Зима подходила к концу. Одним снежным днём мне в руки упал конверт, когда я был на границе нашей империи по очередной наводке. Лишь одна строчка в письме заставила сердце биться в бешеном ритме.

"У тебя родилась дочка, Будимир. Дарина"

Бросив поиски, активировал портал и перенёсся к одинокому домику в лесу. С неба сыпался снег большими хлопьями. Из трубы шёл дымок, растворяясь в воздухе. Из окна дома лился тёплый свет. Стряхнув снег с обуви, вошёл в дом. В лицо пахнуло теплом. Навстречу выскочила мама Веренеи и бросилась ко мне в объятия.

— Она чудесна, Будимир, — расцеловала меня в щёки. — Раздевайся скорее, мой руки и иди к своим девочкам, — распорядилась деятельная ведьма.

Скинул с себя верхнюю одежду, вымыл руки и вошёл в комнату. Моя ведьмочка лежала на кровати, бледная, усталая, она с улыбкой наблюдала за ребёнком из-под полуприкрытых век.

— Ты пришёл, — улыбнулась она, — только тише. Она спит. Наша Агния.

— Агния? — переспросил я.

— Тебе не нравится? Мы с мамой решили, что это имя соответствует нашей огненной девочке.

Я подошёл к постели и заглянул в свёрток. Малышка спала. Из-под чепчика выбился огненно-рыжий пушок волос. Такая крохотная, маленькая. Сердце защемило от нежности.

— Ты чего встал, как оглушённый? — в комнату вошла Дарина. — Возьми хоть на руки своё сокровище. Такая же рыженькая, как и ты. Наш огонёк.

— Огонёк, — прошептал я, трясущимися руками взял малышку на руки. Она сморщилась и заплакала. — Тише, тише, — неуклюже покачивал на руках свою маленькую драгоценную девочку. Веренея и Дарина хихикали над моими попытками успокоить ребенка. Но я был невероятно счастлив. Невероятное чувство затопило меня, улыбка не сползала с лица, пока я смотрел на свою малышку. Агния, вот уж точно подходящее имя для нашей девочки. Она была такой тёплой и крохотной, что я боялся покрепче прижать её к себе, хоть и хотелось сжать в объятиях, что есть сил. Моя частичка. Я был самым счастливым драконом на свете.

— Верни ребёнка матери, папа, — улыбнулась Дарина, — надо покормить её.

С неохотой отдал малышку Веренее. Я весь вечер пробыл с моими девочками. Благодарил свою ведьмочку, целовал своих девочек и не мог насмотреться на маленькую дракайну, она была чудесна. Никогда не думал, что смогу любить кого-то сильнее, чем Веренею. Но сейчас понял, что такая кроха, моя дочь, зажгла в моём сердце огромный полыхающий огонь бесконечной любви. При одной только мысли, что я могу потерять их, голова начинала кружиться от страха. Только сейчас понял, что чувствовали все те, кто стали жертвами группы Святослава.

С того дня я практически не спал и не ел. Искал. Днём и ночью. Веренея ругала меня при встречах, что я сильно похудел, что под глазами пролегли чёрные круги усталости, а я искал. Искал, чтобы мои девочки могли жить спокойно, чтобы я не вздрагивал от беспокойства за них.

Прошло три недели с рождения моей девочки. Она радовала меня своими огненными глазами, как у меня, и беззубой, ещё неосознанной, но самой красивой улыбкой. Такая искренняя. Она никогда не плакала на моих руках. А Веренея, шутя, возмущалась, что дочка похожа на меня, а не на неё. Я был счастлив и одновременно зол. Зол, потому что не мог найти Святослава, а он больше не подавал о себе знаков. В этот день, когда природа, несмотря на календарную весну, решила вернуть в мир зиму, в замок Горыныча с хорошими новостями вернулся Милорад. Он нашёл дочку Вадима. Я был счастлив, что беда обошла друга стороной. Он в последнее время становился всё дерганей и нервней. Поздравив оглушённого от радостной новости друга и отправив его домой, собирался отправиться к себе, чтобы немного привести себя в чувство, принять душ и снова окунуться в поиски. Но не успел дойти до портала из замка Горыныча, как в руки упало письмо. А в груди защемило от неприятного предчувствия.

Дрожащими руками открыл конверт. Рядом замер Милорад.

"Ты проиграл. А я всё ещё свободен".

