Когда умер великий фараон Тутмос I, он оставил царство сыну наложницы Тутмосу II, и тот, чтобы упрочить свои права на престол, тут же женился на своей сводной сестре, молодой и прекрасной принцессе Хатше-псут, дочери главной жены своего отца. Восемнадцать лет брат и сестра правили Египтом, и когда в 1501 году до нашей эры Тутмос II умер, то престол должен был перейти к его сыну, десятилетнему Тутмосу III, происхождение которого также оставляло желать лучшего: его матерью была незнатная наложница.
В первые два года правления юного Тутмоса ничего не менялось в государстве: управляя страной, Хатшепсут делала это от имени племянника. Но затем царице надоело оставаться на заднем плане, и произошел бескровный переворот, в котором женщина объявила себя фараоном. В этом царицу поддержали могущественные вельможи, опасавшиеся, что с молодым фараоном к управлению страной придут жадные до власти и уставшие ждать своего часа стяжатели.
Почти двадцать лет Тутмос ничего не мог поделать со своей теткой. Жизнь проходила, а энергичная царица оказалась на редкость живучей и никак не желала отдавать племяннику трон. Только тридцатилетним мужчиной Тутмосу удалось избавиться от тетки, которая умерла или была убита.
Все последующие годы своего правления Тутмос III выискивал по царству барельефы, статуи, надписи своей тетки и разрушал их, чтобы стереть с лица земли память о ней.
В Карнаке Тутмос решил разделаться с громадными тридцатиметровыми обелисками Хатшепсут. Казалось бы, самым простым методом борьбы с ними было разрушить их и заменить своими. Но почему-то, возможно из-за противодействия могущественных жрецов Амона, Тутмос не решился на это, а предпринял на редкость непроизводительную акцию: он приказал возвести стены и замуровать в них обелиски – никто не должен их видеть.
Для того чтобы замуровать тридцатиметровые обелиски, следует построить соответственные по высоте стены. Стена поднялась на 20 метров, и почему-то на этом сооружение тюрем для обелисков было прервано. Вершины обелисков жирафьими головами возвышаются над тюремной стеной.
Зато с барельефами и надписями Хатшепсут Тутмос расправился беспощадно. Лица царицы сбиты долотом, картуши с ее именем стесаны. Правда, не везде: порой каменщики были нерадивы либо среди жрецов существовала какая-то оппозиция – все следы царствования Хатшепсут Тутмосу уничтожить не удалось.
Расправившись с памятью о тетке, Тутмос приступил к собственному вкладу в храм. Были поставлены два обелиска и несколько статуй, построен роскошный зал для «хебседа» – царского юбилея, перестроено большинство уже стоявших сооружений, выбиты барельефы, повествующие о военных подвигах Тутмоса, и, наконец, сооружен зал, получивший название «ботанического сада», потому что на его стенах изображены растения и животные Египта.
Два последующих фараона этой династии не внесли особых изменений в храмовой комплекс, зато Аменхотеп III (1411–1375 годы до нашей эры) взялся за перестройку храма с энтузиазмом. Он соорудил новый храм, окруженный полумесяцем священного озера, в котором поставил 600 двухметровых гранитных статуй богини Сохнет. Почему-то этим статуям довелось уже в наше время много попутешествовать – во всех крупнейших музеях мира есть делегаты этой многочисленной семьи. Одна из статуй стоит и в Государственном Эрмитаже. У священного озера Аменхотеп установил внушительную монолитную статую священного жука-скарабея и, наконец, воздвиг центральную колоннаду, увенчанную капителями в виде раскрытых цветков лотоса. Двадцатиметровые толстые колонны так велики, что на капители каждой из них может разместиться сто человек.
Аменхотеп III не ограничился работами в храме Амона. Не менее известен и его собственный заупокойный храм, сооруженный на другом берегу Нила, у которого стоят две громадные статуи фараона, известные как колоссы Мемнона. При нем же воздвигнуты грандиозный третий пилон и храм Монту.
Когда мы сегодня отдаем должное Аменхотепу III, мы этим в первую очередь обязаны другому Аменхотепу, сыну Хапу, человеку с плоским скуластым лицом, большими, резко очерченными, почти негритянскими губами, крепким подбородком и узкими выпуклыми глазами. Статуя этого некрасивого, полного человека сохранилась в одном из храмов Карнака.
