– Держись, – сказал я Очагу, приближаясь к нему. – Сейчас мы им ответим.

Я швырнул ядра в воздух перед пульсирующей сферой. Они зависли, образуя треугольник. Я поднял руки, создавая сложнейшую формацию. Голос, срываясь на низкий, гортанный рёв, выкрикивал слова заклинания, древние и тяжёлые, каждое из которых отнимало часть сил.

Магия, о которой земляне даже не слышали. Сила, которой в этом мире никогда не было.

Но она есть во мне…

Ядра аномалий вспыхнули слепящим светом. Дикая энергия хлынула из них, и Очаг немедленно начал её поглощать. Он питался этой грубой, чужой силой, превращая её в своё оружие.

Враги били по нему, пытаясь разорвать извне. Я дал ему оружие для ответного удара.

– Давай! – закричал я, чувствуя, как энергия достигает критической массы. – Элемент Телепатии! Формация «Возмездие»! Через тот канал, по которому они бьют! Верни им всё! Втройне!

Очаг застыл на мгновение и вспыхнул, заполняя своим сиянием весь Чертог.

Из сферы вырвалась ментальная волна – невидимый меч, сплетённый из боли, ярости, отражённой мощи и необузданной энергии аномалий. Она помчалась по обратному следу вражеского ритуала, готовая нанести удар.

Я увидел её внутренним взором – она рвалась сквозь слои реальности, к источнику атаки, к тем, кто осмелился посягнуть на сердце моего рода.

И в тот миг, когда она должна была достичь цели…

Я увидел, как последняя капля жизни покинула Варвара.

Кот на моих глазах дёрнулся, издал последний вздох и умер.

Поместье графа Муратова

В то же время

Воздух в ритуальном зале дрожал от напряжения. Трое магов, стоя по вершинам начертанного на полу символа, вкладывали всю свою волю в единый поток энергии. В центре символа парил кристалл, раскалённый докрасна, и из него в никуда, сквозь пространство, бил тонкий, чёрный как смола луч – прямо в сердце Очага Градовых.

– Давите! – прошипел старший маг по имени Иван Толстолобов. Его лицо было искажено гримасой усилия, жилы на шее надулись, как канаты. – Ещё немного! Я чувствую, ещё немного – и он рухнет!

Его два помощника, молодые, но сильные ритуалисты, застонали, вливая в общий котёл последние капли своей силы. Кристалл вспыхнул ярче, чёрный луч будто затвердел. Казалось, ещё мгновение – и победа будет за ними.

И в это самое мгновение случилось невозможное.

Чёрный луч… лопнул. Не рассыпался, а будто наткнулся на невидимую преграду и отрикошетил назад с чудовищной силой.

Но это была не просто отражённая энергия. Это было возмездие.

Невидимый таран ударил по залу. Стены задрожали, затрещали, покрываясь трещинами.

Двое молодых магов не издали ни звука. Их глаза закатились, превратившись в белые шары, и маги рухнули на пол как подкошенные. Их души были моментально выжжены импульсом, который они же и породили.

Иван устоял на ногах на секунду дольше. Он успел ощутить весь адский коктейль, влетевший в его разум: яростную волю Градова, холодную мощь его Очага, дикую энергию аномалий и… что‑то ещё.

Что‑то будто бы кошачье.

Иван не умер. Он рухнул на колени, исторгая хриплый, бессмысленный вопль. Кровь хлынула у него из носа, ушей, глаз. Его Исток был вывернут наизнанку и разорван в клочья. Он стал пустой, искалеченной скорлупой.

И тогда он увидел это. Не глазами, что уже ослепли – остатками сломленного сознания. Тот чудовищный ответный импульс, отразившись от них, не растворился. Он развернулся, и, ни капли не ослабев, рванул по каналу связи, в сторону Очага рода Плаховых.

«Мы не смогли…» – попытался прошептать Иван, но из горла вырвался лишь еле слышный хрип.

В этот момент с грохотом рухнула массивная каменная балка, сметая остатки ритуальной утвари. За ней – ещё одна. Ритуальный зал, сотрясённый чудовищным выбросом энергии, начал разрушаться.

Иван, не в силах пошевелиться, смотрел, как на него надвигается тень падающих камней.

