После восьмого класса Вовка ушел в ПТУ. Уже забрав документы, он подошел к бывшему сопернику и рассказал правду.

— Если бы ты тогда уперся, — сказал он, — я бы тебя инвалидом сделал. А так… живи!

Но тогда, на излете пятого класса, все были уверены, что они лучшие друзья.

— Представляешь, он был уверен, что они лучшие друзья! Но я-то видела, КАК он нас смотрит! Я все время боялась, что в один прекрасный момент он сорвется и устроит дикую драку.

— Мам, мне нужно будет выйти к метро, — тихо сказала Динка.

Мама выразительно повела глазами. Снег бил прямо в окно, как будто высыпался из соседнего дома.

Только мама открыла рот, чтобы сказать все, что думает по этому поводу, как звякнул домофон.

— Извините, может, у вас лопата есть, а? На улице автобусы буксуют, помочь нужно. Может, мужчины дома есть?

— Мужчин нет, лопата есть в подвале, — с энтузиазмом ответила мама. — Я сейчас спущусь.

Пока мама гремела ключами, Динка не решалась еще раз заикнуться о том, что ей нужно будет выйти.

«Уйду и все, — подумала она. — Не будет же родная мать меня силой удерживать!»

Мама вернулась через десять минут с холодными руками и горящими глазами.

— Давай все термосы, какие есть. Чайник ставь. И пледы старые шерстяные давай достанем.

— Решила в спасатели податься? — съязвила Динка, которой было очень лень лезть за термосами и пледами.

Мама взглянула на нее оценивающе.

— Надевай лыжный костюм. Со мной пойдешь.

Снег опять ударил в лицо, дыхание зашлось, горло перехватило. Динка шла за мамой, неловко обнимая пакет с пледами, и думала о том, как предусмотрительно не ей поручено нести термосы. Пледы мягкие и не бьются, если на них упасть. Она и рухнула-то всего три раза, но термосам бы хватило.

Родной дом обходили минут двадцать. В обычное время за двадцать минут Динка успевала доехать до гимназии или дойти до магазина за какой-нибудь гадостью типа чипсов, а тут всего-то за угол зашли!

Микроавтобус темнел на фоне большого сугроба. Вокруг него копошились несколько человек, один откапывал, двое пытались вытолкать машину на обочину.

Мама с Динкой подошли поближе. Один из толкающих мужиков, очень похожий на полярника из старого советского черно-белого фильма, неуверенно спросил:

— Чай?

— И пледы! — ответила мама.

— Спасительницы! — воскликнул мужик и открыл дверь машины.

Внутри машины сидели, прижавшись друг к другу, два птенчика. Не очень понимая, что происходит, Динка закинула пакет с пледами в машину, попыталась выбраться на улицу и была снесена ураганом по имени мама.

— Разлей чай по стаканам! — скомандовал ураган. — Они уже семь часов домой едут, бензин закончился. Бензин сейчас привезут, а детей нужно согреть. Эй, ребяты, вы живые? А ну-ка быстро чаю с малиной!

«Ребяты», они же птенчики, оказались братом и сестрой. Они сидели обнявшись и тряслись от холода так, что клацанье их зубов было слышно на улице.

— Динка, сиди с ними, грей! — заявила мама и выскочила на улицу, захлопнув дверь.

Динка разлила чай. Потом помогала мальчишке пить, потому что он был совсем маленький, года четыре, и от холода у него тряслись руки. Девчонка была постарше, класс пятый. Она обняла большую кружку и сама пила чай огромными глотками.

— Ножки замерзли, — пожаловался мальчишка.

И тут Динка вспомнила, как однажды сильно замерзла на катке и как мама растирала ей ноги теплыми руками. Динка тогда вопила как сумасшедшая, потому что руки казались огненно-горячими, а по ногам от них скакали кипяченые мурашки. А потом мама сняла свою меховую перчатку и натянула Динке на ногу. Они чуть не лопнули от смеха.

— Снимай сапог! — решительно заявила Дина.

Мальчишка даже всплакнул сначала, ноги были ледяные и отогревались с трудом. Но потом ожил и сам помогал их тереть, грея руки об чашку с чаем. Потом ноги завернули в шерстяной плед, и ребенок мгновенно заснул.

— Спасибо! — тихо сказала девочка. — Мне страшно было. Я думала, мы насмерть тут замерзнем.

