— Да ладно тебе! — отец хлопнул меня по плечу. — Они теперь про тебя будут былины слагать и новичкам рассказывать…

— И буду я теперь как тот сын маминой подруги, ага, — ухмыльнулся я.

— Что еще за сын маминой подруги? — спросила мама. Она вернулась с кухни с тарелкой и приборами для меня.

— Ну знаешь, это такой идеальный человек, — объяснил я. Этот мем здесь еще не в ходу, но он не на пустом месте появился, так что объяснить несложно. — У любой мамы всегда есть подруга, сын которой все делает лучше — учится, достигает рекордов, помогает по дому.

— Скорее уж дочь, — фыркнула Лариска. — Мама мне всегда приводит в пример эту дурацкую Агату Махрову. И отличница, и одевается аккуратно, и порядок у нее идеальный…

— Вместо того, чтобы огрызаться, могла бы и тарелку брату принести, — сказала мама. Сеструха надулась, отвернулась и зашептала что-то на ухо Бельфегору.

— Так, стоп! — возмутился я. — Я пошутить хотел, а вы поругались! Не такой уж я и идеальный, выходит. Не быть мне сыном маминой подруги. Лариска, двигайся давай!

Я втиснулся между Лариской и подлокотником дивана и толкнул ее в бок локтем.

— Уверен, что эта Агата тебе ужасно завидует, — прошептал я ей на ухо.

— Ну да, конечно… — пробурчала сеструха. — Музыкалка, художка, танцы… И везде отличница.

— Эх, никогда не понимал родителей, которые лишают своих отпрысков детства, лишь бы было, чем похвастаться, — хмыкнул я.

— Владимир, а что это вы под стол-то прячетесь от своих прямых обязанностей⁈ — авторитетно вмешался Грохотов. Он сегодня был один, без жены и дочери. Видимо, те новую квартиру старательно обживают. — Продемонстрируйте нам, так сказать, вещественные доказательства-то!

— Ах да, конечно! — я извлек из кармана рубашки книжечку. — Вот, показываю! Все честно! Я, Владимир Викторович Корнеев, с этого дня имею полное право на управление транспортным средством категории Б.

— А номер, номер какой? — привстав со своего места, спросил отец.

— Тридцать шесть, двадцать два, сорок девять, — ответил я. На память. Я по давней привычке все номера документов стараюсь сразу же вызубрить.

— Оооо, девять! — воскликнул Грохотов. — Вот это ты удачник, у меня была четверка всего-то!

— Ну и что, что девять? — недоуменно спросила мама.

— Так вы что же, правил не знаете? — Грохотов подался вперед, толкнул животом стол и стаканы на нем зазвенели. — Последняя цифра номера означает, что именно столько…

— Ах да, точно! — перебил его я. — Я все принес!

— Что принес? — мама придержала меня за плечо. — Что еще за правило?

— Спокуха, мам, не порть мне сюрприз! — я поднырнул под ее руку и выскочил в прихожую.

— Витя! — раздался за моей спиной голос мамы. — О чем еще меня не предупредили?

— Валечка, да что ты сегодня такая напряженная? — примирительно сказал Грохотов. — Тебе радоваться бы надо, у тебя сын на права с первого раза сдал!

— Он молодец, я его уже поздравила, — сказала мама. — Но сюрпризы эти ваши мне вообще не нравятся…

Я вернулся в гостиную со спортивной сумкой. Мужская половина гостей уставились на нее в предвкушении, разве что ручки не потирали.

— А правило такое, мама, — сказал я и открыл молнию. — Чтобы хорошо ездилось, чтобы гаишники не зверствовали, а гвозди не втыкались, когда получаешь права, нужно проставиться…

— Кто бы сомневался… — мама поджала губы.

— Важный момент, — я поднял указательный палец. — Купить нужно столько бутылок, какая у тебя последняя цифра номера документа.

— Девять⁈ — ахнула мама. — Кошмар какой! Так ты девять бутылок водки притащил?

— Конечно, — широко улыбнулся я. — Правила есть правила!

И я начал выставлять на стол в рядочек девять крохотных «мерзавчиков».

— Эй, это что еще шуточки⁈

— Во дает, жук!

— Ты бы еще водку в пробирках приволок!

— А что не так? — невозмутимо спросил я. — Водка? Водка! Девять? Девять! Правило соблюдено, так что поздравляем меня, я больше не бесправный!