Последнее, что он успел осознать – это леденящее чувство абсолютного провала.

Глыба весом в полтонны рухнула, навсегда хороня под обломками и тело Ивана, и его страшную ошибку.

Поместье рода Градовых

Пушистое тельце Варвара безжизненно распласталось на холодном камне под Очагом. Тишина в Чертоге стояла оглушительная. Давящая. Воздух всё ещё вибрировал от высвобожденной мощи, вокруг мерцали обрывки магии, но битва была окончена.

Я сел на корточки рядом с котом. Свинцовая тяжесть наполняла всё тело. Не от сложнейшей формации, которую я применил – от внезапной, острой потери.

– Дурак… – прошептал я, проводя пальцами по пушистому боку. – Зачем? В этом не было необходимости…

Тело было ещё тёплым. Казалось, что Варвар вот‑вот откроет глаза и, как всегда, недовольно отстранится от меня.

Мои пальцы скользили по всклокоченной шерсти, и я машинально гладил кота. Подушечки пальцев вдруг наткнулись на что‑то странное, спрятанное в густом мехе за его порванным ухом.

Это был не просто шрам, а рана. Аккуратная, круглая, размером с маленькую монету. Края её были гладкими, затвердевшими, будто застарелый рубец, но в центре – глубокая, уходящая внутрь дыра. Как от… стрелы. Или, точнее, от арбалетного болта.

Странно. Рана выглядела смертельной. Такую не смог бы пережить даже самый живучий зверь. И она не заросла до конца.

Что это значит?

Очаг, всё ещё пульсирующий, вдруг дрогнул. От него отделился тонкий, почти невидимый ручеёк энергии и потянулся к Варвару. Окутал его тельце мягким сиянием, заструился в ту самую смертельную рану.

Я замер, не веря своим глазам.

Застывшее тельце под моей ладонью шевельнулось. Потом кот издал тихий, хриплый вздох. Ещё один. Рёбра под шкурой ритмично поднялись и опустились.

Варвар дёрнул лапой, потянулся, будто пробуждаясь от долгого сна, и медленно открыл свои жёлтые, чуть затуманенные глаза. Он посмотрел прямо на меня, и в его взгляде не было ни боли, ни страха. Было лишь привычное недовольство и… что‑то новое.

Кот недоверчиво взглянул на мою руку, а я продолжил гладить его. Варвар позволил, на сей раз ни отстраняясь, ни шипя, как делал раньше. Потом он с некоторым усилием, поднялся, обошёл меня вокруг и потёрся бочком о мои ноги.

А затем и вовсе замурлыкал.

Это мурлыканье было тихим, хрипловатым, будто неуверенным – как у того, кто давно забыл, как это делается.

И в этот миг всё встало на свои места.

Когда‑то, после начала блокады поместья, кот был убит стрелой дружинника Муратова или Карцевой. А Очаг не позволил ему уйти. Он втянул в себя его маленькую, яростную душу и вернул её обратно в израненное тело. Дал ему вторую жизнь. И с тех пор они оказались связаны.

Очаг подпитывал кота, поддерживал в нём жизнь, а Варвар, в свою очередь, охранял его и подкармливал добытыми крысами.

Вот почему он всегда был здесь. Вот почему отдал сейчас всё без остатка.

Я медленно протянул руку. Варвар, после секундного раздумья, ткнулся мокрым носом в мои пальцы, а затем позволил взять себя на руки. Он оказался тяжёлым и горячим. Его хриплое мурлыканье вибрировало у меня в груди.

– Идём, герой, – тихо сказал я, поворачиваясь к выходу из Чертога. – Ты заслужил самую большую миску сметаны в мире. И, кажется, нам с тобой нужно чаще общаться.

Он урчал в ответ, устроившись поудобнее на моих руках.

В эту минуту в стенах усадьбы, пронизанных чувством войны, стало чуточку теплее.

Когда я зашёл в столовую, навстречу мне выскочила баба Маша. Она собиралась что‑то сказать, но, увидев у меня на руках мурлыкающего Варвара, потеряла дар речи.

– Кот помог спасти Очаг, – сказал я, опуская его на пол. – Будь добра, накорми его, пожалуйста.

– Кот? Помог спасти Очаг? – неверяще переспросила Бабуля.