— Да ладно, — отмахнулась Динка, — не замерзают насмерть в центре города. Большого. Двадцать первый век на дворе.

— Это кажется, что город. А мы ехали, а вокруг снег. Страшно. Мы к маме ездили. Она в больнице.

У Динки слезы на глаза навернулись. Маленькие дети замерзают в машине, мама в больнице. Просто фильм ужасов.

— Ты только не волнуйся, — быстро сказала она, — ваша мама обязательно поправится! Все будет хорошо!

— Да она и не болеет! — просияла девчонка. — Она нам сестричку рожает. Скоро родит! Давно уже рожает. Мы соскучились уже, а они все никак. Папа нас возил на маму посмотреть, а на обратном пути мы застряли. А тебя как зовут?

— Динка, то есть Дина.

— Красиииво, — завистливо протянула девочка, — а как тебя «Вконтакте» найти?

Динка машинально назвала свой ник, прислушиваясь к возне на улице. Через минуту водительская дверь распахнусь, человек-полярник ввалился за руль и трясущейся рукой повернул ключ. Машина чихнула, дернулась и завелась.

Потом все обнимались и прощались. И те, кто привез бензин, и мама, и Динка, и человек-полярник, на глазах которого блестели растаявшие снежинки.

Дорога домой была против ветра.

— А я ему говорю, давай детей домой заберем! Срочно! А мне Кирюха звонит и кричит, что он уже в десяти минутах езды. Я подумала, что мы дольше по сугробам будем их тащить, — мама говорила, отворачиваясь от ветра и прикрывая лицо рукой.

— А кто такой этот Кирюха? — спросила Динка.

— Да из второго подъезда парень, тот, что лопату просил. У него друг группу в «Фейсбуке» открыл, там все, кто просит помощи, пишут свои координаты. Где машина стоит, что нужно. Знаешь, сколько, оказывается, таких замерзающих по городу? Сотни. Люди по восемь часов в автобусах сидят без воды, без бензина… Раздевайся давай! И сразу все на батарею!

Мама с Динкой ввалились домой, оставляя за собой снежные следы.

— Мам, я выйду через час! — сказала Динка.

— Не слышу! — проорала с кухни мама. — Давай сюда, чай заварю.

Динка машинально развесила вещи, сама поражаясь своей покладистости. Пришла на кухню. Залезла на диван, закуталась в плед. Все вокруг было ненастоящим, как будто нарисованным. Тепло. Сухо. Чай. Мама. А там, в машине, двое маленьких детей чуть не замерзли в двух шагах от этого тепла и этого чая. Ноги у мальчишки были как ледышки, руки до сих пор помнят.

— Я даже не спросила, как их зовут! — встрепенулась Динка. — Интересно, как они, добрались домой?

— Все хорошо! — уверенно сказала мама. — Конечно добрались! Если что, то у них телефон Кирюхи есть, не пропадут. Так странно…

— Что странно? — спросила Дина.

— Этот Кирюха ужасно на моего друга детства похож.

Я на каникулах к бабушке в деревню ездила. Каждый год и на все лето. А после пятого класса родители решили нас с Сашкой не разлучать, и его на месяц к нам отправили. Счастья было! У нас сначала чуть банда не образовалась, а потом пришел Андрюха (который на Кирюху похож) и сделал из нас тимуровцев.

С тех пор мы перестали воровать яблоки и пугать гусей, а совсем наоборот, стали пропалывать всем огороды, воду носить, за хлебом бегать — короче, выпендривались друг перед другом как могли. Кто больше всех добрых дел сделал за неделю, тот и чемпион, тому на калитке звездочку рисовали.

У меня две было. И у Сашки две. То есть у нас на калитке было аж четыре.

И вот однажды пришел к нам Андрюха и говорит:

— Тимуровцы, есть дело, всем делам дело, срочно нужна помощь.

Оказывается, у бабы Шуры Тузик пропал. Этот Тузик был знатный брехун. Баба Шура что только с ним ни делала, а он все равно не затыкался ни на минуту. На соседней улице кошка: «Мяу!» — Тузик: «Гав!», трактор в поле газанет — Тузик: «Гав!», окно хлопнет — Тузик: «Гав!»… Зато ласковый был как кошка и плавал как утка. Любили мы его все.