И, чёрт побери, они правы. Не денусь. Какие у меня варианты? Могу ли я взять и поискать выхода внизу? Его не будет. Или будет? В конце концов, там занимались незаконными, жуткими делами. Должны же они были предусмотреть запасной путь к отступлению на случай внезапной облавы!

Ответ пришёл сразу. Запасной путь к отступлению был, но мне от него никакого проку. Запасной путь – это их личности. Имена, лица, документы. Никакая облава, никакие стражи закона не смогли бы устроить облаву или задержать их.

Значит, мне только наверх. Идти не хотелось, внутри противно тянуло от предвкушения встречи с теми, кто ждал меня там, но это единственный путь. Если я задержусь, они потеряют терпение и спустятся вниз... всё будет точно так же, только я стану выглядеть трусом.

Чёрта с два вам, а не такую роскошь. Спрятав телефон в карман – до поверхности оставалось два пролёта, и лёгкий свет делал тьму вокруг не такой всепоглощающей – я зашагал наверх.

— А вот и он, - произнёс кто-то низким, глухим голосом, когда я подошёл к верху. – А мы тебя тут ждали.

Ага, я догадался.

— С какой же это радости? – я шагнул из лестничного проёма в сгоревшее здание. Их было двое; в костюмах, похожих на мой собственный – если не считать того, что мой теперь был полностью покрыт угольной пылью, а у них успели запачкаться только ботинки и низ штанин.

— Знаешь, как в детективных сериалах говорится? – тип, который заговорил первым, имел русые волосы и вообще выглядел каким-то былинным хлеборобом-землепашцем, по ошибке облачённым в костюм. Два метра роста, руки как лопаты и всё такое. – А там говорится: преступник всегда возвращается на место преступления. Правда, Володенька?

Он хмыкнул, глянув на второго – чуть поменьше, зато коренастого, как боксёр. В облике Володи угадывались примеси какой-то восточной крови: чуть узкие глаза, немного другой оттенок кожи. Правда, совсем мало, видимо, азиатом был его дед или прадед.

— Да проспорил, проспорил, Господи, дел-то! — Володя вытащил бумажник и извлёк оттуда мятую купюру (кажется, он специально выбрал самую скомканную).

— Проспорил? — я переводил взгляд с одного на другого.

— Угу, — первый взял купюру из рук товарища и с довольной улыбкой сунул её себе в карман. — Я говорил, что ты сюда вернёшься. Он говорил, что не вернёшься.

— Ну, я вернулся, — я пожал плечами. — Что дальше?

О чём они точно не подозревают – так это о моей недельной амнезии. И если догадаются – лучше не будет. Так что попытаемся блефовать.

— А дальше ты поедешь с нами, Свердлов, — землепашец посерьёзнел и поглядел на часы на запястье. — Половина пятого утра, между прочим, я бы мог ещё спать и спать. Но времени у нас нет.

— Полагаю, у меня нет выбора? – если не можешь ничего сделать – то можно хотя бы уйти красиво. Этот принцип долгие годы – те годы, что я ждал смерти от чернокровия – был мне, по сути, родным братом, и только он сейчас позволял мне не наделась глупостей, вроде «попытаться бежать» или «атаковать этих двоих».

Кем бы они ни были посланы, кто бы они ни были такие – бежать они мне не дадут, и справиться с ними я не смогу. Зато... если они не убили меня на месте, а предлагают куда-то ехать – значит, я нужен им живым. Хороший знак. Во всяком случае, куда-то они меня привезут, а уже там... посмотрим.

— Ладно, — согласился я. — И куда поедем?

— К нам, — лаконично ответил землепашец. — Идём, а то ещё, чего доброго, опоздаем.

Опоздаем. Я не знал, что такого особого должно произойти в половине пятого утра, чтобы туда можно было опоздать, но для предположений у меня было слишком мало информации. Развязный, вальяжный тон этих двоих предполагал к тому, чтобы получить в пути ещё какую-то кроху информации.

Не важной, разумеется. Но... если они не знают, что у меня потеря памяти, то могут ненароком выдать что-то пустяковое – но очень важное для меня.

Володя двинулся вперёд, к выходу из помещения; второй остался стоять на месте, и только через секунду я сообразил, что он смотрит на меня в упор.