Лист выскользнул из рук. Не говоря ни слова, рванул к порталу, Милорад устремился за мной. Портал перенёс меня на ярко освещённую поляну. Дом был заключён в огненное кольцо. Пламя жадно облизывало брёвна дома. Магическое кольцо не позволило бы Веренее выбраться из него порталом, Святослав всё предусмотрел. Но я знал, что смогу погасить огонь. Я сильнейший маг огня, а он намного слабее меня. Одно из окон лопнуло, осыпав землю осколками. Руки предательски дрожали.

— Я успею, — взмахнул руками, чтобы погасить огонь. Нужно было сконцентрироваться, погасить чужую магию было сложно. — Я смогу, — шептал себе. И как только моя магия ворвалась в магический круг, почувствовал нестерпимую боль, которая нарастала с каждой секундой. По венам прокатывался огонь, причиняя невыносимую боль, это рвались связи. Мои девочки умирали там, в огне, они уходили из жизни, а разрыв связи не давал мне спасти их. Я боролся с болью до последнего, но внутри случился взрыв. "Нет", — хотел закричать я, но из груди вырвался только жуткий вой, наполненный невыносимой болью. Болью, которую я чувствовал не физически. Сердце рвалось на части от понимания, что Святослав всё-таки выиграл. Мои девочки были мертвы. Рухнул на землю, и, словно сквозь гул бури, услышал собственный вой. Я ненавидел себя, вгрызался в мёрзлую землю зубами, взрывал её пальцами. Не мог поверить, что сейчас, в одно мгновение лишился всего, что было в моей жизни. Слезы катились по лицу, испаряясь на коже. Я горел в собственном огне. Горел в темноте собственной боли. Не хотел верить, что их больше нет, что я опоздал на несколько секунд. Почувствовал, как меня переворачивают, сквозь мутную пелену видел, как надо мной склонился кто-то. Меня трясли за грудки, но я не мог и вымолвить слова. Кто-то сжал меня в объятиях, но я отбрыкивался. Я хотел умереть. Здесь и сейчас. И это было самое жгучее моё желание. И оно исполнится, понял я. Моя семья мертва, а значит, и я уйду за ними. Сейчас. Осталось немного потерпеть, и я пойду за своими девочками. Они там, ждут меня, по ту сторону мира. И я буду с ними. Мы будем вместе, как были здесь. И эти мысли принесли успокоение. Я умирал и был счастлив, что умираю. Счастлив, что иду следом за своими девочками. В темноту погружался с улыбкой на лице, предчувствуя встречу с любимыми, видел искажённое болью лицо Веренеи, в глазах которой застыли слёзы, думал, как буду просить у них прощения за то, что не уберёг их от беды. За то, что позволил им умереть.

*Чёрти веровочные — сумасброды.

Спину обдало холодом. Тело нещадно болело, в голове шумело и звенело. Воздух в лёгкие поступал с трудом, каждый вдох отдавался болью. Веки налились свинцом и не хотели подниматься. Никогда не думал, что после смерти будет так плохо. Я хотел увидеть, где нахожусь. На руки и ноги будто положили каменные плиты, не мог пошевелиться. Сквозь гул в голове доносились чьи-то голоса. С трудом разлепил веки. В глаза ударил яркий свет. Зажмурился и захрипел. Надо мной появился тёмный силуэт.

— Живой, — словно издалека донёсся крик.

Что значит, живой? Я умер! Умер там, на поляне, вместе с самыми дорогими мне людьми. Проморгался. Рядом со мной на коленях стоял Милорад. Его лицо было бледным, руки, которые он держал на весу, были покрыты ожогами.

— Целителя сюда, — донёсся до меня чей-то новый крик. Гул в голове не прекращался. Милорад что-то говорил, но я не слышал. В глазах друга стояли слёзы. А я не мог поверить в то, что произошло. Я жив. Это новость оглушила. Я не желал жизни. Я был так счастлив, что умираю, был рад принять смерть. Но судьба решила поиздеваться надо мной и оставить в живых. Оставить в этом мире без души и сердца. Забрала всё, отвергнув меня самого. В чём так провинился, что жизнь наказала меня столь жестоко? В груди застрял крик отчаяния. Я не должен жить. Мне незачем жизнь! У меня отняли всё! У меня отняли пару и дочь, я не должен был выжить, но я лежал на каменном полу и смотрел в глаза друга. Друг. В этот момент меня словно молнией прошибло. Дёрнулся всем телом и застонал от боли. Весь прошедший день пролетел перед глазами. Милорад нашёл дочку Вадима сегодня. Сегодня Святослав убил мою семью. И единственный, кто знал место нахождения моих девочек — мой друг. Вадим. Я онемел от внезапной догадки.