Мама наконец-то облегченно засмеялась и обняла меня. Так что, похоже, титул «сын маминой подруги» я сохранил. Для всех жен наших друзей семьи.

Домашнее празднование продолжилось. Отец еще пару раз расписал, как лихо и звездно я прокатился по автодрому. Причем с каждым разом восторг остальных экзаменующихся, инструктора и гаишника был все более громким.

В какой-то момент стало понятно, что мы с Лариской и Бельфегором уже можем тихонько свалить. То, что я был виновником торжества, уже никакой роли не играло.

Так что мы закрылись в комнате Лариски, поболтать о вечеринке в «Фазенде» и обсудить, что будем устраивать на ларискину днюху.

Но почти сразу же в дверь к нам постучали.

— Блин, а я надеялся, что там уже и без меня обойдутся… — вздохнул я и открыл шпингалет.

— Володя, можно тебя на пару слов, — тихонько сказал Грохотов-старший.

— Что-то случилось? — тихо спросил я, прикрыв дверь в комнату.

— Нет-нет, все в порядке! — заверил меня дядя Слава. — Просьба к тебе есть небольшая…

Он посмотрел на меня с прищуром. Этакий оценивающий взгляд. Мол, ты о себе сильно не воображай, я своей просьбой тебе скорее одолжение делаю. Я чуть не рассмеялся. Все-таки удивительный мужик дядя Слава. Он так-то реально неплохой мужик. Действительно умный, оборотистый и предприимчивый. И великодушный даже, готов помогать своим, чуть ли не последнюю рубаху отдать может. Но это его чувство собственной важности… Тот случай, когда такая мелочь, как выражение лица, способно перечеркнуть вообще все. Хорошо, что я все-таки уже успел неплохо его узнать.

— Слушай, помнится, ты как-то парой слов обмолвился, что работал на того парня, который концерт группы «Мираж» устраивал… — с задумчивым видом проговорил Грохотов.

— Ну, — кивнул я. Не помню, чтобы я ему об этом рассказывал, но тут, как говориться, слухами земля полнится. Так что неважно, откуда он об этом узнал.

— Ты бы познакомил меня с этим человечком, — сказал Грохотов, меняя тон на легкомысленный. Вроде как, неважно ему. Просто что-то в голову взбрело.

— Могу дать его телефон, — я пожал плечами и потянулся к карману.

— Нет-нет, так дела не делаются, — он быстро перехватил мою руку. — Давай лучше договоримся о встрече. Лицом, так сказать, к лицу. Чтобы ты мог честь по чести нас представить. Лады?

— Да нет проблем, — я пожал плечами. — Мне все равно нужно к нему на склад за новым усилком съездить. Завтра?

— Можно и завтра, — великодушный кивок.

И я опять чуть не заржал. Но сдержался. Поддеть его хотелось, но смысл? Перевоспитывать Грохотова уже поздно, а просто ради смеха? Чтобы увидеть на его лице растерянное выражение? Никогда не считал бессмысленный троллинг чем-то реально интересным. Ну такой вот он есть, Грохотов наш. Его тщеславие — его враг.

— Вот и отлично, — сказал я. — Значит еще и права обновлю, раз такой повод есть!

Гараж, который достался маме вместе с машиной, был отличным местом. Не бокс с номером в огромном гаражном лабиринте, а этакий крохотный незаметный анклавчик среди небольшого островка сохранившегося в нашем районе частного сектора. Если не знаешь, что там за забором, то и не поймешь, что там гаражи. Восемь штук. Правда, один явно не открывался уже года два, так что делаю вывод, что соседей по гаражу у меня шестеро. То есть, пока у меня. Скорее всего, когда отец получит права, он меня от авто, купленного мамой, оттеснит. Но пока…

Я повозился какое-то время с замками. Хитрая схема. Нужно вставить один ключ, повернуть его до половины, потом вставить второй, повернуть его в обратном направлении. А потом оба ключа вместе. Каждый раз какой-то из ключей не в ту сторону поворачиваю. Как с флешкой, фиг привыкнешь, какой стороной точно вставлять.

В конце концов дверь открылась с греющим душу скрипом. Как может открываться только дверь гаража.

— Здоров, парень! — из-за приоткрытой двери высунулось бородатое лицо. На лбу — черное пятно, в руке — кусок грязной ветоши. — Это ты что ли валькин сын? Ничего себе, здоровенный какой лоб вымахал! Михалыч, ты зацени!