечами, отступая от меня. Это вызывает внутри панику. И хоть далеко он, но знать, что теперь будет ещё дальше, поселяет в груди печаль.

– Куда? Надолго? – Слова сами слетают с губ прежде, чем я буду корить себя за них.

– Как получится. В Оттаву, – бросает он, разворачиваясь и словно теряя теперь всякий интерес ко мне. Смотрю, как возвращается на дорожку и медленным шагом уходит.

– Николас, – окликаю его, подходя к капоту. Останавливается, а моё сердце стучит так громко, издавая стонущие мелодии, наполняющие меня желанием не отпускать.

– Да? – Поворачивается, ожидая от меня продолжения. Нет, так просто не побегу больше за ним.

– У меня нет больше причин верить тебе. У меня нет причин, чтобы вернуться, – говорю я, поднимая взгляд на него. Делает шаг ко мне, останавливается. Видимо, до него доходит смысл моих слов. Кривится, словно ему противно. А мне вдвойне. Так и не понял, чего жду от него.

– Я никогда не сдаюсь, Мишель. Всегда добиваюсь своего, – приподнимает подбородок, доказывая мне одной интонацией, что я проиграю себя. Обида из-за его мысли пронзает сердце. Качаю головой от своих ощущений.

– Но не меня. За меня ты никогда не боролся, как за свои деньги. Будь счастлив с бумажками, а я человек, который требует, чтобы его оставили в покое, – не знаю, услышал ли он меня, но чётко произношу каждое слово, подпитывая его ядовитой обидой, которую он нанёс мне.

Разворачиваюсь и забираюсь в машину, захлопывая дверь. Мне недостаточно его уверенности в себе. Он так и не увидел того, что мне необходимо. И пусть он появляется, а я реагирую на него. Но не отдам себя. Нет. Пока не поймёт, что я достойна большего, чем просто его жажда добиться моего «да». Он продолжает играть, ставя на первое место своё превосходство, но не меня. А я хочу, чтобы умирал так же, как и я без него. Именно без него. Чтобы мои желания у него были наравне с его. Я хочу того же пьедестала, на который он возвёл себя и свои амбиции. И я тоже никогда не сдаюсь. Ну, Николас Холд, ты узнаешь, кто такая Мишель Пейн.

Улыбаюсь себе, ощущая в груди приятное чувство удовлетворения от своих мыслей. Паркуюсь недалеко от университета, и даже неведомая лёгкость в походке. И чему я радуюсь? Не знаю. Не понимаю, что внутри случилось, пока я ехала. Я должна быть разбитой, а у меня невероятная мозговая активность и желание… желание съесть мороженое. Господи, как я хочу мороженое. Очень. Шоколадное с маленькими печеньками.

Может быть, это конец? Я сошла окончательно с ума, после вчерашнего поцелуя, возбуждения, обиды, стыда за то, что ударила его, новой встречи, его слов и вновь обиды. Не знаю, но так здорово внутри. Чёрт, в чём причина-то?

Ладно, потом. Всё потом, а сейчас предстоит сдать информатику, отправиться на занятия и поехать на работу. Чувствую аромат жизни.

– Привет, я только на пару минут. Мне надо ехать на работу, – быстро говорю, влетая между стеллажей.

– Привет. Я занимаюсь, а эта задолбала. Поговори с ней, – Амалия углубляется в книгу и толкает Сару, показывающую ей язык.

– Боже, я думала, что-то случилось. Вы обе поставили восклицательные знаки после слова «срочно», – смеюсь я, садясь на пол и бросая одежду рядом.

– Конечно, срочно! Я умираю от желания узнать, как твоя работа…

– Она хочет узнать, появлялся ли Николас, – перебивает Сару Ами и, поднимая голову, ухмыляется.

– Появлялся. Вчера. После работы он ждал меня, – отвечаю я. Глаза подруг сверкают от ожидания. – Мы пошли в кафе, там поговорили. Ну как поговорили, он снова просил прощения, обещал, что изменится. Но это всё слова. Он так и не понял, что мне нужно. Поэтому ничего хорошего сказать вам не могу.

– А ещё. Что-то должно было ещё быть. Могу предположить, что какая-то встряска с твоей стороны. Ты изменилась, Мишель. Глаза как-то блестят странно. И это пугает, – прищуривается Амалия. Чёрт, как ей это удаётся?

– Кричала на него, ругались. А потом… он встал прямо перед моей машиной, я так разозлилась. Он поцеловал меня, и я дала ему по яйцам, – признаюсь, всё равно таить от них это не могу. Мне требуется поделиться и чтобы меня заверили, что это нормально. Я держусь хорошо. Но громкого смеха и катания по полу девушек я не ожидала. Вздыхаю и закатываю глаза, выпячивая губу. А они, полоумные, стучат по полу и ржут.

– Хватит, – останавливаю я их. – У меня мало времени. Если вы не прекратите, я уйду, и вы не узнаете, что было утром.

Как и я рассчитывала девушки успокаиваются и чуть ли не залазят на меня, требуя продолжения.

– Он отдал мне камеру, что подарил. И ключ от его квартиры. Но самое главное, что хотела вам сказать – решила, что я принимаю своё прощение. Прощаю его и себя за эту слабость. Я люблю его. Но хочу, чтобы он любил меня. А не желал заполучить, как приз. Я хочу быть полноценным партнёром в его жизни, а не так, как раньше. До меня дошли слова Марка, и теперь же, я хочу увидеть, на что он готов ради меня. Хочу борьбы. Хочу крови, чёрт возьми! Я достойна этого.

– Ни хрена ж себе, – шепчет Сара. А я даже от своей речи подскакиваю с места и с триумфом смотрю на девочек.

– Ты хочешь, чтобы он дрался за тебя. Ты хочешь извести его, пока не услышишь заветных слов, – понимающе улыбается Амалия.