Если Имхотеп – первый гений истории, изобретатель пирамид и каменной архитектуры Египта, то тезка фараона завершает создание нового типа классического храма. Зодчий Аменхотеп, сын Хапу, столь высоко ценился фараоном, что ему дозволено было построить свой собственный заупокойный храм в Фивах, где в упрощенной и ясной форме видно все то, чего достигла египетская архитектура.
Принцип храма, задуманный архитектором Инени и разработанный в окончательной форме Аменхотепом, заключался в следующем.
Храм начинался от Нила. Там сооружался мол, к которому могли приставать ладьи, перевозившие в праздники статую божества. От воды к храму вела аллея сфинксов, которая завершалась у высоких торжественных пилонов, украшенных барельефами и надписями. Перед пилонами обычно стояли колоссы фараонов. Пройдя под пилоном, оказываешься в обширном дворе, окруженном с трех сторон колоннами, далее попадаешь в гипостильный зал с двумя рядами главных колонн, образующих неф, и несколькими рядами колонн по бокам. Затем следует зал для ритуальной ладьи Амона и зал для статуи божества. Кроме того, в задней части храма расположено множество других помещений: сокровищницы, кладовые, архив и так далее. Комплекс храма дополняется парком и священным озером.
Эта схема могла варьироваться. Иногда бывало меньше залов, иногда больше, в уникальном храме, подобном Карнаку, оказалось куда больше пилонов и статуй фараонов, чем возможно для иного святилища, а в заупокойном храме самого зодчего Аменхотепа количество и размер помещений скромны и невелики.
В этой системе все было продумано и проверено опытом поколений. Создавая на ее основе великие храмы Фив, зодчие в первую очередь имели в виду воздействие храма на молящегося.
Когда торжественное шествие поднималось между рядами строгих сфинксов к пилонам, те вырастали, казалось, до неба и подготавливали к встрече с таинством. Недвижные колоссы фараона доказывали ничтожество человека, входящего в храм. После просторного, величественного, яркого двора человек попадал в полумрак таинственного леса гипостильного зала, в лес смыкающихся в сказочной высоте колонн, зелень пышных капителей которых растворялась в синеве потолка, сверкающего золотыми звездами.
Остальные помещения дворца были теснее, ниже и темнее предыдущих, лишь в реликварии порой предусматривалось отверстие в стене или в потолке, откуда луч света падал на статую бога…
Последующая история Карнака вновь возвращает нас к борьбе идей и партий. Аменхотеп IV (Эхнатон), бунтарь, провозгласивший культ Атона и перенесший столицу в Амарну, где родился странный, трогательный, реалистический и в чем-то декадентский стиль нового, овеянного гуманистическими, но нежизненными идеями искусства, не любил храма Амона – воплощения власти жречества. К востоку от карнакского храма он выстроил храм Атона. Но от него ничего не осталось: после гибели смелого и обреченного на неудачу эксперимента жрецы и последующие фараоны сровняли храм Атона с землей. Но, как и везде, в Карнаке ничто не пропало бесследно. Тому виной практичность последующих строителей. При раскопках были обнаружены статуи еретика Эхнатона, а многие блоки из его храма, украшенные барельефами в стиле амарнской школы, оказались вкрапленными в позднейшие постройки во славу Амона.
Замаливая грехи Эхнатона, его наследники Тутанхамон и Эйе поспешно воздвигли в Карнаке стелы и обелиски в честь вернувшегося к власти Амона. Фараоны следующей, XIX династии Сети I и Рамзес II также прибавили славы Карнаку, воздвигнув еще один гипостильный зал. Кроме того, Рамзес оставил след в Карнаке, воздвигнув там двух своих колоссов – сидячие статуи, у ног которых стоят карликовые фигуры его жены Нефертари.
Сменялись династии, сменялись фараоны, и Карнак продолжал обрастать стелами, обелисками, пилонами, храмами и «киосками». Особенно старались те фараоны, которые не были уверены в своих правах на священный престол. Так, нубийский фараон Тахарка предпринял строительство колоннады в первом дворе храма, от которой сохранилась лишь одна не очень красивая, сходная с бочкой двадцатиметровая колонна. Посетил этот храм и Александр Македонский, из политических соображений чтивший чужих богов. Он приказал перестроить одно из помещений за залом Тутмоса III, которое и теперь называется «молельней Александра». Многое соорудили в Карнаке и Птолемеи, которым Египет достался при дележе империи Александра. Именно с их деятельностью связана странная находка на территории храма, сделанная в 1903 году французским археологом Легреном.