— Да иду я! – я взметнул руками. – Или вы думаете, я сейчас побегу? Куда, обратно вниз?

— Ты у нас не самый логичный тип, Свердлов, - покачал головой землепашец. – Не обижайся, но предосторожности не помешают.

Закатив глаза, я направился наружу вслед за его напарником. Там уже стояла машина – на этот раз не какой-то навороченный джип, а, напротив, простая легковушка тёмно-зелёного цвета, не новая, но в хорошем состоянии, а главное – максимально не выделяющаяся из толпы.

— Пристёгивайся, - посоветовал Володя, садясь на водительское сидение. – Ехать будем быстро.

Я последовал совету. Землепашец устроился рядом с напарником, а я остался на заднем сидении в гордом одиночестве. Мотор взревел, и машина медленно – осторожно, чтобы никуда не врезаться – выехала из заброшенного тупика.

А затем встала за угол одного из соседних зданий. Что, всё – приехали? Мы садились в машину, чтобы проехать сто пятьдесят метров?

Оба типа не проронили ни слова, пока мы стояли. Я видел со своего места, что руки и ноги Володи – на ключе и педалях; он готовится выехать в любой момент. Значит, мы чего-то ждём.

То, чего мы ждали, показалось минут через пять. Машина – уже куда более роскошная – выехала из-за поворота чуть ли не со скрипом и завернула туда, откуда мы только что выехали. За ней – ещё одна такая же.

— И вот, вышли из реки семь коров, хороших видом и тучных плотью... – пробормотал землепашец.

— Это ты к чему? – удивлённо глянул на него товарищ.

— К тому, что они там – те ещё бычары. Поехали.

Володю второй раз просить было не надо; он повернул руль, и мы поехали туда, откуда только что выехали «бычары». Первые метров двести мы ехали тихо – видимо, чтобы не создавать лишнего шума – но затем машина разогналась до, пожалуй, предельной для её модели скорости.

Володя, не отрываясь, глядел на дорогу. Его же напарник обернулся ко мне, свесив руку через спинку кресла.

— Ну как? – он смотрел на меня с лёгкой насмешкой. – Демонстрация была наглядной, Свердлов?

Я неопределённо пожал плечами. Посыл был ясен: одни амбалы в костюмах успели раньше других амбалов в костюмах. Но где мои гарантии, что эти лучше тех?

— Кажется, вы старались, чтобы они не заметили не только меня, - я решил идти ва-банк и задать самый провокационный вопрос из тех, какие смог придумать. – Вы старались, чтобы они ещё и вас не заметили.

— Конечно, - землепашец кивнул, как в ответ на слова о чём-то, самим собой разумеющемся. – Нам ещё не хватало вопросов, что мы здесь делали, что видели и зачем приезжали.

— А если бы наши бычары устроили перестрелку – то ещё хуже, - добавил водитель, глядя на дорогу. – Положить мы их, конечно же, положили бы, но потом пришлось бы заполнять такую гору бумаг, что ты не представляешь.

Ага. Спасибо за подсказку. Если речь зашла о бумагах, то уже несложно сообразить: мои новые друзья из какой-то организации легальной и вполне официальной. Той, в которой существуют отчёты и документы... в том числе и отчёты о совершённых убийствах, как о какой-то рутине.

Один плюс один. КОБР. Только Комитет Охраны и Безопасности Республики имел полномочия убивать людей, но вынужден был потом обосновывать необходимость этого в горе бумаг. Так что это или КОБР – или ещё какая-то, более секретная, организация той же направленности.

— Ну, - я постарался придать себе невозмутимый вид, - зато если бы меня нашли они, обошлось бы без бумаг и документов.

— Ну, вот, - кивнул землепашец. – А я уже решил было, что ты спятил.

— Спятил? – не понял я.

— А как ещё это назвать? Являешься сюда один, среди ночи, с одиноким пистолетом в кармане...

Тьфу, а ведь я совершенно забыл про этот пистолет. Мне даже в голову не пришло использовать его, когда увидел этих двоих.

— ...рыщешь там внизу, хотя, казалось бы, что тебе ещё там искать – после того, как по твоей милости это место сгорело дотла?